«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Попова

Еще к одной группе источников относится база данных «Жертвы политического террора в СССР», которая является самой масштабной попыткой объединения сведений о репрессированных на территории СССР, которая была предпринята историко-просветительским, правозащитным и благотворительным обществом «Мемориал». База включает в себя биографическую информацию почти о 3 млн репрессированных за весь период существования СССР. В основе издания лежат сотни томов «Книг памяти» различных регионов бывшего СССР. Основная часть биографических справок – около 2 млн – составлена на лиц, арестованных по политическим статьям карательными органами и приговоренных различными судебными и внесудебными инстанциями. Еще около 1 млн справок содержат сведения о лицах, репрессированных в «административном» порядке (высланные в ходе «раскулачивания» крестьяне, депортированные народы). Собранные в базе сведения составляют около 20 % от общего числа жертв преследований в Советском Союзе[39]. Биографические справки составлены по 20 критериям поиска, в том числе ФИО репрессированного, год рождения, национальность, место рождения и место жительства, образование, партийность, место работы, даты ареста и вынесения приговоров, осудивший орган и статья, сведения о реабилитации и т. д. Материалы о репрессированных по «харбинской» операции, содержащиеся в базе, позволили частично дополнить информацию из личных дел относительно национальности, времени ареста, меры наказания.

В целом комплекс названных источников и материалов при условии критического подхода позволяет воссоздать механизмы проведения «харбинской» операции, определить численность репрессированных, назвать целевые категории.

Данное исследование представляет собой первое комплексное исследование по «харбинской» операции НКВД СССР на материалах всех регионов СССР. Привлечение нового корпуса массовых источников, в том числе материалов внесудебных инстанций НКВД СССР и «альбомов», дает возможность выделить целевые категории (группы населения) по приказу № 00593, составить представление о механизмах проведения «харбинской» карательной акции, выявить региональные особенности ее проведения.

Я выражаю свою благодарность сотрудникам архивов и всем, кто оказал помощь в подготовке книги. Отдельно свою искреннюю признательность я хотела бы выразить Прудовскому С.Б. за его неоценимый вклад в написание монографии. Долгое время он был внимательным и терпеливым учителем, собеседником и коллегой.

Хэндаохэцзы – русский поселок на КВЖД (2015 г.)

Термин «массовые операции» в документах НКВД появился в конце 1930-х годов. Он обозначал карательные акции, которые проводили в масштабах всего Советского Союза в 1937–1938 гг. К таковым относились «кулацкая» операция, нацеленная на борьбу с «бывшими», и серия «национальных» операций, направленных на изъятие «иногражданского» и «инонацинального» элемента. Главная цель «линейных» операций заключалась в борьбе с «диверсионно-повстанческими и шпионскими кадрами разведок капиталистических стран». Еще одним ключевым направлением репрессивной политики периода Большого террора стали преследования представителей партийно-государственной, культурной и научной элиты.

Идеологическое обоснование Большого террора дал февральско-мартовский Пленум ЦК ВКП(б) 1937 г. В докладе «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» И.В. Сталин призвал «выявлять и уничтожать» «вредителей», «диверсантов» и «агентов» из числа «бывших» и «чуждых». По мнению советского лидера, все перебравшиеся из-за границы – реальные или потенциальные враги, независимо от мотивов, способа и времени появления в СССР. Классовая принадлежность или политическое прошлое таких лиц не имеют никакого значения, они должны рассматриваться как представители (и, стало быть, агенты) враждебных государств. Из выступления И.В. Сталина следовало, что эти государства хотят уничтожить и ослабить Советский Союз. Для достижения своих целей они ведут против СССР непрерывную подрывную работу, т. е. фактически находятся по отношению к нему в состоянии необъявленной (до времени) войны. Соответственно и с агентами их следует поступать по нормам войны[40].

В марте 1937 г. нарком внутренних дел Н.И. Ежов дал указание перестроить работу НКВД СССР таким образом, чтобы «быть способными к активному наступлению против всех врагов советского строя», отметив «возможность военного нападения фашистских государств» и «лихорадочную деятельность разведок». В мае 1937 г. территориальные НКВД на закрытых заседаниях обсуждали распоряжение некоего «особого совещания ЦК ВКП(б)», в котором говорилось об очистке страны от «японо-германо-троцкистско-бухаринской агентуры»[41]. Массовые аресты различных «диверсионно-повстанческих», «вредительских» и «кулацких группировок» стартовали еще в апреле 1937 г.[42] В середине июля 1937 г. Н.И. Ежов на совещании НКВД проинформировал о предстоящих массовых арестах поляков, немцев и «харбинцев»[43]. Территориальным карательным органам предписывалось в рамках подготовительных мероприятий провести изучение своих учетов, просмотреть показания сексотов, справок «спецчастей» предприятий, строек, государственных учреждений. Полученным материалам был придан статус формальных данных для подготовки к аресту всех «неблагонадежных». Кроме того, весной 1937 г. начальники областных и краевых управлений стали официальными уполномоченными ЦК ВКП(б), что давало им право проводить неограниченные аресты в пределах подведомственной им территории[44]. В это же время стартовали массовые аресты по обвинению в участии в «диверсионно-повстанческих», «вредительских» и «кулацких» группировках[45]. Еще один важный этап в проведении карательных акций заключался в подготовке советского общества к массовым репрессиям при помощи искусственного раскручивания шпиономании. С марта 1937 г. в советской печати стали появляться статьи о шпионско-диверсионной работе иностранных разведок в СССР. В апреле 1937 г. на страницах журнала «Спутник агитатора» появилась публикация, посвященная «японским» церковным шпионам, проводившим «вербовочную работу» еще в начале XX столетия[46]. Через несколько дней газета «Правда» напечатала статью о деятельности «японской» разведки на Дальнем Востоке, в которой сообщалось о массовых арестах шпионов и диверсантов, переброшенных из-за границы, о ликвидации вооруженных группировок, перешедших на территорию Советского Союза по заданиям иностранных разведывательных органов и т. д. Агенты «японской» разведки якобы занимались сбором сведений о расположении войсковых частей, аэродромов, промышленных предприятий, о состоянии дорог и т. д. Главная цель их деятельности сводилась к подготовке японо-советской войны. Автор статьи напоминал, что шпионы собирают нужные им сведения путем внешнего наблюдения. «Разъезжая по железным дорогам, посещая общественные места, они подслушивают и выуживают интересующие их сведения, заводят нужные им знакомства и используют болтливость отдельных советских граждан, которым по характеру их работы известны сведения, составляющие государственную тайну»[47]. Через пару дней, 26 апреля в газете «Известия» была опубликована еще одна статья, посвященная «японскому» шпионажу. Главная идея новой агитационной работы заключалась в том, чтобы донести до советских читателей, что подготовкой разведывательных кадров для переброски в СССР занимаются все ведомства Японии, включая министерство земледелия и министерство народного просвещения, при этом такая работа ведется с начала XX века[48]. В тот же день «Комсомольская правда» в статье «Агенты капитана Обара» повествует о шпионской деятельности в Забайкалье, проводимой японской военной миссией, главный штаб которой находится в Маньчжурии[49]. В мае 1937 г., незадолго до начала массовых репрессий, газета «Правда» публикует большую статью «О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок», в которой приводятся конкретные примеры вербовки советских людей разведками капиталистических стран, в том числе Японии[50]. Первоначальный вариант статьи имел название «О некоторых методах и приемах работы иностранных разведок», однако И.В. Сталин изменил заголовок, сделав его более жестким. Кроме того, вождь лично вписал в работу почти страницу текста, иллюстрирующего методы вербовки: «Советский работник, находившийся в Японии, встречался в ресторане с некой “аристократкой”. Во время одной из встреч в ресторане появился японец в военной форме. Он заявил, что является мужем этой женщины, и поднял скандал. В это время появился другой японец и помог замять дело после того, как советский гражданин дал письменное обязательство информировать его о делах в СССР. “Примиритель” оказался агентом японской разведки, а советский гражданин стал шпионом»[51].