Любовь, обман и бриллианты - Сергей Витальев

В машине я посетовал на то, что не прихватил с собой ни бейсбольной биты, ни гири на веревочке, ни, на худой конец, завалящего кастета. Ольга же в ответ на мои слова заметила, что настоящий мужчина и голыми руками сможет разогнать пару мерзавцев. Мне, конечно, польстила ее уверенность, но я все же надеялся, что «мерзавцы» уже покинули окрестности ее дома в поисках других приключений. А может, они уже нашли то, что искали, и давно сидят в камере. Пожалуй, это был бы наилучший выход для нас всех.

Больше ни о чем подумать я не успел: за считанные минуты мы добрались от моей Семеновской до Бауманской, и Ольга, остановив машину в переулке возле церквушки, заявила, что дальше мы пройдем пешком. Я удивился. Ольга пояснила, что она живет здесь недалеко — снимает квартиру.

Мы прошли немного до ее четырнадцатиэтажки и уже собирались войти в подъезд, как навстречу нам вышли два гражданина. По тому, как крепко Ольга вцепилась в мой рукав, я понял, что это те самые мерзавцы, которые оказались совсем не в камере, а вот они — перед нами.

— Смотри, Химик, она хахаля своего приволокла, — промолвил один из них, коротышка, что в длину, что в ширину, подстриженный ежиком.

Такого свалить с ног без специальной подготовки будет затруднительно. А у меня, увы, подготовки не было. Второй же субъект — высокий, худощавый, с руками, висящими почти до колен, по имени Химик — особой симпатии тоже почему-то не внушал.

Я подивился про себя, каким образом эти две противоположности нашли друг друга и что у них может быть общего и, решив ни в какие дискуссии не вступать, попытался пройти мимо, полностью их игнорируя. Взяв Ольгу за локоть, я двинулся вперед. Однако далеко уйти у меня не получилось.

Кубический коротышка схватил меня за руку и стал ее выворачивать, а долговязый длиннорукий облюбовал Ольгу. Между нами завязалась возня.

Я почувствовал, что коротышке удалось защелкнуть на моей руке невесть откуда взявшиеся наручники и изо всех сил пытался свободной рукой нанести ему как можно больший ущерб. С таким же успехом можно было бить в обшитую стену камеры сумасшедшего дома. Эффект тот же — мягко и непробиваемо. И, нанося своему противнику сокрушительные удары, которые, к сожалению, его не сокрушали, я краем глаза видел, как Ольга боролась за свою свободу и независимость.

Действовала она умело. Сначала притопнула ножкой. Длинный взвыл от боли и запрыгал на одной ноге, что и неудивительно — его жалкие кроссовки вряд ли могли устоять перед каблуком-шпилькой. Затем эта фурия с видом знатока ударила длинному коленом в самое уязвимое место, отчего тот схватился за ее рукав еще сильнее, не столько для того, чтобы удержать добычу, сколько для того, чтобы не упасть самому. Ольге удалось вывернуться, и в руке у длинного остался только ремешок от ее сумочки, она же не растерялась, полоснула по щеке жертвы коготками, оставляя кровавые следы, и высвободила свою собственность.

Коротышка в это время пустил в ход тяжелую артиллерию — свои кулаки, и я получил сильный удар в скулу. Я попытался ответить тем же, но вдруг раздался выстрел и я оторопел. Мой противник оторопел еще больше и выпустил меня. Я увидел Ольгу, направившую пистолет на коротышку и кричавшую, чтобы он меня отпустил. Я схватил ее за руку, и мы бросились почему-то не к ней домой, а назад, к машине. Пара человек, появившихся поблизости незадолго до окончания этой свары, не стали нас удерживать и молча расступились, а наши преследователи немного замешкались. Но, когда мы поворачивали за угол Ольгиного дома, я увидел, как прихрамывающий длинный заковылял к машине, а коротышка вроде бы увязался за нами.

Возле «восьмерки» Ольга бесконечно долго копалась в сумочке, доставая ключи, бестолково положив их перед всей этой суматохой не в карман, а в сумку. Наконец мы уселись, и она рванула с места, чуть не сбив выскочившего из-за угла коротышку. Я увидел, что коротышка плюхнулся в затормозивший рядом с ним «опель». Из-за темноты я не заметил, кто сидел за рулем, но догадался, что это был долговязый.

Мне нравится этот район из-за его архитектуры. Здесь царит полное смешение времен и направлений: постройки чуть ли не екатерининских времен соседствуют с особняками прошлого века и над всем этим возвышается модерн семидесятых-восьмидесятых годов. Но сейчас мне было не до градостроительных изысков. И даже не до расспросов, откуда у Ольги взялся пистолет. Я еще раз оглянулся и сообщил водителю, что «опель» не отстает. Ольга, сосредоточенно ведя машину, коротко бросила:

— Вижу.

Я же видел, что она, как небезызвестный фокс, устремилась в сторону Сокольников, очевидно, с той же целью — затеряться в тамошних переулках. Но я ошибся. Неожиданно Ольга резко свернула в сторону Яузы, потом еще, и мы попали в лабиринт заборов, за которыми возвышались цеха каких-то заводов. Когда наша машина оторвалась от преследователей, Ольга остановилась в неприметном тупичке, заглушив мотор и погасив все огни.

Мы относительно долго просидели в интимной темноте. Однако первый вопрос, который я задал девушке, интимным можно было назвать с большой натяжкой.

— Откуда у тебя пистолет? — спросил я вполголоса.

— Он всегда со мной в машине для защиты, — также вполголоса ответила девушка. — Он газовый.

Я не стал спрашивать, почему она не воспользовалась им раньше, при своей первой встрече с нашими преследователями, решив, что Ольга просто хотела показать мне свою готовность пустить в ход оружие. В мировой политике такой трюк называется демонстрацией силы. Очевидно, она и мне хотела явить свою силу, рассчитывая на продолжение нашего знакомства. Что ж, я был отнюдь не против, но без применения приемчиков, которыми она воспользовалась при знакомстве с длинным Химиком. А еще мне хотелось бы знать об этой девушке чуть больше, чем сейчас. Поэтому я задал следующий вопрос:

— А что это за типы? Ты и правда никогда их раньше не видела?

— Конечно, не видела, — возмущенно ответила Ольга. — Если бы я их раньше видела, они не посмели бы ко мне сегодня приблизиться.

Я потрогал опухшую скулу и разбитую губу и поинтересовался:

— Почему это, интересно, они не посмели бы к тебе приблизиться?

— Потому что я бы им глаза выцарапала.

— Тоже мне, Никита нашлась, прыткая какая.

Почему же это, интересно, ты тогда ко мне примчалась за помощью?

— Мы же теперь вместе. Что же, только мне что ли рисковать своей шкурой на темных улицах, пока ты будешь спокойно дрыхнуть у себя дома? — услышал я веселые нотки в ее голосе. Видеть ее лица в темноте я не мог, но очень хорошо представлял ее милую улыбочку. — И потом, — продолжала девица, — я хотела, чтобы ты стал более активным.

— Я активен в другом месте, а здесь спешка не нужна.

Вкус крови на губах мне не нравился и, несмотря на ее слова, что «мы теперь вместе», которые мне понравились, я решил поставить девицу на место: негоже ей улыбаться в то время, когда близкий ей человек истекает кровью. Поэтому я задумчиво произнес: