Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

– Что же с ней произошло? – тихо спросила я.

Один из милиционеров пожал плечами:

– Вскроют и скажут. Жара стоит, люди, как мухи, мрут. За этунеделю тут третья преставилась. В понедельник бабка на тот свет отъехала, всреду дедок из пятнадцатого дома.

– Катя молодая, – протянула я, – по виду ей исорока не дашь.

– А молодые сейчас хуже старых, – парировал сержант, –закалка не та, чуть ветер посильней подует, они откидываются!

Чувствуя себя безмерно усталой, я побрела к «Пежо», шаркаярастоптанными мокасинами.

– Родственников оповестите, – крикнул мент.

– Чьих? – удивилась я.

– Этой… э… Лебеденко Екатерины Семеновны.

– Говорила же вам, я никого не знаю, приехала сюда впервые,привезла Кате с работы бумаги, – вновь соврала я.

Мент почесал затылок.

– Ну е мое, вечно одно и то же! Ладно, хоть на службескажите, нам одной докукой меньше станет.

Я машинально кивнула, хотела было сесть в «Пежо», подняланогу и оказалась босой. Правый мокасин остался на траве. Я хорошо помню, чтоутром надела удобные белые туфли с черной отделкой и сумочку прихватила в тон кним. Может, я и старомодна, но глубоко уверена, что у уважающей себя дамы обувьи сумка должны совпадать по цвету. Белый ридикюльчик висит на длинном ремне намоем плече, а вот туфельки почему-то превратились в рыже-коричневоенедоразумение из кожзама, а у меня нет таких. Даже в самые бедные годы ястаралась не покупать обувь из искусственной кожи. Денег на хорошую у меня небыло, поэтому летом я носила тапочки из парусины или вельвета. Сейчас же яиспытала глубочайшее изумление, рассматривая свои ноги. Ничего не понимаю!

Недоумевая, я влезла в автомобиль, и тут меня осенило. АняКауфман, болезненная чистюля, велела мне снять туфли, пришлось влезать впредложенные хозяйкой тапки, в них… я и ушла!

Ругаясь сквозь зубы, я набрала номер квартиры и услышалакороткие, назойливые гудки. Значит, ей еще не починили телефон, и придетсяехать за обувью, не предупредив хозяйку о визите. Я очень люблю эти мокасы, даи стоили они слишком дорого для того, чтобы просто забыть о них. Но поездкуотложу до завтра, потому что сейчас нужно со всех колес нестись в Ложкино.Небось домашние давным-давно погрузили вещи и уже ругают меня.

Переезжали ли вы когда-нибудь на дачу? Глупый вопрос,большинству людей знаком процесс перетаскивания сумок, набитых скарбом, изгорода в деревню и обратно. Лично я проделывала сию процедуру неоднократно. Унищей преподавательницы иностранного языка в техническом вузе, при полномотсутствии даже самого завалященького супруга, имелось двое детей, поэтомувопрос о приобретении собственного домика, пусть даже крохотного, щитового, безгаза и воды, на повестке дня никогда не стоял. Но летом малышам лучше жить надаче, поэтому я снимала на июнь, июль и август пол-избы в деревне, в семидесятикилометрах от Москвы. Естественно, никаких коммунальных удобств там не было, иприходилось тащить из города абсолютно все. Каждый раз, пакуя сумки, я говориласебе: «В этом году прихвачу лишь самое необходимое». Но опять набиралась прорваузлов: постельное белье, кастрюли, игрушки, книжки, лекарства, лампы,занавески, посуда, удлинители, свечки, мыло, туалетная бумага, полотенца,обувь, носильные вещи, одеяла, подушки… А еще ящики с тушенкой, пакетывермишели и куча других продуктов. В советские времена в сельпо торговалитолько хлебом, каким-то непонятным, не белым и не черным – серым, рыбнымиконсервами, твердокаменными сушками, спичками, солью и карамельками безобертки.

Когда мы построили дом в Ложкине, я почувствовала себяневероятно счастливой – больше не надо переезжать из города в село.

Подъехав к поселку, я увидала джип Аркадия, «БМВ» Зайки и«Жигули» Ирки, до отказа набитые бело-красными клетчатыми сумками. Чуть поодальвиднелся черный «Запорожец» Дегтярева, из окон которого выглядывали Снап,Банди, Хуч и Черри.

– Явилась наконец, – сердито пропыхтела Зайка,подтаскивая ко мне туго набитую торбу, – молодец, знаешь, когда приехать!Все уже сложено, упаковано, перевязано!

– Давайте помогу грузиться, – робко предложила я.

Ольга гневно блеснула глазами.

– Гениальная позиция, у тебя нужно поучиться. С однойстороны, вроде помочь решила, с другой – делать уже нечего. Класс! Супер!

– Не злись, Зая, – заорала Манюня, – мусик всеразберет.

Я оглядела шеренгу машин, попыталась пересчитать сумки,сбилась со счета и пришла в ужас.

– Мне одной придется вещи по местам раскидывать? С умасошли! Вы что, весь дом прихватили?

– Только самое необходимое, – пояснила Машка, –без чего никак не обойтись.

Я ткнула пальцем в довольно большой скелет собаки, стоящийна крыше «БМВ».

– Эти кости тоже нужны?

– Муся, – возмутилась Маня, – без Джона никуда.

Надо же! Оказывается, скелетище кличут Джоном! Ей-богу,каждый день я узнаю что-то новенькое.

– Ты никак недовольна, – прищурилась Ольга, –по-моему, это как раз справедливо. Мы складывали, тебе разбирать.

– Но вас-то четверо, а я одна!

Маня скривилась.

– От Кеши с Дегтяревым никакого толка, лишь под ногамимешались. Оттянут одну сумку – пойдут чай пить, отволокут вторую – естьпопросят.

– Эй, – высунулся из джипа Аркадий, – сколькоможно языками чесать, сели и поехали, еще распаковываться предстоит.

Дорога заняла меньше пяти минут. Кавалькада машинпритормозила у ворот, сделанных из сетки рабицы.

– Калитки нет, – резюмировала Маня.

Мы вкатились во двор, бросили машины около крошечного,покосившегося строения и стали топтаться на месте.

– Где дом? – спросил Дегтярев.

– Насколько я поняла, в глубине сада, – ответилаЗая, – вон тропинка.

– Это что такое? – Маня ткнула пальцем в деревяннуюразвалюху.

– Сарай, наверное, – предположила Зайка.

– Маленький слишком, – усомнился Аркадий, – скорейуж собачья будка!

– Что за собака в ней живет? – захихикалполковник. – Высота от пола до крыши метра два.

– А в ширину сантиметров семьдесят, – не сдался Кеша.

– У тебя глазомер никуда не годится, – воскликнулАлександр Михайлович, – от стены до стены тут намного больше.

– А вот и нет.