Хирург. Бегун. Беглец - Юрий Волгин

Сзади раздалось тихое рычание. Густав медленно обернулся и увидел вожака. Его лапы утопали в снегу, и поэтому было невозможно понять, что волк какой-то необычный. Разве что чрезвычайно большой.

— Тише, тише, — прошептал Густав.

Он неловко переступил с ноги на ногу, но потерял равновесие и от неожиданности взмахнул руками. Этого оказалось достаточно: вожак бросился в атаку.

Пару метров, что была между ними, он одолел так быстро, что Густав не успел даже прицелиться. Он только поднял правую руку с ножом, и лезвие чиркнуло по задней лапе вожака, когда тот повалил странника на землю.

Падая, Густав локтем врезался в какой-то камень под снегом. От пронзившей его нестерпимой боли ладонь левой руки, в которой он сжимал пистолет, раскрылась, и оружие отлетело в снег.

Теперь у Густава остался только нож. В правой руке.

Странник успел подставить предплечье как раз в тот момент, когда острые желтые клыки чуть не сомкнулись на его шее. Хищник с рычанием продолжил напор, упершись задними лапами страннику в район паха. Джинсы порвались, и волчьи когти процарапали бедра. Густав закричал от боли, и это мимолетное отрезвление придало ему сил: каким-то чудом он смог ударить волка по уху свободной левой рукой и перекатиться на него.

Теперь Густав был сверху, но он получил это преимущество лишь на краткое мгновение.

Вожак дергался и вырывался как бешеный, его челюсти щелкали в опасной близости от лица, а человеческие руки крепко держали странника за плечи, впившись когтями в куртку. Густав успел отметить, что пальцы у волка недоразвитые, какие-то закостенелые, но это не мешало вожаку сражаться на все сто.

Они опять перевернулись и покатились в сторону от корабля, собирая собой снег с грязной подстилки.

Странник оказался в беспомощном положении. Голыми руками волка не одолеть, а правая рука с ножом удерживала пасть вожака на расстоянии от его собственного лица. Ослабь Густав оборону — и это станет последним неверным решением в его жизни.

Волк рычал и трясся, как будто хотел вбить странника в землю.

— Херов ты ублюдок, — просипел странник. — Чтоб тебя…

Он попытался ударить волка в брюхо коленом, но не вышло. Сил не хватало, рука предательски дрожала. И в этот миг странник вдруг понял, что ему нужно делать.

Он быстро поднял свободную левую руку, схватил волка покрепче за морду и вдавил онемевший от холода большой палец ему в глаз. Брызнула глазная жидкость, появилась густая кровь. Вытекло ее немного, как и предполагал Густав, потому что в посланниках Легиона крови особо не было.

Волк визгливо заверещал и попытался оторваться, но потом передумал и направил всю силу на яростное нападение, тем самым заставив палец странника погрузиться еще глубже в его черепную коробку.

Густав почувствовал тепло и мягкость, как будто проникал в лоно юной девушки. Но вожак не ослабил сопротивления. Хотя черный слизняк, обратившись в волка, судя по всему, успел приобрести чувство боли, в остальном же он оставался типичной улиткой, целью которой было служить Легиону. Служить любой ценой, невзирая на боль, и волк больше не замечал боли.

Нужно лишить его обоих глаз, нужно получить преимущество, но даже и тогда слизняк попытается убить странника, ориентируясь на слух и запах.

Странник повернул голову и посмотрел на лежавший в снегу пистолет.

Густав с громким чмоком вытащил палец из правого глаза волка. Он попытался воткнуть его в левый, но вожак дернул головой, разбрызгав капли крови. Густав не уследил за сдерживающей рукой, и челюсти зверя щелкнули слишком близко от лица, больно задев нос.

Густав напрягся, опять потянувшись к целому глазу, который натужно вращался в орбите, следя то за надвигающимся пальцем, то за самим странником. Прозрачная полусфера была близка, ноготь застыл в миллиметре от нее.

Но в этот момент в выдавленной глазнице началось какое-то неприятное шевеление. Что-то черное выбиралось оттуда. Матово-блестящее, гладкое и чавкающее.

— Хрень! Блядская хрень! — закричал Густав.

Он увидел, как из волка наружу выбирается черная улитка. Такого он точно не ожидал, и, когда обжигающий круглый рот слизняка коснулся кисти Густава, организм его сам перещелкнул какой-то невидимый тумблер и вложил все силы в последний рывок.

Странник вонзил указательный палец в уцелевший глаз волка и, когда тот обмяк от новой вспышки боли, выскочил из-под него, успев полоснуть ножом по горлу. Черная улитка, так и не успев толком присосаться к Густаву, выпала из глазницы на землю и завертелась как на раскаленной сковороде, видимо, ощутив холод.

— Черт! Черт! Черт! — бормотал Густав, отступая от тяжело и медленно поднимающегося на ноги волка, в окровавленных глазницах которого продолжалось червивое копошение. Странник ожесточенно тер запястье, которого коснулись острые зубы коровьей улитки.

Он поднял с земли пистолет.

— Подарочек тебе, сука! — крикнул странник и выстрелил.

Пуля снесла часть морды волка, и оттуда посыпалось что-то малоприятное. Может быть, слизняки, может быть, что-то еще, но все это, падая на холодный снег, шипело и верещало на каких-то ультразвуковых частотах, больно резавших слух.

Странник еще раз нажал на курок. И еще раз. И еще.

Когда боек начал щелкать впустую, странник сделал несколько шагов назад и уперся спиной в борт корабля. Его трясло.

Волк с развороченной передней частью туловища валялся в темном кругу взрытого снега, но все еще жил. Он загребал лапами, шевелил хвостом. С ним было покончено. Неизвестно, конечно, будет ли он подавать признаки мертвой жизни вечно, поэтому лучше бы его сжечь, но лишнего топлива не было.

Поэтому странник решил перенести горючее на другую сторону, чтобы всю ночь следить за тем, что когда-то являлось вожаком.

Пошатываясь, он подошел к приготовленным для костра щепкам, как вдруг заметил какое-то движение на насыпи. Внимательно присмотревшись, странник увидел поднимавшихся на нее волков. Как же он забыл о них? Или, вернее, так: как они дали забыть о себе? Видимо, они следили за боем между вожаком и странником издалека и теперь спешили убраться отсюда.

Кто знает, возможно, они наконец-то почуяли неземное происхождение своего главаря и это их напугало.

И вот теперь, оставшись в полном одиночестве, когда костер жарко разгорелся, странник успокоился. Он перезарядил пистолет, а затем срезал у одного из убитых волков — обычных волков — филейную часть и принялся жарить ее.

В голове у него звучал один вопрос, но тот, кто мог бы дать на него ответ, не умел говорить на иньере. И уж тем более не смог бы сделать это сейчас, лишенный головы.

Верно одно: встреча оказалась не случайной. Легион, лишенный возможности пробраться сюда, где холодно, продолжал искать Густава. Все же Бояр оказался прав: странник представлял опасность для Легиона. Странник нарушил работу идеально отлаженного механизма. Он был мелким камушком, из-за которого могла случиться катастрофа земного масштаба.