Четыре года спустя - Моника Мерфи

– Нет, это не официантка, недоумок. Куратора зовут Долорес, и я почти уверен, что ей лет двести.

– А официантка была так себе, – говорит Дез, пиная камень. Тот отскочил от разбитого тротуара и приземлился на другой стороне дороги. – Ты видел, во что она была одета? Черный полиэстер – это полный отстой.

– Откуда, черт возьми, тебе знать, что это полиэстер? Следишь за модой? – усмехается Уэйд.

Блин. Эти двое любят подкалывать друг друга. Уэйд – мой старинный друг, а Дез – один из новых. Они уверяют, что им нечего делить, но иногда… я сомневаюсь.

– Заканчивайте, – говорю им. Я совсем не в настроении слушать их перебранки, собственно, как и всегда.

– Ну и кто же она, – спрашивает Дез, – несоблазнительная официантка в полиэстере?

Я бы не назвал ее соблазнительной. Она определенно не страшненькая. Она… милая. Такая чистая, сама невинность. Бьюсь об заклад, что подойди я к ней еще ближе – смог бы разглядеть веснушки у нее на носу.

– Я встречался с куратором, и там также были тренер, Дрю и Фэйбл.

– Твой зять был там? – У Деза даже челюсть отвисла. Он в восторге от Дрю. А Уэйд – нет, потому что всегда его знал, а с Дезом мы дружим только с начала учебного года. То, что мой зять играет за «Фотинайнерз», лишает большинство ребят дара речи.

– Я провалился по нескольким предметам, – говорю я, мой голос глух. – Они нашли мне репетитора. Та самая официантка…

– …твой репетитор, – закончил за меня Уэйд, покачав головой. – Парень, тебе придется воздержаться на какое-то время. Никакой травки!

Травка… Моя давняя проблема. Я начал курить еще в средней школе, когда мы жили с мамой и ей не было до нас никакого дела. После ее ухода Фэйбл стала главой семьи, и она вынудила меня бросить. Дрю заставил меня захотеть бросить.

Но потом… я вернулся к пагубной привычке. Ничего не могу с собой поделать, мне нравится быть под кайфом. То прекрасное чувство, когда ничто не тревожит, неприятности не лежат тяжким камнем на сердце, а ведь они у меня есть, эти самые неприятности! Хотя большинство из них – моя заслуга.

А некоторых лучше бы не было вовсе. Мама… Она как назойливая муха вьется вокруг, и сколько ее ни отгоняй, она возвращается. И жужжит еще громче, чем раньше.

Да, она такая. Надоедливая, жирная, выносящая мозг муха.

– Тебе, пожалуй, не стоило тусоваться с нами сегодня вечером, – говорит Дез.

С каких это пор эти два придурка стали такими ответственными?

– Слушайте, мне нужно временно залечь на дно. Займусь уроками, пересдам несколько тестов и повышу свои оценки. – Прямо не верится, что говорю это. Сперва я был против. Но только потому, что занятия с репетитором пересекались с рабочим расписанием, а мне нужны деньги, ведь Фэйбл не знает, что большую часть я отдаю маме.

Перед тем как пойти в бар, я поговорил с боссом. Мы подкорректировали мое расписание, и теперь я могу все успеть. Нет проблем. В любом случае дополнительные занятия закончатся, как только я получу нужные оценки, и мне больше не нужна будет помощь Челси.

– Будешь занят, – говорит Уэйд. – Не останется времени на цыпочек.

– А когда у меня было на них время?

– Пару недель назад, когда ты заявился домой с той девицей. Ты, видимо, думал, что я спал, но я слышал, как вы там развлекались, – смеется Уэйд.

Тупой, пронырливый извращенец.

– Ты подслушивал? – Она была шумной. Много всяких «ох, прикоснись ко мне здесь» и «да, так мне нравится». Жалкое притворство. Устроила целый спектакль и думала, что именно это мне и нужно. Ну я и подыграл. Но, несмотря на все эти грязные разговорчики, которых она так жаждала, мне не понравилось. Долго я не продержался и, как только все закончилось, быстро спровадил ее.

Я даже не помню ее имени.

– А у меня не было выбора, она ж орала, – Уэйд слегка ткнул Деза под ребра, и они взорвались дружным смехом.

Вот уроды.

– Да у меня больше девчонок, чем у вас вместе взятых, – говорю я с раздражением, потому что тут нечем гордиться.

– Учитывая, что Дез – гей, это мало что значит. – Ой! – Уэйд потирает руку, по которой его треснул Дез.

Каждый раз одно и то же: напиться и по пути домой подкалывать друг друга и хвастаться девчонками.

Мне начинает надоедать собственная жизнь. Я сам себе надоел. Мне нужны перемены. Надо измениться.

Завтра поговорю об этом с Фэйбл.

– Ты же знаешь, как мне хотелось бы, чтобы ты приехал, но Дрю постоянно в разъездах: тренируется с командой, и я еду с ним, – говорит Фэйбл с сожалением.

Сильнее сжимаю в руке мобильный и закрываю глаза. Я все еще в кровати, хотя уже час дня, а в два у меня начинаются занятия. Пора уже пошевеливаться.

– А как же ребенок?

Моя племянница Отэм – центр их мира. Ей три с половиной месяца, и она самое прелестное создание, которое мне доводилось видеть. Она мило агукает всякий раз, когда видит меня, хоть это случается нечасто. Она просто маленькая копия Фэйбл. Больше всего Дрю любит появляться на публике, держа свою любимую дочурку на руках. Фотки папарацци тут же появляются в Интернете, вызывая всеобщее умиление.

Даже Фэйбл не может остаться равнодушной к этим снимкам. Что за безумие! Кто бы мог подумать, что женщины тают при виде мужчины с ребенком на руках?

– Разумеется, я возьму ее с собой. Ты же знаешь, как быстро летит время. Не успеешь оглянуться, как Отэм пойдет в школу, и я уже не смогу всюду сопровождать ее. Нет, я не упущу возможности побыть с ней вместе. – Фэйбл тихо причмокивает; думаю, она укачивает ребенка, потому что слышу детское хныканье.

– Боже, она просто ненасытна.

Даже не хочу представлять, что прямо сейчас делает Фэйбл.

– Я напортачил на встрече с репетитором, – признаюсь я.

Она вздыхает.

– Как?

Я рассказал ей о случившемся и добавил в конце, что встречаюсь с Челси сегодня вечером. Это несколько успокоило Фэйбл, уставшим голосом она просит меня больше так не делать, ведь мне уже давно пора взяться за ум, и, конечно, ее неизменное «проблемы сами собой не решаются, Оуэн» и бла-бла-бла.

Было ошибкой думать, что я могу позвонить и запросто попросить пожить у нее некоторое время. Я быстро заканчиваю разговор и бросаю телефон на тумбочку. Закрываю глаза и позволяю мыслям свободно течь… к репетиторше.

К голубоглазой Челси с длинными русыми волосами. Она ненавидит меня. А мне следует ненавидеть ее. Она из породы заумных богатеньких девчушек, а я всего лишь один из местных балбесов, получивших стипендию. Да, Дрю богат, и да, черт возьми, он позаботился о нас. Теперь, играя в НФЛ, он зарабатывает больше денег, чем когда-либо было у его отца. Да и мне немало перепадает с этого, но я все же не могу забыть, кто я есть на самом деле.