Байки старого телемастера - Геннадий Гендин

В назначенный день я приехал в Малаховку за два часа до оговорённого срока и направился к одному из своих старых клиентов — дежурному электрику местной электроподстанции. Я застал его на работе. Встретил он меня как и подобает клиенту встречать своего постоянного мастера.

— А какими судьбами тебя занесло на подстанцию?

— Понимаешь, Вася, у меня к тебе необычная просьба, и я не уверен, что ты захочешь её выполнить.

— Да ты что! Чтобы я для тебя и чего-то не сделал?! Что нужно?

— Видишь ли, Вася, мне позарез нужно, чтобы ты сегодня с половины четвёртого до пяти отключил электричество по правой стороне Лесной улицы. Ровно на полтора часа, но ни раньше, ни позже половины четвертого.

— А зачем тебе это надо?

— Послушай, Василий, если не можешь — считай, что разговора не было, а вопросы мне не задавай.

— Да нет же, конечно, отключу, о чём речь. Просто интересно.

— Считай, что это мне в голову пришла такая блажь. 

— Хорошо! По правой стороне, говоришь? Это не там ли, где живёт Петлюра?

— Какая ещё Петлюра? — очень правдоподобно удивился я.

— Да есть там такая сволочь. Этот гад завёл специальную тетрадку, каждые четыре часа измеряет напряжение в сети, а потом пишет жалобы во все инстанции, когда напряжение было не в норме. Ну да, точно. Правая сторона — это нечётные номера, а этот паразит живёт в доме 37. Наверняка жалобу напишет.

— Так может, не стоит отключать?

— Ещё чего! Пусть пишет, я сейчас в рабочий журнал заранее напишу, что в это время проводил профилактические работы на линии.

* * *

Прямо с подстанции я направился на платформу, проехал на электричке, идущей в Москву, две остановки, вышел из поезда, в привокзальной столовой пообедал и с чувством хорошо выполненного долга стал дожидаться трёхчасовой электрички из Москвы.

В 14:55, как и было предусмотрено письменным соглашением, я, как ни в чём ни бывало, вышел на платформу Малаховка из первого вагона, где меня уже встречал Петлюра. Он и впрямь привёл с собой каких-то двух мужиков в качестве свидетелей на случай, если я не приеду.

Ну, а что было дальше, догадаться не трудно. Мы пришли в дом к Петлюре около половины четвёртого, но не успел я включить телевизор, как неожиданно погас свет. Я выразил Петлюре искреннее соболезнование, отсидел у него полагающиеся по закону 30 минут и даже добавил от щедрости души 10 лишних, после чего с чувством глубокого сожаления сообщил Петлюре, что, поскольку ремонт не состоялся по не зависящим от меня причинам, ему надлежит назавтра приехать в ателье, заплатить 24 рубля за ложный вызов и сделать новую заявку.

Финал этой эпопеи был вполне предсказуем: взбешенный Петлюра категорически отказался платить очередные 24 рубля, за что и был на законном основании и ко всеобщему нашему ликованию официально лишён права на гарантийное обслуживание. После этого он написал ещё около десятка жалоб во все инстанции, но, поскольку наша позиция была неуязвима и непробиваема, в конце концов смирился с поражением. А ещё спустя несколько дней, проходя по Лесной улице, я заметил на калитке у Петлюры небольшое объявление. На листке школьной тетради было написано:

Продаётся телевизор КВН–49.

Новый, с гарантией.

Я уже раньше упоминал, что в течение почти двух лет мне пришлось обслуживать телевизионный парк Московского Кремля. Телевизоры в Кремле в ту пору были далеко не в каждом помещении, а только в кабинетах достаточно высоких руководителей. В основном это были хорошо зарекомендовавшие себя «Т-2-Ленинград», а в кабинетах членов Политбюро, Правительства и руководителей Верховного Совета с некоторых пор были установлены самые современные, престижные телерадиокомбайны «Т-3-Ленинград», специально разработанные и изготовленные для этой цели ленинградским заводом имени Козицкого под руководством главного конструктора этой модели Давида Самуиловича Хейфеца.

В комбайнах, помимо телевизора с огромным по тем временам экраном (представляете — 31 см по диагонали!!!), были смонтированы всеволновый радиоприёмник и проигрыватель грампластинок, а также мощный двадцативаттный усилитель с соответствующим громкоговорителем

Было выпущено всего чуть больше 50 таких аппаратов, большая часть из них находилась в кремлёвских кабинетах и на Старой площади, но несколько штук было и в частном владении, например, у Патриарха Всея Руси Алексия, у премьера Косыгина, у министра Госбезопасности Серова, у начальника секретариата Верховного Совета Деркачёва. Все они были «закреплены» за мной, и я отвечал за их бесперебойную работу.

Интересен был сам «техпроцесс» такого обслуживания. Каждое утро я был обязан появляться в проходной Кремля слева от Спасских ворот и выяснять у дежурного, есть ли заявки на ремонт «моих» телевизоров. Если таковые были, ко мне выходил «товарищ» в штатском, забирал мой походный чемоданчик с инструментом и деталями, моё служебное удостоверение, после чего вместо товарища выходил обыкновенный солдат (скорее всего, в чине майора), который сопровождал меня неотступно до самых дверей нужного кабинета.

В кабинете меня уже ожидал товарищ с моим чемоданчиком. Пока я занимался ремонтом телевизора, он делал вид, что с увлечением изучает газету «Советский спорт». Закончив ремонт, я предъявлял ему работающий телевизор с открытой задней стенкой, он внимательно осматривал, не заложено ли в него чего-нибудь лишнего, затем крышка закрывалась под его неусыпным наблюдением, я опечатывал телевизор своим именным пломбиром, и процесс моей транспортировки осуществлялся в обратном порядке. В бюро пропусков мне возвращали чемоданчик, пропуск, подписывали наряд, и я был свободен до завтра

* * *

В тот злополучный день ремонта потребовал телекомбайн «Т-3» в кабинете Ворошилова. Никаких проблем с ремонтом у нас не возникло, поскольку неисправным оказался не телевизор, а кинескоп. Я сообщил об этом товарищу, тот в свою очередь связался с кем-то по телефону, после чего сказал, что объявляется двухчасовой перерыв, пока с московского электролампового завода привезут новую трубку. На этот период мне было предложено погулять по набережной или посетить ГУМ.

Через два часа новый кинескоп был уже в кабинете, я установил его в телевизор, сдал товарищу работу, опломбировал обе задние стенки и с чувством исполненного долга покинул Кремль. Мне и в голову не приходило, какие за этим последуют события.

А события последовали самые неожиданные. Я в те годы снимал комнату в частном доме в районе Преображенки. Поздно вечером, подходя к дому, я увидел во дворе незнакомую темно-серую «Победу». Едва я поравнялся с ней, как открылась задняя дверца, оттуда вылез капитан в форме внутренних войск и скорее утвердительно, чем вопросительно, поинтересовался моей личностью. Убедившись, что я и есть предмет их ожиданий, меня достаточно вежливо, но решительно усадили в машину и на мои недоумённые вопросы посоветовали помолчать во избежание неприятностей.