Шумный балаган - Владимир Колычев

Костя понял, что на блондинку смотрит не только он. И Антон глядит в оба, разинув рот. И Ленька. Да весь зал на нее смотрит – мужчины с восторгом, женщины с завистью.

– Интересно, сколько ей лет? – отстраняясь от Зины, спросил Антон.

– Лет двадцать, не больше, – рассудил со своей колокольни Ленька.

– Ты лучше спроси, откуда она взялась. – Костя вопросительно посмотрел на Арину.

Наверняка она здесь каждый день бывает, должна знать. Но Арина лишь пожала плечами.

– Впервые вижу…

И Зина не прояснила ситуацию.

– А вам-то что?

Нужно было быть полной дурой, чтобы задать такой глупый вопрос. Да Костя уже полжизни готов заложить в ломбард, чтобы хотя бы на часок заполучить эту красотку.

– Знать бы, кто ее… в смысле, кормит? – Антон озадаченно потер щеку.

Похоже, он тоже пошел бы на многое, чтобы подружиться с этой блондинкой.

– Козырь кабак держит, – сказал Костя. – А тебе не все равно?

Козырь был законным вором. И держал не только балаган, но и всю портовую часть города. С ним шутки плохи. Но Костя не боялся его. И хоть сейчас готов был бросить ему вызов. И пусть эта красотка подведет его под монастырь, он не против, лишь бы только игра стоила свеч. А хотя бы одна ночка с ней окупит все. Костя не узнавал себя. Никогда и ни на что он так бурно не реагировал, а тут на тебе…

Красотка взяла микрофон и стала петь.

В шумном балагане любят собираться

Жулики, бандиты, воры всех мастей.

Кто пришел напиться, кто пришел подраться,

Кто пришел послушать свежих новостей…

Костя должен был признать, что голос у нее не самый слабый. И как поет! Сколько огня, сколько задора! А ведь эту песню мужик должен зажигать. Не может ее баба петь. Не может, но поет. Да еще как!

Левка-Паганини если разозлится,

Он своею скрипкой всех с ума сведет.

А если сунут четвертак,

Так он сыграет и не так…

Не было в тепломорском балагане никакого Левки-Паганини. Некому было здесь терзать народ скрипкой. Но эта красотка и без скрипки сводит с ума. А если еще четвертак ей сунуть…

Костя сначала сорвался с места, а потом уже подумал, что не стоило этого делать. Но ноги уже несли его к эстраде. А рука доставала из кармана четвертной.

Оказалось, он был не один в своем стремлении. Его опередил какой-то черт с рожей прожженного уголовника. Похотливый оскал обнажал золотые фиксы во рту. Ничуть не смущаясь, он запрыгнул на сцену к певице и беспардонно протянул к ней руку с зажатой в пальцах двадцатипятирублевой купюрой. А та даже не дернулась, когда он затолкал четвертной в лиф между ее грудей… Костя оторопел от такой наглости. Но не потерялся. Он понял, что и сам готов проделать такой же трюк.

Но блатарь не просто спрыгнул со сцены, он перегородил ему путь.

– Только попробуй, пацан! – угрожающе прошипел он. – Это моя бикса! Ты че потух, фраерок!

Костя ничего не сказал. Молча оттолкнул нахала плечом и сам запрыгнул на сцену. Купюру в бюст он заталкивать не стал. Сунул ее в протянутую руку. Певица забрала деньги, награждая его благодарным взглядом.

Она продолжала петь. И ее слова звучали как поощрение.

Зачем скупая жизнь нужна?

Ведь завтра может быть война…

Действительно, зачем скупая жизнь нужна? Кто знает, может, война начнется уже сегодня.

1

Вадик заскрипел зубами со злости, когда на сцену вышел бородач. Решил, что лабух сменит грудастую красотку. А он так не хотел, чтобы она исчезала. Эта секс-бомба уже добилась своего – взорвала его изнутри. И только она одна может собрать его по частям обратно.

– Екатерина Кравцовская! – с улыбкой до ушей провозгласил бородач.

Теперь Вадик знал, как зовут его зазнобу. Да он и без того бы узнал. Ведь не собирается же он сидеть сложа руки. Уже сегодня эта краля будет с ним. И чхать на ее крутых любовников. А без них вряд ли обойдется. Такие девочки бесхозными не бывают. А может, этот бородач – ее любовник? Вадик презрительно усмехнулся, глядя на лабуха. Дядька он вообще-то крепкий, но это на вид. Обычный мужик, внутри труха… Такого Вадик уделает на раз. А если на крутого деловара нарвется, обратку не включит. Если ему надо, он умеет идти до конца. А ему надо…

Катерина снова запела. Голос ее – как бальзам на душу. Вадик млел, как приласканная кошка, и одновременно содрогался, как пробудившийся вулкан.

Мой отец в Октябре убежать не успел,

Но для белых он сделал немало.

И однажды холодное слово «расстрел» –

Прозвучал приговор трибунала.

И вот я – институтка, я дочь камергера,

Я – черная моль, я летучая мышь!

Вино и мужчины – моя атмосфера,

Приют эмигрантов, свободный Париж!

На дочь камергера Катерина не тянула, но во всем остальном… Черная моль, летучая мышь. Сильно!

Красотка задержала на нем засвеченный лирикой взгляд, призывно улыбнулась. Теперь Вадик точно знал, что Катерина запала на него. Еще бы! Он так ловко засунул четвертной в щель ее бюста. Она должна была оценить его лихость. И она оценила.

А взгляд ее продолжал блуждать по залу.

Ведь я – проститутка, я фея из бара,

Я – черная моль, я летучая мышь!

Вино и мужчины – моя атмосфера…

Вадик заметил, как ее взгляд остановился на юнце, который так же вслед за ним подогрел ее четвертным. Ему она тоже улыбнулась. Точно, проститутка. Фея из бара. Бабки ей нужны, вино она любит и мужчин. Шалава! Бабки ей нужны?! Будут ей бабки!

Он сорвался с места, метнулся к эстраде. На этот раз он запихнул в лиф ее платья сторублевку. Она улыбнулась ему. Но это была какая-то отчужденная улыбка. Если не сказать, осуждающая. Деньги она любила, но ей не нравилось, каким макаром он их ей впаривает. Любой каприз! Вадик достал еще одну сотенную купюру и сунул певице в руку. И заслужил признательную улыбку. Душевную, но с блудским оттенком… Двести двадцать пять «рябчиков» он ей скормил. За красивые глазки. Считай, на халяву столько бабла срубила. Валютная проститутка за ночь любви столько не зарабатывает, сколько обломилось ей за каких-то две песни.

На место Вадик возвращался с видом победителя. Грудь колесом, походка крутого мэна. Миклуха смотрел на него, как холоп на своего царя. И его кореша пялились на него восхищенно-заискивающе. Неслабые на вид хлопчики. Сыроваты, правда, для серьезных дел. Но Вадик доведет их до кондиции под своим мудрым руководством. А бригада ему нужна. Большая, крепкая бригада. И, возможно, она понадобится ему в самое ближайшее время. Вадик нутром чувствовал, что Катерину ему без боя не взять.