Наследница по кривой - Нинель Лав

Мамочка сел в машину и с силой захлопнул дверь иномарки, чего раньше никогда не делал — к новенькой машине он испытывал нежные чувства.

— Как же так вышло?

— Это ваши проблемы, но лоханулся ты со своим корешем по полной программе. Придётся это дело переделывать, иначе вам моих денег не видать!

— Мы сейчас поедем…

— Не торопись, Шмель, время терпит, — Виталий Холин посмотрел на своё отражение в зеркале заднего вида и, заметив разный цвет глаз, осторожно вынул из глаза голубую линзу. — Завтра с самого утра поедете на Мясницкую, и ключи от квартиры мне добудете. Только в этот раз не ошибайтесь!

12

12

В квартире Кира переоделась в новые, шёлковые, чёрные брючки и футболочку и, сунув ноги в новые сабо на высоком каблуке, критически оглядела себя в зеркале.

При росте метр семьдесят и весе семьдесят килограмм Кира не испытывала комплексов по поводу своей «фигуристости», но сейчас невольно пожалела об утерянной лёгкости, ей захотелось нравиться не только себе.

— Надо сесть на диету, — произнесла она, пожалев, что раньше этого не сделала.

Кира подхватила пакеты и новую, кожаную сумочку и без сожаления покинула огромную квартиру.

Пока она возилась с дверными замками, на площадку поднялась худая неряшливо одетая женщина с тяжёлыми сумками в обеих руках.

— Здравствуйте, — поздоровалась Кира.

— Явилась, наследница, — прошипела женщина, и Кира слегка опешила от такой фамильярности. — От сыночка обещанного не дождалась, а от тебя и подавно не дождусь. А ты знаешь, — наступала она на Киру, глядящую на подрагиванье рыбьего хвоста в одной из сумок возбуждённой женщины, — что Лизавета мне отдавала свою старую одежду, а Верке моей золотую цепочку к выпускному обещала подарить? Где моё кровное и обещанное?

Кира не выносила базарную бесцеремонность, перевела взгляд с рыбьего хвоста на злое блёклое лицо женщины, гордо вскинула подбородок и молча стала спускаться по лестнице.

— «Собака бывает кусачей только от жизни собачей», — тихо пропела она, останавливаясь на нижней площадке и шаря рукой в сумочке в поисках ключей от машины.

Дверь одной из квартир на первом этаже приоткрылась, и Кира неожиданно оказалась втянутой в сумрак длинного коридора с потрескавшимися выцветшими обоями и рядами разномастных вешалок.

— Не обращай на неё внимания, душечка, это Виолеттка Точилина — дебоширка и пьяница, — бодро сообщила дородная женщина пенсионного возраста, крепко держа Киру пухлой рукой. — Она с сынком Вовкой весь подъезд терроризирует. Ну, ничего, доберусь я до неё!

Шурша шёлковым халатом до пят, женщина потянула Киру в свою комнату.

— Зовут меня Татьяна Ивановна, — представилась она и, ни сколько, не стесняясь постороннего человека, скинула халат и начала переодеваться.

— Кира Дмитриевна Чичерина, — представилась Кира, смущённо отворачиваясь к окну и догадываясь, что именно об этой женщине упоминал Дмитрий Викторович в связи с трагедией на дороге, и тут же возглас восхищения вырвался из её уст. — Ах, какая красота!

На широком подоконнике красовалась целая коллекция кактусов. Они стояли рядами, в несколько ярусов на самодельных деревянных полках и поражали своим разнообразием и количеством. Многие из кактусов цвели. Наивные трогательные цветочки с трудом проталкивались сквозь густые колючки и раскрывали свои нежные лепестки.

— Нравиться? — с гордостью спросила Татьяна Ивановна, вставая за спиной гостьи. — Я состою в обществе кактусоводов и имею поощрительные дипломы многих выставок. Эти моя гордость, а вот этот, — она отдернула тюль и протянула Кире небольшой пластмассовый горшочек с невысоким колючим столбиком с длинными узкими листочками на «макушке», — одна из разновидностей всем известного молочая. Бери!

— Нет, нет, не надо…

— Бери, душечка, не стесняйся, — женщина сунула в руку Кире горшочек с кактусом и, закатив глазки, мечтательным голосом продолжила, — Дмитрий Викторович вчера мне про тебя всё рассказал. Мы встретились у подъезда и поговорили. Он такой душка! Если бы не его любовь к Лизавете, то давно бы женила его на себе.

— Подождите, — опешила Кира, перестав рассматривать подаренный кактус, — ведь Елизавета Георгиевна мать Павла родственница Дмитрия Викторовича…

— Щас! — невежливо перебила Татьяна Ивановна. — Как говорит мой любимый Михаил Задорнов: «Щас!».

— !!!

— Всё это, как раз, на моих глазах и происходило, поэтому лучше меня никто не расскажет, — женщина присела к круглому столу в центре комнаты и, вспоминая, театрально прикрыла глаза рукой. — Сначала в наш дом приехал Дима. Это сейчас он Дмитрий Викторович, а тогда его величали Димочкой: комнатку он снимал на время учёбы у Столяровых, а уж потом здесь Лиза поселилась — замуж за Пашку Шубина вышла. Сама то она из богатеньких в высотке жила, да с родителями из-за жениха сильно повздорила — против их воли пошла и здесь поселилась. Шубины тогда две комнаты в этой же квартире занимали: Борька — старший, к жене подался, а молодых с бабушкой в одной комнате поселили — царство ей небесное. Тут у Лизы с Димочкой всё и сладилось: театры, концерты. А Пашка слышать ничего не хотел: «Ах, Лизочек! Ах, душенька!». Потом, конечно, Димочка съехал, не долго глаза мозолил своим ангельским личиком, но думается, дело на этом у них не кончилось.

— Странно, — размышляла Кира вслух, — но они так похожи…

— Вот! А я что говорила! — Татьяна Ивановна прытко вскочила со стула и пребольно ткнула Киру в плечо. Та поёжилась — не столько от боли, сколько от фамильярности. — Димка съехал отсюда как раз перед Лизаветиными родами — от греха подальше! А Лизка то, Лизка, сына родила и Павликом назвала: в честь отца значит, а на деле отец не тот, а этот!

— Что значит: «не тот, а этот»?

— А то и значит: отец не Павел Николаевич Шубин, а Димочка! Ты, что сериалы не смотришь?

— Сериалы? Смотрю иногда… Вы хотите сказать, что Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков отец Павла Шубина? — изумилась Кира, но это многое объясняло: и сходство, и разные фамилии, и желание избежать вопросов о его с Пашей родстве. — А я то… Вот балда!

— Ты, что думаешь, я вру? — женщина уперла руки в крутые бока и пошла в наступление. — А за что мне тогда Лизка все эти годы свою одежду отдавала, и хрусталь, и духи — что б я тайну ихнюю сохраняла! А теперь чего её хранить то? Все померли, ну, кроме Димы, конечно… Послал Бог тебе родственничка! — Татьяна Ивановна схватилась за необъятную грудь двумя руками.

— Какого родственника? — не поняла Кира.

— Раз ты родственница Шубиных, а Пашка родной сын Дмитрия Викторовича, то вы с ним тоже сродственники.

— Я родственница Шубиных?

— Ну, не я же! Так Дмитрий мне сказал —