Германо-итальянские боевые операции. 1941-1943 гг. - Илья Мощанский

Мессе пришлось смириться с тем, что командующим теперь стал генерал Гарибольди, при упоминании о котором, по словам Чиано, у Мессе глаза наливались кровью. Не последнюю роль в смещении Мессе сыграл Каваллеро, считавший, что Мессе начинает расти слишком быстро. Новый командующий итальянскими силами на советско-германском фронте Гарибольди был одним из самых старых генералов итальянской армии. Он не отличался большими военными талантами, а Чиано называл его просто «глупым и старым». Флегматичный старик, носивший под массивным носом подкрашенные усики, очень почитал французский генеральный штаб, считал, что немецкий генеральный штаб тоже неплох, но чересчур увлекается, а в отношении русских он вообще сомневался, что они могут быть военными. «Мы о нем мало что можем сказать, — писал один из офицеров штаба Гарибольди, — так как его деятельность, так же как у конституционного монарха, ограничивалась риторическими приказами, речами, награждениями и представительскими обедами. Он очень заботился о том, чтобы его подчиненные носили все награды. Кампания в Северной Африке приучила его к почитанию представителей политической власти: перед отправкой в Россию он нанес визит молодому министру иностранных дел Чиано». Назначением Гарибольди был очень доволен Гитлер: по его сведениям, Гарибольди не отличался сильным характером и не был столь строптив, как Мессе. Это вполне устраивало немецкое командование.

Новые итальянские дивизии экспедиционной армии (Armata Militare Italiana in Russia — ARMIR или A.R.M.I.R.) не смогли прибыть на Восточный фронт к началу летнего немецкого наступления, как просил Гитлер. Лишь в июне 1942 года была окончена подготовка дивизий, снятых с французской границы. Как пишет английский военный историк Дикин, это повлекло за собой серьезное ослабление военных позиций Италии на средиземноморском театре военных действий: Италия лишалась последних резервов в случае высадки англо-американских войск в Северной Африке или попытки открыть второй фронт в Южной Франции.

Ядром новых контингентов служили 3 альпийские дивизии альпийского корпуса под командованием генерала Габриэле Наши: «Тридентина», «Юлия» и «Кунеэнзе». 2-й дивизией альпийских стрелков «Тридентина» командовал генерал Луиджи Ревербелли, 3-й дивизией «Юлия» — генерал Умберто Риккандо, 4-й дивизией «Кунеэнзе» — генерал Эмилио Баттисти. Дополнительно альпийскому корпусу первоначально была придана 156-я пехотная дивизия «Винченца» под командованием генерала Этельвадо Пасколини (Etelvado Pascolini). Альпийские части всегда считались в Италии наиболее надежными войсками. Их личный состав набирался из жителей Северной Италии, преимущественно горцев, которые переносили невзгоды военной жизни легче южан. Набор в альпийские батальоны производился по территориальному признаку, и в ротах и взводах служили не только соседи по деревне, но часто даже родственники. Это придавало подразделениям альпийцев внутреннюю спайку и служило преимуществом при действиях небольшими группами, как это бывало обычно в горной местности. Дивизии, как правило, принимали наименование областей, в которых они формировались.

Вооружение альпийских дивизий было приспособлено для действий в горах. В них отсутствовала артиллерия крупных калибров, горные пушки перебрасывались во вьюках. Основной тягловой силой альпийских частей были мулы. Перед отправкой на фронт подразделения проходили усиленную тренировку в передвижении по равнине. Однако все были уверены, что конечная цель альпийского корпуса — Кавказские горы, поэтому горные стрелки взяли с собой веревки, клинья, альпенштоки и другое имущество. Как впоследствии писал один итальянский офицер, альпенштоки им очень пригодились… сшибать головы курам и уткам в украинских деревнях.

Каждая альпийская дивизия состояла из двух трехбатальонных альпийских полков, альпийского артиллерийского полка и подразделений обеспечения. Например, 3-я альпийская дивизия «Юлия» состояла из 8-го и 9-го альпийских полков, 3-го артиллерийского альпийского полка, 3-го инженерного батальона, 207-го автотранспортного батальона, 415-й и 416-й рот карабинеров, 628,629, 633-го и 813-го полевых госпиталей (часть, равная нашему медсанбату. — Примеч. авт.).

Вместе с альпийскими дивизиями на Восточный фронт отправился 2-й армейский корпус в составе дивизий «Равенна», «Коссерия» и «Сфорцеска». Корпусом командовал генерал Джованни Канджери. 2-й пехотной дивизией «Сфорцеска» командовал генерал Карло Пеллегрини, 3-й пехотной дивизией «Равенна» — генерал Эдуардо Неббиа, а позднее Франческо Дюпон, 5-й дивизией пехоты «Коссерия» — генерал Энрико Гаццале. Перед отправкой они были полностью укомплектованы личным составом, а для их вооружения было собрано все, что еще оставалось на армейских складах. Для несения тыловой службы к армейским пехотным и альпийским дивизиям была добавлена 156-я дивизия «Винченца» неполного состава, не имевшая тяжелого вооружения. Ее солдаты и офицеры были недавно призванные резервисты, многие из них — люди пожилого возраста, давно не служившие в армии. За мало воинственный вид эта дивизия была немедленно окрещена солдатами «дивизией оловянных солдатиков».

В составе экспедиционных сил увеличивалось число батальонов чернорубашечников. Вместе с новыми дивизиями на фронт отправились 18 батальонов M.V.S.N.: в бригадах «3 января», «23 марта» и отдельными частями. Эти батальоны, как и легион «Тальяменто», действовавший в составе КСИР, принадлежали к так называемой Добровольческой милиции национальной безопасности. Добровольческая милиция была создана в начальный период фашистского движения. Позднее Муссолини сохранил ее в качестве своей личной гвардии и на предложение о ее ликвидации как-то энергично ответил: «Кто тронет милицию, получит свинец в живот!»

Милиция представляла собой плохую копию итальянской армии, и последняя относилась к ней с презрением и ненавистью. Части милиции носили пышные названия, заимствованные из терминологии Древнего Рима, — «легионы», «крылья», «манипулы» и т. д., а офицеры — звания римских военачальников: «консул», «проконсул», «командир манипулы». Вооружение милиции было «облегченным» по сравнению с соответствующими частями пехоты. Зато батальоны чернорубашечников, которые назывались «штурмовыми», были хорошо снабжены автотранспортом.

«Преданность идее» и «высокий боевой дух» должны были восполнить слабость вооружения. «К сожалению, этого боевого духа никому не дано было увидеть, — пишет в своих мемуарах заместитель начальника итальянского Генерального штаба генерал Дзанусси. — Он исчезал при первых же стычках с противником. Самые „преданные“ Муссолини фашисты быстро убедились, что на войне недостаточно кричать „дуче, дуче, дуче“ и маршировать гусиным шагом. Особо стоит сказать о „консулах“ и других офицерах этого войска. Это были отбросы армии, — те, кого обошли при присвоении звания, или карьеристы самого низкого пошиба. Кроме того, среди них имелись люди, сделавшие карьеру по самым невероятным причинам — благодаря личным связям, успехам в спорте или на поприще изящных искусств. Когда я с ними сталкивался, я каждый раз поражался смеси невежества и нахальства. Достойным их представителем был командующий милицией Гальбиати: в одном из своих выступлений он заявил, что задача чернорубашечников — „бороться с врагами, которые угрожают Италии со всех 365° горизонта“. Видимо, он решил, что для фашистов обычный горизонт слишком узок, и расширил его на 5°».