Закон случайностей - Дарья Лаврова

Лицо парня удивленно вытянулось.

– Да не бойся ты!

– Я готов, – сказал он. – Что нужно?

– У меня зуб болит, а идти одной к врачу мне страшно. Десять минут до поликлиники. Сходишь со мной?

– Понял, – ответил он. – Сейчас. Только кроссовки надену. Меня, кстати, Женей зовут! – крикнул он из комнаты.

Так Женя стал первым парнем, который заботился обо мне.

– Скоро последний экзамен, – говорил Женя в телефонную трубку. – Готовиться буду. Давай подождем еще неделю, а потом сходим куда-нибудь? А то я так волнуюсь, когда тебя вижу, что потом не могу нормально позаниматься…

– Понятно, – вздохнула я.

– Ань, ты что, обиделась?

– Да нет, не обиделась.

– Ну ведь правда, на этой неделе никак не могу, – оправдывался Женя. – Жесть какая-то!

– Да я понимаю, – снова вздыхаю. – Ладно, иди готовься.

Отключилась, не дождавшись ответа. Дело в том, что эта дурацкая песня продолжается уже третью неделю.

В середине июня у Жени вторая в его жизни сессия. Говорит, что это ничто по сравнению с тем, что у них было зимой. Преподы, конечно же, звери. Просто так оценки не ставят – приходится учить. Вот он и учит. Судя по его рассказам – круглосуточно. Хотя на ботана Женя совсем не похож.

Мы не виделись почти три недели. Сама я не предлагала ему встретиться. Даже не намекала. Женя сам звонит мне через день. Звонит и оправдывается за то, что мы никак не можем увидеться.

Мне это уже надоедает. Сессия – ну и что? Мы живем в десяти минутах друг от друга. Не думаю, что получасовая прогулка вдоль железной дороги перед сном как-то сильно повлияет на его оценки.

Я отключила звук телефона и подвинулась ближе к компу. Гулять перед сном было не с кем, поэтому я занимала это время другими доступными способами. Нет, я почти не сидела в Интернете.

Я, наверное, единственная в нашей школе, кого нет ВКонтакте. Для меня есть вещи поинтереснее. Например, Sims.

Играю в них утром, когда пью чай, и каждый вечер после того, как умоюсь, и перед тем, как залезть под одеяло. Говорят, перед сном играть вредно, но играю по полчаса, чтобы не надоело.

Сижу в крутящемся кресле и создаю свой собственный Neverland[1]. Мою симку зовут Мануэла. От меня у нее только прикус – щель между двумя передними зубами. Поэтому мне иногда бывает неуютно играть ею.

У нее есть свой небольшой дом. Внутри все в бежевых и нежно-голубых тонах. Никаких кричащих расцветок.

Каждое утро мы вместе завтракаем. Я, сидя за компом с красной чашкой в белых сердечках. И она – на стильной кухне, за барной стойкой, на высоком стуле.

У Мануэлы нет парня, но на свидания она ходит намного чаще, чем я. И готовит она лучше меня. В полночь я всегда начинаю ей завидовать, а когда засыпаю в своей кровати под детским одеялом с Винни-Пухами, думаю – у меня все равно больше зеленых полосочек.

Утром меня разбудил звонок Машки. Если бы это был звонок мобильника, можно было и пережить, но подруга уже стояла за входной дверью и, скорее всего, с какой-то важной новостью.

– Доброе утро! – улыбалась Машка. – Ты что, спишь еще?

– Спала, – поправила я ее.

Маша по-свойски зашла в квартиру, скинула в коридоре туфли и уверенно прошагала в мою комнату.

– Собирайся, гулять пойдем! – крикнула она из комнаты, где уже успела устроиться за компьютером. – И своему позвони. Пусть тоже идет.

– Он к экзаменам готовится, – ответила я, снова забираясь под одеяло.

– Он что, псих? – удивилась она. – В такую погоду готовятся к экзаменам только ботаники и лузеры. Как у тебя с ним вообще?

– Нормально, – пожала плечами, совсем спрятавшись под одеяло и закрыв глаза. Вот глупая. Будто Машка это видит!

– Что-то ты не радостная совсем, – протянула Маша, не отрываясь от экрана компа. Понятно. Первым делом – сразу ВКонтакт полезла. Это надолго теперь. Я наблюдала за ней сквозь ресницы, видела, как меняются фотографии и картинки на экране компьютера.

– Почему? – не поняла я. – Я нормальная.

– Тебе он хоть нравится, этот Женя твой? – недоверчиво спросила она.

– Ну, да… – уверенно ответила я. – Он хороший.

– Так дело не пойдет, – решительно сказала Маша и встала из-за стола. – У тебя есть мука, яйца и кефир?

– Наверное, – снова пожала плечами. Со мной бесполезно разговаривать, пока я не проснулась. – Посмотри в холодильнике.

Через полчаса Маша накормила меня идеальными блинами. Она, конечно, немного наглая, и родители мои ее недолюбливают. Но в такие моменты на нее очень сложно злиться и обижаться.

Маша клевая. Она совсем не похожа на подруг, что у меня были до нее. Вернее, они и сейчас есть, просто общаемся мы реже.

Раньше было как? Подруги пытались переделать меня. Сделать из меня гламурную чиксу, поставить на каблуки, накрасить поярче, постричь, да еще и волосы окрасить как-нибудь креативно – под леопарда, например.

Они мучили меня своими советами, промывали мозги раз в неделю, пытаясь донести, что полный макияж, сложная укладка и гигантские каблуки – это минимум из того, что должна делать каждый день современная приличная девушка.

Я сопротивлялась. Вернее, пассивно сопротивлялась. Я не перечила им, но и не делала ничего из того, что мне говорили. Я просто не понимала, чего они хотят от меня и зачем это нужно.

Зачем? Я никогда не страдала от недостатка поклонников, а с четырнадцати лет встречалась с парнями. Подруги при всей их гламурности, макияже и каблуках не могли похвастаться тем же.

Они могли долго вздыхать по старшеклассникам, строить планы по привлечению их внимания, все просчитывали, а в итоге делали сотни глупостей и отпугивали молодых людей.

Такое чувство, что их раздражало отсутствие косметики на моем лице. Особенно в сочетании с вниманием, которое мне оказывали знакомые парни.

Однажды на одной из больших перемен добрые подруги отвели меня в туалет. Я уже стала бояться, что меня будут бить, но все обошлось. Меня усадили на унитаз и начали красить.

Красили долго. Я чувствовала, как на веках появлялись жирные стрелки, как ложились на щеки румяна, как возникал контур на губах. Художницы, блин. Они любовались мной и фоткали на мобильник.

Посмотреть на себя мне не дали.

Когда я вернулась в класс, рядом с моим местом сидела новенькая девочка. Ее представили Машей. Я попросила у нее зеркало, и она тут же протянула мне пудреницу.