Четыре года спустя - Моника Мерфи

Старое. Некрасивое. Дешевое. Цветастое. Старомодное. Этот наряд меня полнит, в этом я выгляжу болезненно, а в том и вовсе как шлюха.

Последнее, что я достаю, – блузка, достойная гардероба проститутки. Я надевала ее на свой восемнадцатый день рождения. Это была идея Кэри. Я повелась на ее уговоры, поскольку полагала, что могу позволить себе легкомысленные покупки, но менее чем через месяц нас накрыл финансовый кризис.

Черная блузка с закрытой шеей, вырезом на груди, приоткрытыми плечами и полностью оголенной спиной. Я была в ней той ночью в ресторане, куда Кэри привела меня и нескольких своих друзей. Я чувствовала себя такой смелой и взрослой. Мы долго ели, потом пошли к кому-то домой и напились там дешевого алкоголя. Там-то я и поцеловалась второй раз в жизни. Классические «обнимашки» с парнем, чей язык был не так отвратителен, как у Коди, но который тоже едва знал, как им пользоваться.

По крайней мере, не думаю, что у него все вышло как надо. Хотя мне почти не с чем сравнивать.

Боже. Я такое ничтожество, что мне даже жаль себя.

Я засунула блузку подальше в шкаф и продолжила поиски. Нельзя выглядеть нарочито нарядно и заявиться на занятия в колледж в таком виде. Да ладно, серьезно? М-да, нужно обновить свой гардероб; сейчас он состоит в основном из футболок. Скукота.

Останавливаюсь на симпатичной бледно-желтой футболке, которую выцепила на распродаже прошлым летом, сверху набросила любимый черный кардиган, плюс удобные выцветшие джинсы. Как завершение купленные в супермаркете серые кеды, так что они не фирменные, но очень на них похожи. Весь день была как на иголках, томясь ожиданием.

Если бы он только узнал, то точно посмеялся бы надо мной.

Мое первое индивидуальное занятие сегодня превратилось в кошмар. Я витаю где-то в облаках, и мой ученик, старшекурсник Уес, у которого накопились проблемы с английским аж с первого курса, конечно, заметил это. Поэтому возится, отвечает невпопад, тянет время, невнимательно слушает, пока я наконец не заканчиваю занятие на десять минут раньше.

Большая ошибка. Теперь мне ждать Оуэна Макгваера двадцать пять минут вместо пятнадцати. А учитывая, как поздно он явился вчера, ожидание, вероятно, затянется.

Почувствовав, как говорят первокурсники, потребность вздремнуть, я сложила руки на столе и, закрыв глаза, опустила на них голову. Прошлой ночью поспать не удалось, поэтому я очень устала. Сомневаюсь, что смогу сейчас заснуть, я редко сплю днем, ну а что еще прикажете делать? Ходить туда-сюда по комнате? Ждать у дверей, пока он наконец не появится?

Сущая пытка.

И я отпускаю разум в свободное плавание. Думаю о маме и о том, как она хочет, чтобы я вернулась домой. Она скучает по мне. Я единственный ребенок, и без меня она очень одинока. Друзья ее не навещают, ведь она живет в Конкорде, а папа сидит в тюрьме. У нее никого нет. Она постоянно повторяет это, когда мы разговариваем, ведь я – ее единственный источник общения.

Но я не могу приезжать каждый раз, когда ей хочется меня увидеть, мне нужно скопить деньги ко Дню благодарения. Будет неделя выходных, и тогда имеет смысл поехать к ней. А ей это почему-то не кажется очевидным.

Но как же получить неделю отпуска в закусочной? Индивидуальных занятий на каникулах не будет, но работу в кафе никто не отменял. Я еще не осмелилась заговорить с начальником о выходных, что весьма глупо, ведь надо позаботиться об этом заранее. И вообще давно пора уже стать смелее…

Нужно перестать думать о мальчиках с красивыми зелеными глазами, которые считают меня посмешищем. В кафе я заметила искры веселья в его взгляде. Наверное, он с друзьями смеялся надо мной, когда они ушли. Возможно, они спросили, кто я, и он честно ответил: никто.

Никто.

Я всегда была никем.

Почему я не могу быть кому-то нужной? Это не более чем жалкий самообман, будто я могу быть фригидной, или гомосексуальной, или еще какой невидалью. На самом деле мне хочется нравиться парню с мягкой кошачьей походкой и яркими зелеными глазами. Хочется, чтобы он шептал мне на ухо нежные, вызывающие сладкую дрожь слова. Хочется его прикосновений. Хочу узнать, каково это – быть любимой. Хотя бы раз…

– Привет.

Это он! Я узнаю его даже по одному коротенькому слову. Ну вот, он уже пробрался в мои сны. От его низкого урчащего голоса по телу бегут мурашки. Я тихонько вздыхаю. Вздох переходит в едва слышное хныканье, когда он касается моей головы и ласково треплет волосы.

– Проснись, соня. – Я слышу веселые нотки в его голосе и понимаю, что это не сон.

Голос вполне реальный. Пальцы на моих волосах… реальны.

Господи!

Резко поднимаю голову и вижу его прямо перед собой. Он смотрит на меня с улыбкой, все еще не отнимая руку от моей головы. Могла ли я такое представить?

– Ч-что ты здесь делаешь?

– Мы же должны были с тобой встретиться, помнишь? – Он смотрит на меня как на сумасшедшую.

И его можно понять.

– Который час? – Я убираю волосы с лица. Спросонья взгляд еще затуманен, а голова словно свинцом налита.

– Восемнадцать пятнадцать. На этот раз я пришел вовремя. – Он садится на краешек стола, и его улыбка становится еще шире. – Надеялся, ты оценишь.

Он не опоздал, чтобы угодить мне. И знаете что? Я более чем довольна. Как меня, однако, легко завоевать.

– Я заснула.

– Очевидно.

Я потираю лоб.

– Обычно я так не делаю.

– А может, напротив, стоит спать почаще? Думаю, ты крепко спала.

От его слов я почувствовала, как меня накрывает волна беспокойства.

– Почему?

– Ну, на твоей щеке вмятинки. – Он протягивает руку и чуть поглаживает их; кончики пальцев нежно касаются кожи, отчего меня охватывает дрожь.

Не верится, что он дотронулся до меня.

Он убирает руку и садится на стул рядом с моим, словно тут и есть его место. То есть не напротив, как это делают другие ученики, а именно рядом. Он так близко, что я ощущаю его опьяняющий запах. Он пахнет дымом и специями, свежим воздухом и хрустящими яблоками. Он пахнет осенью.

Это мое любимое время года.

– Так у тебя есть задания?

Его вопрос возвращает меня к действительности. Я вытаскиваю папку с надписью «Оуэн Макгваер» из стопки, возвышающейся рядом со мной, открываю ее и протягиваю ему заранее подготовленный список. Это перечень не выполненных им заданий, а также тех, что он успешно сдал, хотя их не много.

– Вот, пожалуйста.

Насупившись и поджав губы, он сосредоточенно изучает список, в то время как я открыто рассматриваю его. Вполне могу себе это позволить, ведь я его репетитор. Мне нужно следить и за ним, и за происходящим, не так ли?