Пламя незабываемой встречи - Элла Хэйс

нее, вероятно, есть кто-то в Англии? Раф думал об этом в лифте, как раз перед тем, как лифт починили. И вот теперь она произнесла это имя, наверное, мягко предупреждая его, что это был кофе, и только кофе?

Он медленно вдохнул, подавляя разочарование. Ничего больше ему не оставалось, как сидеть здесь, делая вид, что все в порядке. Раф стиснул зубы. Возможно, ему следует рассматривать это как тренировку перед тем, как он приступит к исполнению своих королевских обязанностей. Улыбающийся стоицизм и все такое.

Он сглотнул.

— Итак, Каллум — это?…

— Истинная находка! — Девушка широко улыбалась, ее глаза сверкали. — Так и есть, правда! Когда я переехала в свою студию, он установил для меня вай-фай. Его мама говорит, что он вундеркинд.

Раф почувствовал прилив сил, его настроение улучшилось…

— Его мама управляет деревенским магазином в графстве Девон, где я живу. И она совершенно права. Кэлу всего пятнадцать, но он блестяще разбирается в технике и довольно ловко обращается с фотоаппаратом, так что мы заключили сделку. Я заплатила ему за то, чтобы он создал для меня веб-сайт и галерею, а теперь я плачу ему за то, чтобы он обновлял их. Серьезно, у каждого должен быть такой Каллум.

— Похоже на то.

Он достал свой телефон, стараясь сдержать улыбку. Наличие пятнадцатилетнего веб-мастера точно не помешало бы ей завести вторую половинку, но внезапно это стало казаться все менее и менее вероятным. То, как она смеялась в лифте…

«Это не мой девичник. Это моя кузина Джорджи выходит замуж!»

Как будто сама мысль о том, что именно она выйдет замуж, была нелепой. А еще был тот факт, что она с готовностью согласилась выпить с ним кофе, и тот факт, что он постоянно чувствовал, как между ними пробегает искра. Ему это не почудилось.

Раф открыл браузер.

— И что я ищу?

— «Керамическое искусство Дульси Браун». — Она снова покраснела, вертя чашку на блюдце.

Сайт открылся очень быстро. Простой, понятный, и фотографии были такими… Ух ты! Ее работы были впечатляющими. Сосуды, как она сказала, кривобокие, — коренастые, а иногда и вытянутые, дерзко нарушающие принцип золотого сечения. Но что ему действительно понравилось, так это то, как она нарисовала асимметричные цветные блоки на бурой глине — синие и цвета охры, расписанные иногда внутри, иногда снаружи, иногда с двух сторон, что привлекала внимание не только форма, но и яркая роспись.

— Они потрясающие!

Дульси смотрела на него некоторое мгновение, а затем покачала головой:

— Очень любезно с твоей стороны так говорить, но…

— Никаких но! Я правда думаю, что они чудесны. Я улавливаю аллюзии на Гордона Болдуина и оттенки, характерные для Пикассо…

Дульси прищурила глаза, затем вздохнула:

— Теперь я переживаю, что мои работы не оригинальны.

Он всего лишь хотел подкрепить свой комплимент упоминанием Болдуина и Пикассо, а не вызвать у нее приступ неуверенности в себе.

Раф пристально посмотрел ей в глаза.

— Это не так. Я сказал «оттенки», потому что это то, что я вижу: намеки, отголоски влияния. В этом нет ничего плохого. На нас всех что-то влияет. Именно так работает искусство, архитектура, литература, кино, все остальное.

Дульси с вызовом вздернула подбородок.

— То есть ты хочешь сказать, что оригинальность невозможна?

— В некотором смысле да. Если ты не проводишь всю жизнь в вакууме, ты не сможешь избежать заимствований. Возможно, настоящая проблема в том, что мы придаем слишком большое значение оригинальности ради оригинальности самой по себе. — Раф снова посмотрел на экран. — Я испытываю удовольствие, когда смотрю на твои работы. Мне нравятся формы, цвета, то, как ты нанесла краску на одни части, а на другие нет. — Он посмотрел ей в глаза, чувствуя, как тепло окутывает его. — Твои приемы схожи с приемами Болдуина, но твои работы являются результатом твоего творчества… Придать глине ту или иную форму, вырезать кусочек здесь или там, взять тот цвет или иной — определяет исключительно твоя фантазия и мастерство.

На губах Дульси заиграла улыбка, которая заставила Рафа улыбнуться.

— Может, ты долго думала обо всех этих вещах, а может, и нет. Но что бы ты ни сделала, что бы ни сотворила, — это все ты.

На ее щеках появились ямочки.

— Ты хорошо говоришь, Рафаэль. Ты почти заставил меня поверить тебе.

— В архитектурном бизнесе очень важно уметь вести беседу. Если вы не можете вселить веру в своего клиента, то не имеет значения, насколько грандиозны ваши планы, ваше здание не будет построено.

— Понятно. — И затем она протянула руку, поправляя волосы, ее рубашка на мгновение натянулась на груди, дерзко обнажив очертания сосков. — Итак, если я захочу посмотреть на твои работы, где я могу это сделать?

Он заставил себя посмотреть на нее, чувствуя, как волна жара окатывает его.

— В Нью-Йорке или Париже. Или ты могла бы заглянуть на веб-сайт: RM Architecture.

— Итак, Рафаэль…

Он поколебался немного.

— Муньос.

— Рафаэль Муньос. — Она наклонила голову. — В этом есть что-то привлекательное, что-то вроде серьезного архитектурного решения.

— Спасибо.

Это прозвучало как-то уныло. И он ничего не мог с этим поделать. Уныние поднималось откуда-то изнутри. Веб-сайт все еще работал. Несмотря на то что он отказывался от предложений потенциальных клиентов в течение последних шести месяцев, он не смог заставить себя удалить сайт, на случай если папа передумает отрекаться от престола. Но уже скоро его веб-специалисты закроют сайт, отключив его старую жизнь. Единственная жизнь, которую он знал, единственная жизнь, которую он хотел.

— Эй, ты в порядке?

Девушка с беспокойством смотрела на него. Раф ощутил искушение рассказать ей обо всем. Было бы так приятно облегчить душу, разделить свое горе, всю тяжесть, которая лежала на нем, но он не мог. Это только осложнило бы все. У него было всего несколько дней, чтобы побыть простым Рафом Муньосом. Если ему повезет, Дульси, возможно, захочет провести эти дни с ним. Даже если бы из этого ничего не вышло, он не мог заставить себя не хотеть этого, не сейчас. Не мог отключить это чувство желания провести с ней время.

— Да, я в порядке… — улыбнулся он, медленно втягивая воздух. — Я просто немного нервничаю, вот и все.

— Нервничаешь? Почему?

— Потому что я хочу пригласить тебя на ужин, но не знаю, как это сделать. Видишь ли, я не в курсе, есть ли у тебя кто-то. Возможно, этот кто-то не хотел бы, чтобы ты пошла на ужин со мной.

— Хм. — На ее щеках появились ямочки. — Тебя бы успокоило, если бы ты знал, что я не согласилась бы пойти выпить