В объятиях Элиты - К. М. Станич

Хэмптонс, — произносит Зейд, подходя к холодильнику и открывая его, чтобы достать около сотни различных напитков в бутылках. Отсюда видно, что для меня здесь целая полка чая со льдом и газированных напитков; я ценю только безалкогольные напитки. Зейд берёт пиво для себя, бросает одно Тристану, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня, приподняв проколотую бровь. — Что тебе подать, детка?

— Чай со льдом, спасибо. — Зейд протягивает мне один, и я присаживаюсь на краешек скамейки, которая окружает маленький столик. — Что значит, вы не едете в Хэмптонс?

— Он имеет в виду, что мы остаёмся здесь. С тобой. — Тристан пользуется открывалкой, привинченной к стене, и открывает крышку своего напитка, подносит длинное горлышко бутылки к своему сочному рту и делает глоток.

— Почему? — спрашиваю я, чувствуя, как во мне поднимается волна нежной признательности. Мне хочется подпрыгивать от возбуждения, но в то же время я слегка подозрительна. — Имею в виду, я благодарна и, честно говоря, очень рада пообщаться, но мне также очень любопытно.

— Мы хотим расслабиться с тобой, — говорит Зейд, ковыряя этикетку на своём пиве чёрными ногтями. У меня возникает мысль, что они оба что-то скрывают от меня, но, с другой стороны, я чувствую это с тех пор, как впервые увидела их сегодня утром. Он поднимает на меня взгляд. — И мы знаем, что ты хочешь быть поближе к своему отцу.

— И это всё? — спрашиваю я, и Зейд пожимает плечами. — У меня такое чувство, что вы все что-то скрываете.

— Это просто очередная чушь Клуба Бесконечности, — говорит Тристан, его голос ровный, как коньяк, обдаёт меня прохладной волной. — Это не имеет значения. Я буду спать в приюте для бездомных, если придётся.

«Ты бы не пережил там и одной ночи», — думаю я, прищуриваясь и отвинчивая крышку со своего напитка.

— Для этого нет никаких причин. Ты можешь остаться со мной до конца лета.

— Подожди, что? — спрашивает Зейд, когда я встаю. Я бросаю на него ледяной взгляд.

— Ну, он же должен где-то остановиться, не так ли? Я думаю, следующие несколько месяцев он будет в нескольких шагах от двери моей спальни.

— Эй, эй, эй, — вставляет Зейд, поднимая руки и немного отступая назад. — Конечно, он может остаться со мной. Мы почти что-то вроде друзей.

— Я бы не стал заходить так далеко, — говорит Тристан, прищуривая глаза и вздыхая. Он выглядит почти таким же усталым, как Виндзор. Я с трудом сглатываю и облизываю губы, привлекая его внимание к себе. Между нами происходит это странное, безмолвное общение. Завтрак, когда он толкнул меня через стол, та игра в твистер, признание Лиззи. — Но я принимаю предложение.

— Молодец, — бормочет Зейд, закатывая глаза, и замолкает, когда водитель автобуса просовывает голову внутрь и просит разрешения поговорить с ним минутку. — Сейчас вернусь. Не попадай в слишком большие неприятности, пока меня не будет. — Он спрыгивает по ступенькам автобуса, и дверь мягко закрывается за ним, оставляя нас с Тристаном наедине в кондиционированном пространстве.

— Могу я кое-что спросить? — начинаю я, пытаясь заполнить неловкую тишину. Тристан подходит к столу и садится напротив меня, его серебристые глаза скользят по поверхности и проникают прямо в мою душу. Он выдвигает одну ногу вперёд и в конце концов задевает ею мою.

— Ты можешь задать вопрос. Может быть, я отвечу на него, а может быть, и нет. — Я прищуриваю глаза и делаю глоток своего чая.

— В какие колледжи ты подавал документы?

Тристан замирает, как будто это не тот вопрос, который он даже отдалённо думал, что я задам. Он протягивает руку и проводит пальцами по своим шелковистым волосам цвета воронова крыла, глядя в окно на улицу, а не на моё лицо.

— Это и есть твой вопрос? Ты не хочешь спросить о моём отце, или о Лиззи, или даже о том, почему я так старался победить тебя на третьем курсе?

— Ты всегда изо всех сил стараешься победить меня. Что нового? Скажи мне, куда ты подавал заявление.

Тристан замолкает, откидываясь на спинку сиденья и внимательно изучая меня.

— Гарвард. — Конечно. — Стэнфорд. — Ожидаемо. — Браун. — Интересный выбор. — Оксфорд. — Это чертовски далеко. Тристан делает ещё один глоток пива, наблюдая за моим лицом, как будто ожидает от меня определённой реакции. — Борнстед.

Моё сердце выпрыгивает из груди, и я встаю.

— Хотя я уже передумал, — добавляет он, прежде чем я успеваю слишком разволноваться.

— Почему? — огрызаюсь я, отставляя свой чай со льдом и скрещивая руки на груди. — У меня такое чувство, что ты делаешь это со мной нарочно.

— Я уже говорил тебе, Марни, тебе будет лучше без меня. — Тристан встаёт, как будто этот разговор окончен. Но я ещё даже не начинала. Я встаю перед ним, когда он собирается уходить, и он прищуривает на меня свои серые глаза. — Что ты делаешь?

— Останавливаю тебя от побега, — отвечаю я, широко разводя руки. Может быть, это немного драматично, но ничего страшного. Мне всё равно. Тристан Вандербильт — человек, привыкший получать всё, что он хочет. Что ж, чего он сейчас хочет, так это выбрать лёгкий путь и сбежать от меня. Я этого не потерплю. Ему придётся привыкнуть к компромиссам. — Ты думаешь, что ты такой плохой человек, но это не так. Ты избалованный ребёнок? Конечно. Есть ли у тебя в крови хоть капля жестокости? Да. Но… Ты всё равно мне нравишься.

Тристан смотрит на меня сверху вниз, тяжело дыша, а затем бросает пустую бутылку из-под пива в раковину. Его фирменный аромат корицы и мяты тяжело витает в воздухе между нами, окутывая меня, как заклинание.

— Потребуется нечто большее, чем просто школьная влюблённость, чтобы изменить меня, Марни. — Он пытается пройти мимо меня, но я хватаю его за руку, и он внезапно останавливается, его грудь поднимается и опускается от частых вдохов. Эти жестокие глаза скользят по мне, чтобы посмотреть на меня. — Ты не заслуживаешь тратить свою жизнь на то, чтобы пытаться перевоспитать какого-то мудака. Сейчас я даже не могу позволить себе поступить в колледж.

— Мы можем достать тебе несколько стипендий; ещё не слишком поздно, Тристан. Если ты чего-то хочешь, есть способ — это осуществить. Посмотри на меня: я поступила в Бёрберри вопреки всему. Я пережила Бёрберри, несмотря ни на что. — Моя рука сжимается на его предплечье, и он закрывает глаза. — Почему ты так упорно с этим борешься?

— Ты не понимаешь, насколько сложна моя жизнь, Марни. Я не могу просто так уйти навстречу закату. Ни с тобой, ни с кем-либо другим. — Он пытается высвободить свою