Три жизни Тани - Валентина Елисеева

От упоительного счастья полноценной жизни Таню оторвали прежние звуки: тоскливый вой, похожий на собачий, который нет-нет да и сменялся истошным визгом и вновь переходил в низкий душераздирающий скулеж. Выли три собаки и выли близко от Тани.

— Очнулись, блохастые? — злорадно пробасил голос толстяка. Его шаги приблизились, и Таня невольно поднялась на четвереньки и попятилась к дальней стене сарая. — Прекращайте концерт, а не то плёткой огрею! — рявкнул толстяк.

Собаки замолчали, словно поняли его слова. Таня подивилась, потом подумала, что иномирные собаки могут быть гораздо сообразительнее земных, а толстяк продолжил:

— Сообщаю вам отличные новости, красотулечки: форс-мажоров не произошло, вы благополучно переселились в иной мир. Ах, да, позабыл предупредить вас сразу: соглашаясь добровольно оставить свой мир и перейти в мир иной, вы подписали себе смертный приговор в родном мире, так что там ваше тело уже хоронят, не надейтесь на возвращение. Подвох был в том, что слова «в мир иной» большинством разумных существ на вашей планетке понимаются вполне определенным образом, грех было этим не воспользоваться при заключении договора. Так что на Земле ваши тела умерли с вашего на то согласия, красотулечки, никаких нарушений закона!

Видите ли, в прежнем теле вы мне были бесполезны, а вот в нынешнем — сгодитесь для прибыльного дельца. Как замечательно, что киборгов уравняли в правах с другими мыслящими существами и теперь человек — это душа и разум, а физическое тело в это понятие уже не включено, поскольку тело может быть любым, в том числе — искусственно созданным, но индивид всё равно сохраняет за собой право на свою личность. Так что я полностью выполнил обещание приворожить именно ВАС, девушки, к богатым красавцам этого сектора Вселенной, это даже магия признаёт. А то, что тело у вас немного поменялось — так это мелочи, в условия договора вами не внесённые и потому допустимые. Помните, что это единственное тело, которое будет у вас до самой вашей смерти, так что относитесь к нему бережно.

В голосе толстяка отчетливо прозвучали насмешка и самодовольство, он откровенно гордился тем, что смог ловко обмануть недалеких молоденьких девчонок, ничего не знающих ни о магии, ни о правах киборгов, ни о законах этого сектора Вселенной.

— Универсальный переводчик встроен вам за левое ухо, так что вы будете понимать простейшие приказы, сказанные на любом языке — это сильно упростит процесс вашей дрессировки и сократит его. Полагаю, вас это сокращение сроков должно порадовать — ведь так вы быстрее встретитесь со своими возлюбленными, а они — с вами. И тогда сбудутся ваши мечты о сытой и привольной жизни, в которой вас будут любить безусловно, заботиться о вас нежно и решать за вас все ваши проблемы.

Голос мага стал откровенно пренебрежительным и насмешливым на последней фразе, затем смолк, и шаги толстяка удалились от клетки Тани. Вокруг опять завыли собаки. Глубокое горе звучало в этом вое, переходившем то в подобие плача, то в жалобные стоны. Таня стояла, покачиваясь, на четвереньках и собирала в единую цепочку все откровения толстяка. В прежнем теле девушки были ему не нужны и прежние тела на Земле умерли? Отбыли, согласно договору, «в мир иной»? А теперь, получается, у девушек новые тела? И у нее за компанию? Хм-мм, она-то не против, но причем здесь дрессировка и воющие собаки, к которым обращался толстяк?

Таня впервые не только прислушалась к своему телу, а начала внимательно осматривать его. Первыми она увидела кисти рук: они были покрыты золотисто-рыжей шерстью и выглядели точь-в-точь как собачьи. Только сейчас Таня осознала, что стоит не на четвереньках, а в полный собачий рост, опираясь на все четыре лапы. То-то ей казались странными и незнакомыми все её движения! Они в самом деле были незнакомыми, а не просто позабытыми! Таня шагнула, запуталась в лапах и села на хвост. Завертелась, осматривая себя со всех сторон.

Да, сомнений не осталось — ее новая прекрасная жизнь пройдет в теле большой, рыжей длинношерстной собаки. Чуда излечения не случилось, ее просто переселили в другое тело. Навсегда. И тело это не было человеческим.

Прислушиваясь к скулению собак и отчетливо осознавая теперь, что это вовсе не собаки, Таня ёжилась от обреченного чувства безнадежности, звучавшего в этом вое, и искренне сострадала девчонкам. Бедняжки впрямь заплатили за свою детскую шалость и стремление пойти наперекор родительским поучениям слишком высокую цену. Предположение, что это небывалое приключение ей просто снится, Таня давно отмела как несостоятельное: не может так отчетливо сниться каждая травинка, сосущее чувство голода, мутящая разум жажда, а главное — такая ненормальная, огромная чувствительность к запахам. Во сне не может ощущаться малейшее движение и редкие, но жалящие укусы иномирных блох, не может так заметно чесаться тело от этих укусов, а задняя лапа не может инстинктивно тянуться к месту очередного укуса и начинать яростно теребить шерсть на нем, пытаясь добраться до кожи.

Да, с мускулами и мышцами у этого тела все было в полном порядке, проблемы наблюдались лишь с координацией: человеческий мозг Тани пасовал перед задачей управления четырьмя конечностями сразу, тем паче, что частенько на его команды откликался хвост вместо лап. Однако проблема привыкания к новому телу точно была решаемой и не казалась столь же важной, как другая: сможет ли она жить в качестве животного? Не станет ли новое тело еще более жуткой тюрьмой, чем тело прежнее? Таня давно признала факт, что в некоторых случаях жить страшнее, чем умереть, но как раз с этой точки зрения собачье тело было предпочтительней прошлого: двигающемуся зверю, на которого не распространяются нормы гуманности, принятые для людей, куда проще добиться «эвтаназии». Зверю довольно один раз напасть на хозяина и его мигом пристрелят, без чьих-либо разрешений на быструю милосердную смерть.

Повторно признав свою давнюю готовность раз и навсегда «уйти в мир иной» в полном значении этого устойчивого словосочетания, Таня с особенным наслаждением потянулась, проковыляла от одной стенки своего вольера до другой, старательно следя за очередностью переставления конечностей. Она наблюдала за работой своих новых мускулов, с интересом разглядывала хитрый механизм устройства собачьей лапы: у этой иномирной породы собак небольшие постоянные когти могли выдвигаться, как у супергероя Росомахи, превращаясь в острые когтищи двух сантиметров длиной. И сами лапы были такие мощные, сильные, так мягко ступали по доскам пола и так легко несли ее немаленькое пушистое тело!

Опираясь когтями на сетку вольера, Таня постаралась встать на задние лапы и выяснила, что в таком положении ее голова достает до потолка, а это полтора метра или даже больше.

Звериное тело было гибкое, как ее родное до аварии, тренированное гимнастикой и танцами. Звериное тело умело вышагивать плавно и величаво, грациозно и внезапно резко, чётко, как когда-то прежнее тело вышагивало в ритмах аргентинского танго. Это тело восхищало Таню своей скрытой мощью, своим изяществом, своей полной свободой движений, и она внезапно прониклась нежностью к этому телу, работавшему так легко и совершенно.