Прогноз на любовь - Рене Шанн

— Да. Хотела узнать, могу ли я вернуться на постоянную работу в наш магазин.

— И что он сказал?

— Что могу.

Клайв нахмурился. Он знал, что это неизбежно приведет к осложнениям. Если Фелисити и Маргарет смогут поладить, тогда ничего страшного, но он и так с трудом переносил те два дня, что Фелисити бывала на работе. Постоянное враждебное напряжение между двумя женщинами выводило его из себя. Он не сомневался, что, если жена станет проводить в магазине целые дни, его жизнь превратится в кошмар.

— Знаешь, не могу сказать, что мне по душе эта идея.

— А почему нет?

Клайв помедлил. Он вспомнил, что вчера вечером, прежде чем лечь спать, они пообещали друг другу сохранять мир. Сегодня вечером, по дороге домой, он решил во что бы то ни стало запастись терпением, как бы ни старалась Фелисити завязать ссору. Он прекрасно сознавал, что только взаимными усилиями можно вернуть то безмятежное счастье, которое неизменно было их спутником в первые годы супружества. Потому что последний год семейные дела шли хуже и хуже. Бесконечные размолвки приводили Клайва в отчаяние. В последнее время они участились, и за два минувших дня у них случились две крупные ссоры. Вчерашнего скандала из-за его ужина с новым клиентом вообще не должно было быть. Он отпил глоток из бокала и рассудительно произнес:

— Ну, дорогая, на это есть несколько причин.

— Каких же?

— Я считаю, тебе тяжело будет ездить в город каждый день.

— Доктор Стивенсон, как видишь, так не считает. — Фелисити отпила немного коньяку. — Назови еще причину.

— В настоящее время у нас не так уж много работы.

— А при чем здесь это?

Клайв допил коньяк и налил себе еще.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. Я жду, Клайв. Какая связь между тем, что сейчас мало клиентов, и моим выходом на работу?

Клайв вздохнул. Видимо, больше тянуть нельзя.

— Боюсь, что работы на вас двоих с Маргарет не хватит.

— Понятно. Я так и думала, что дело в этом. Но проблему легко решить.

— Каким образом?

— Уволь ее.

Клайв отрицательно качнул головой:

— О нет, я не могу, дорогая.

— Почему же?

— Это будет несправедливо.

— Почему?

— Ну радость моя, будь благоразумной. Она работала как проклятая с самого первого дня, как пришла в магазин. Она привлекла несколько очень ценных клиентов. Не могу же я вот так вдруг, ни с того ни с сего взять и выгнать хорошего работника.

— А я не вижу в этом ничего особенного. И у тебя на это есть основательные причины. Ее ведь брали только временно, пока я не могла работать. С самого начала мы знали, что она не останется у нас навсегда.

Клайв знал, что сначала так и было. Тут он вспомнил: ведь Фелисити кое-чего не знает. Пока она болела, Клайв понял, что это может затянуться, и они с Маргарет договорились, что он берет ее на постоянную работу.

— Прости, — твердо сказал Клайв, — но я не буду ее увольнять, и не проси, тебе не удастся меня уговорить.

Фелисити сосчитала про себя до десяти. Она желала любой ценой избежать ссоры, пока возможно. Потом сказала:

— Хорошо, дорогой, можешь не увольнять ее. Но позволь мне вернуться к работе на полную неделю.

— Знаешь, мне кажется, не стоит этого делать. Во-первых, я не согласен с доктором Стивенсоном — ты еще недостаточно окрепла. Я же вижу, как ты быстро устаешь. Во-вторых…

Он замолчал, и Фелисити воспользовалась паузой:

— Ты предпочитаешь работать с блистательной Маргарет три раза в неделю наедине.

Клайв крепился изо всех сил.

— Ну, это уже нелепо.

— А по-моему, нет. Мне все ясно.

— О, ради бога…

Клайв затушил в пепельнице сигарету и тут же потянулся за другой.

— Я пожалуй тоже покурю, — решительно произнесла Фелисити.

Он протянул ей портсигар. Фелисити курила очень редко — только когда сильно нервничала. Этот случай она считала именно таким. Но, если уж на то пошло, для Клайва разговор стал не менее тяжелым испытанием. Оба они были расстроены, что так быстро опять оказались на ножах после благих намерений и обещаний.

Если бы Клайв знал, что Фелисити думает о том же! Но она ничего не могла с собой поделать. Впервые до нее вдруг дошло: она просто ревнует мужа к Маргарет! До сегодняшнего дня Фелисити считала, что ревность вызвана успешной работой соперницы в их магазине и очень высокой оценкой Клайва ее достижений, но теперь…

Ее сковал страх. Она вдруг увидела в Маргарет серьезную угрозу своему будущему. Ей казалось, что у Маргарет на руках все козыри: она вся светилась здоровьем, к тому же была поразительно красива не смазливо-слащавой красотой. С пышными темными волосами и дымчато-серыми глазами, Маргарет несла в себе таинственное очарование, не оставлявшее равнодушным ни одного из мужчин.

Фелисити невольно посмотрела на свое отражением в зеркале. Ну и видок! Загнанная и измученная женщина. Волосы тонкие, потерявшие после болезни золотистую живость, а глаза потухли и словно выцвели…

Клайв взял со стола вечернюю газету, надеясь, что Фелисити догадается, что разговор окончен, но она выхватила газету у него из рук. Она понимала, что ведет себя как капризный ребенок, но не могла сдержать себя.

— Клайв. Слушай. Давай поговорим начистоту. Ты намеренно препятствуешь тому, чтобы я снова работала в магазине?

— Да. И ради бога, не надо устраивать по этому поводу сцен.

— Мне это нравится! А что, по-твоему, я должна делать? Сидеть сложа руки? Ты говоришь, что миссис Диэринг трудится изо всех сил. Но ведь и я работала не меньше до того, как заболела. Тогда ты, помнится, говорил, что без меня твой магазин не имел бы такого успеха. А теперь… теперь ты взял на работу ее… молодую красотку…

Тусклый румянец появился на щеках Клайва. Несправедливые обвинения действовали на него, как красная тряпка на быка. Это было нечестно, Будь Маргарет женщиной преклонного возраста и некрасивой, он бы все равно отказался ее уволить.

— О, ради всего святого, перестань скандалить, как пошлая ревнивая женушка. Для твоих подозрений нет никаких оснований, смею тебя уверить.

— Ах, нет оснований? Можешь не притворяться, будто не хочешь видеть меня в магазине только потому, что я недостаточно окрепла. Я тебе не верю.

— Да мне наплевать, веришь ты или нет.

— В этом я не сомневаюсь.

Клайв прилагал титанические усилия, чтобы не дать гневу вырваться наружу.

— Слушай, Фелисити, прошу тебя, не забивай голову ерундой. Маргарет Диэринг ровным счетом ничего для меня не значит, и в глубине души ты должна это понимать.