Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

Сев в машину, я набрала номер: занято. Потом, включивавтодозвон, посмотрела в окно: над Москвой колыхалась жара. Все-таки человекнеблагодарное создание: если на улице мороз, он ноет и жалуется на холод, астоит яркому солнышку взмыть над городом, как опять все недовольны, теперь намжарко и душно. Кто ж виноват, что в нашем климате комфортных дней стемпературой +25 градусов по Цельсию без дождя и ветра случается три, от силычетыре за год? Все остальное время либо холодно, либо жарко. Однако эта Аняпросто удавилась на телефонном шнуре. Сколько можно болтать? Лично у менятерпение заканчивается на второй минуте. Хотя если вспомнить Машку, то разговорможет затянуться и на три часа! Ладно, навещу Аню без предупреждения. Вон еедом, буквально в одном шаге отсюда.

Когда госпожа Кауфман распахнула дверь, я невольно ойкнула.На пороге высился равносторонний квадрат: ширина примерно метр шестьдесят ивысота такая же. Сверху, на прямых плечах, без всяких признаков шеи сиделакрохотная голова со вздыбленными волосами.

– Вы ко мне? – неожиданно красивым, мелодичным голосомосведомилась женщина.

– Бога ради, простите, – забормотала я, – пыталасьдлительное время безуспешно дозвониться…

– Телефон сломан, – спокойно объяснила«квадратная», – мастера жду, а вы вообще кто?

– Можно войти? – улыбнулась я. – А то на лестницекак-то не слишком удобно.

Аня со вздохом посмотрела на меня. Ее темно-карие глазапробежались сначала по моему лицу, затем по фигуре, слегка задержались накофточке, оценили ее и остановились на джинсах… Наконец хозяйка приняларешение:

– Ладно, входите, только снимите туфли, вот тапочки, иобязательно помойте руки.

Я вошла в выскобленную до блеска прихожую, сменила обувь ипод конвоем хозяйки была препровождена в ванную комнату.

– Кран сильно не открывайте, – велела Аня, –забрызгаете все, и мыло аккуратно положите.

Я оглядела выстроенные по ранжиру, идеально вытертые баночкии флакончики, полотенца, строго параллельно висящие на сушке, фен, помещенный вспециальную подставку, и поняла: судьба занесла меня к классической старойдеве.

Вообще говоря, дамы, никогда не выходившие замуж, не имевшиени детей, ни любовников, к определенному возрасту распадаются на несколько групп.Одни пылают страшной ненавистью ко всему живому, особое неудовольствие у такихособ вызывают шумные малыши, хорошенькие девушки и нежно целующиеся парочки.Другие, наоборот, превращаются в чадолюбивых тетушек, воспитывающихплемянников. Так вот, вторые, как правило, бодрые оптимистки, наплевательскиотносящиеся к домашнему хозяйству. Убрали кое-как – и ладно. Постирали, агладить необязательно. Зато первые превращают чистоту в фетиш. Полы в квартиремоются по семь-восемь раз в день, кухонные тряпки кипятятся, а потом гладятся сдвух сторон, все чашки в буфете поворачиваются ручками в одну сторону. И горетому, кто нарушит заведенный порядок.

Чуть ли не за руку Аня привела меня на кухню, которая почистоте напоминала операционную, и указала на пластиковый стул с жесткимсиденьем.

– Садитесь.

Сама же хозяйка устроилась в удобном, мягком кресле. Ясделала вид, что не поняла Аню, и попыталась, проигнорировав стул, шлепнутьсяво второе комфортное кресло, но хозяйка была начеку.

– Вам на стул, – железным тоном заявила она.

Пришлось покориться. Очевидно, после ухода гостей онаотносит пластиковое сидалище в ванную и там обрабатывает его хлоркой.

– Слушаю вас, – пропыхтела Аня.

Я вытащила конверт.

– У вас есть знакомая по имени Клара?

Брови толстухи взлетели вверх, в глазах заплескалосьсовершенно искреннее изумление.

– Кто?

– Среди ваших подруг нет случайно Клары? – повторила я.

– Нет, – покачала головой Аня. – Она чего, немка?

– Кто? – растерялась я.

– Клара ваша, не русское имечко. И вообще, зачем вы явились?

Я положила конверт на стол и как могла объяснила ситуацию.Аня взяла доллары и усмехнулась:

– Понятно! Вот придумали историю! Клара, шофер! Наврали,нафантазировали, чего правду-то не сказали? Вам где мой адрес дали?

– В институте, в учебной части.

– Катя?

Я на всякий случай кивнула.

– Во народ! – восхитилась Аня. – Ну все простоумалишенные. Нет бы попросту, нормально объяснить: «Анечка, меня направилаКатюша, проверьте баксы». Какой стыд-то в этом? Фальшивых купюр сейчас полно…

Продолжая бубнить, она встала, тяжело переваливаясь, дошладо шкафчика, вытащила оттуда лупу, коробку, кисть и, сев снова к столу, началасвященнодействовать.

Сперва Аня изучила купюры при помощи увеличительного стекла,а потом, невесть зачем, засыпала их порошком из коробки, смела его кистью,посветила на ассигнации чем-то похожим на карманный фонарик, помяла их впальцах и сообщила:

– Без обмана, все чисто.

Я решила подыграть ей и сурово поинтересовалась:

– Точно? Не ошиблись?

Аня сердито фыркнула и, недовольно сопя, стала убирать состола просыпавшийся порошок. Действовала она медленно, методично. Сначала смелаостатки маленьким веничком, потом протерла пластик губкой, капнула на покрытиеедко пахнущую жидкость из белой бутылочки и принялась ее размазывать тряпкой.Процесс завершился минут через десять. Все это время Аня сердито бубнила:

– Целую жизнь деньгами занимаюсь, лучше меня никто неразберет. Думаете, я лишь с долларами дело имею? Вовсе нет, валюту любой странымира знаю: фунты, тугрики, юани… Все, что угодно. Между прочим, я – кандидатнаук и работу защитила на тему «Хождение фальшивых купюр на рынкахЮго-Восточной Азии». А вы! Да никто из моих клиентов никогда не жаловался! Меняв такие места зовут!

Аня, кажется, по-настоящему обиделась.

– Вы меня не так поняли, – решила я исправитьситуацию, – я имела в виду, что не ошиблись те, кто мне за работузаплатил!

– А-а-а, – протянула Аня, – нет, полный порядок,деньги настоящие, только…

– Что? – насторожилась я.

– Они старые, семидесятых годов выпуска, – пояснилаона, – странно немного.

– Такие уже не ходят? – Я изобразила испуг. –Вроде американцы новые купюры ввели.

Аня кивнула: