Байки старого телемастера - Геннадий Гендин

Я вошёл в комнату. В углу на столике стоял телевизор, с экрана которого бодрый голос диктора сообщал данные о погоде на завтра. В центре комнаты на столе стоял ящик с двадцатью бутылками армянского коньяка.

— А где же сам профессор? — поинтересовался я.

— Вы себе не представляете его состояния, когда электрик заменил пробки, и телевизор сразу заработал. Я думала, что его хватит удар! Такой оплеухи он, пожалуй, не получал никогда. Он долго смотрел на экран, как заворожённый, потом, не сказав ни слова, пошёл в магазин, принес обещанный ящик коньяка и сказал, что ему надо срочно навестить своего больного коллегу, где он, скорее всего, задержится. Поэтому Вам не стоит его ждать.

В самом начале организации службы ремонта телевизоров нашу единственную, первую мастерскую из-за отсутствия вышестоящих структур отнесли к общей «Службе быта». А по положению, даже для самых квалифицированных работников этой службы наивысшим рабочим разрядом был 6-й разряд. Хотя на ряде оборонных заводов и в «почтовых ящиках» для наиболее высококвалифицированных рабочих предусматривались ещё два разряда — 7-й и 8-й.

Впрочем, обладателей 8-го разряда было наперечёт, и они составляли «элиту» рабочего класса. Получить 8-й разряд было совсем не просто, и для этого было необходимо сдать экзамен специальной отборочной комиссии, в состав которой, помимо руководства подразделений самого предприятия, обычно входил представитель от «своего» министерства.

Все наши 15 ремонтников к тому времени уже были «шестиразрядниками», а когда, наконец, у нас появилась своя вышестоящая организация в виде «Госрадиотреста», нам, как представителям новейшей технически сложной профессии, разрешили присваивать наиболее квалифицированным ремонтникам два высших разряда.

Среди «нахальных» претендентов, пожелавших сразу получить 8-й разряд, минуя 7-й, оказалось кроме меня ещё двое, и в их числе — Жора Ильченко.

Жора, надо сказать, был личностью неординарной, резко выделявшейся из нашего круга. К нам в ателье он пришёл, демобилизовавшись из армии, где служил в одном из подразделений новейшего рода войск — радиолокации. Был он высокого роста, необыкновенно худой, а потому всегда сутулившийся. Говорил он очень редко и очень мало, обычно приходил на работу, забирал, не разглядывая, все наряды, сколько бы их ему ни давали, так же молча уходил, а назавтра приносил все наряды выполненными.

Я не помню ни одного случая, когда бы он вернул наряд с неотремонтированным телевизором. Но самым поразительным было его техническое оснащение. У всех нас неотъемлемой частью экипировки был здоровенный «чемоданчик», битком набитый лампами, электролитами, всевозможными «строчниками» и «блокингами» от разных моделей телевизоров, не говоря уже о резисторах, конденсаторах и прочей мелочёвке. А Жора умудрялся обходиться маленьким портфельчиком, в котором, кроме тестера и паяльника, практически ничего не было, разве что две-три наиболее «ходовые» лампы для ремонта гарантийных телевизоров. Что же касается телевизоров послегарантийных, Жора предпочитал заботу о подлежащих замене неисправных лампах и других деталях поручать самим владельцам телевизоров.

Теперь самое время рассказать о другой нестандартной личности в нашем небольшом и исключительно дружном коллективе. Такой личностью был наш новый главный инженер, пришедшей к нам в ателье по распределению после окончания института связи. Звали его Георгий Павлович Самойлов, и, возможно, многие ремонтники старшего поколения знают его по целому ряду книг на телевизионную тематику.

С первой же минуты его появления у нас за ним твёрдо закрепилось прозвище «американец». Оно было впервые произнесено вслух Жорой и настолько точно схватывало самую сущность Георгия Павловича, что уже невозможно было представить его отдельно от этого определения.

Стройный, подтянутый, всегда (в отличие от Жоры) безукоризненно выбритый, с тщательно вывязанным модным галстуком, идеально отглаженными стрелками брюк, он действительно выглядел американцем, какими мы в те годы представляли их себе, ориентируясь в основном на модные журналы. Последним штрихом в этом портрете были супермодные, на толстенной подошве, типично «американские» башмаки жёлтой кожи. На этом фоне даже его слегка (совсем чуть-чуть) гнусавая речь представлялась вполне «объяснимым» акцентом.

Надо ли говорить, что Жора и Георгий Павлович сразу же, без всякого повода, невзлюбили друг друга. И поэтому вполне естественно, что Георгий Павлович высказался категорически против предоставления Жоре права на соискание 8-го разряда, хотя против двух оставшихся кандидатур он в принципе ничего не имел.

Но тут Жора, ко всеобщему удивлению, решил проявить характер и потребовал, чтобы Самойлов предоставил веские доводы в оправдание такой дискриминационной позиции. А поскольку таких доводов не оказалось, директор ателье, во избежание разрастания конфликта, своей властью разрешил Жоре принять участие в экзамене на общих основаниях.

Экзамен был назначен на следующую неделю. В состав комиссии вошли директор ателье, начальник группы разъездных техников, председатель профкома, секретарь партгруппы и некий представитель вышестоящего Госрадиотреста. Возглавлял комиссию и проводил аттестацию, естественно. Георгий Павлович.

Экзамен состоял из двух совершенно пустяковых теоретических вопросов, — к примеру, как работает радиолампа, каковы правила оказания первой помощи пострадавшим от удара электрическим током, как устроен кинескоп, на каких частотах размещёны три московских телеканале и тому подобная дребедень. Этот этап чистилища мы все трое прошли беспрепятственно. Но самая трудная и существенная часть испытания состояла в том, что для каждого из абитуриентов в телевизоре «Т-2 Ленинград» Георгий Павлович самолично создавал искусственную неисправность повышенной сложности, а нам предоставлялось ровно 10 минут на то, чтобы её найти и устранить.

Надо сказать, что телевидение Георгий Павлович знал отменно, поэтому нам пришлось предельно мобилизоваться, чтобы уложиться в отведенное время. Последним это испытание предстояло пройти Жоре.

Зная о взаимных симпатиях Самойлова и Жоры, мы с неподдельным интересом и предвкушением неожиданностей ожидали развязки этой коллизии.

Жору попросили выйти из комнаты, Георгий Павлович, вооруженный отвёрткой, паяльником и тестером, долго «колдовал» внутри ящика, после чего Жору попросили вернуться и подойти к телевизору. Георгий Павлович ещё раз напомнил, что на всё — про всё у Жоры есть 10 минут и что он имеет право пользоваться любой технической документацией и любой измерительной аппаратурой. После этого он демонстративно снял с руки свои часы, внимательно посмотрел на циферблат, положил часы перед Жорой и сказал, что время пошло. Затем сел на председательское место, откинулся на спинку и небрежно закинул ногу за ногу.

Жора не спеша поднялся со стула, повернул ручку выключателя и убедился, что телевизор «мертв» так, что мертвее не бывает. Затем он также неспешно снял заднюю стенку, с головой погрузился в чрево телевизора, прихватив с собой только одну отвёртку, и пребывал внутри этого чрева не менее трёх минут. После этого он вылез из ящика, внимательно посмотрел на Георгия Павловича, сел на свой стул, закинул ногу за ногу точно так же, как это сделал Самойлов, подпер голову рукой и, уставившись в потолок, глубоко задумался.