Дева. Звезда в подарок - Елена Усачева

Бочарникова оглянулась, боясь вновь увидеть знакомую елку и колокольчик на зеленой ножке-былинке. Конечно, леший — это сказки. Без сомнения — сказки! Сидя дома, только так и кажется. В лесу же невинные легенды переставали быть мило-прекрасными, превращаясь в тревожную правду. Происходящее здесь и сейчас среди этих бесконечных кедров очень смахивало на то, как если бы их вокруг трех сосен, а вернее, одного колокольчика, водил такой вот леший.

Юля побежала обратно. Не хватало еще потерять Ирку!

— Ну, чего? Нашла? — Харина с трудом разлепила глаза — она начинала дремать. И если бы не озноб, пришедший на смену тяжелой ходьбе, она непременно заснула бы.

— Сейчас.

Запугивать подругу не хотелось. Паникерша она, еще раскричится, побежит куда глаза глядят, ищи ее потом под елками неизвестно где.

Юля прошла по тропе обратно. Их следы были здесь. Тяжелые смазанные — Ирки, четкие — ее.

Что произошло? Группа впереди них шла, шла, а потом… полетела? И порхая с ветки на ветку, большой тяжелой стаей потянулась к Шавлинским озерам? Если поторопятся, то через час будут на месте. Вот она — мечта Хариной в действии.

Бред! Но другого объяснения не было. Юля не помнила, когда дорога перестала быть растоптанной. Ирка шла впереди, Юля от усталости могла смотреть только на ее ноги и в то, что там творится со следами, не вглядывалась.

Без злого духа здесь явно не обошлось. Потому что они на пару ухитрились пройти мимо остановившейся группы и ничего не заметить.

Или «походники со стажем» договорились и решили их разыграть? Попрятались за деревья и с беззвучными смешками наблюдали, как они идут мимо? Да, особенно она в этой роли видит Палыча. Вот он стоит за елкой и, поблескивая стеклами очков, выглядывает из-за косматой лапы.

Спокойно! Сейчас все разрешится!

Юля силой заставила себя не думать ни о чем плохом. Истерично биться головой о ствол ближайшего кедра рановато. Найдутся! Никуда не денутся. Восемь человек — это же толпа! Их так просто в тайге не потерять. К тому же таких шумных, как Царицын и Даушкин. Эти весь Алтай на уши поставят своими приколами.

Она прошла еще немного назад, вгляделась в белесую тишину.

Где-то говорят? Нет?

Звуки могли идти откуда угодно. Горы легко подхватывали малейший шум и мячиком забрасывали непрошеных гостей на свои вершины.

Деревья придвинулись, показалось, что воздух сейчас закончится. Страх заставил остановиться. Сейчас Бочарникова почему-то боялась идти назад. Нет, туда нельзя, только вперед, дальше, к перевалу. Они рано остановились. Надо было пройти еще немного, пять минут, десять…

«Тише, тише», — попыталась сама себя успокоить Юля. Возможно, какие-то духи у этой тропы и есть. Возможно, они помогают путешественникам. Но никакие духи не способны сделать людей прозрачными, так, чтобы восемь человек не заметили проходящих мимо двоих. А значит, остальные просто с этой тропы сошли. И по следам она определит, где это произошло.

Теперь Юля не отрывала взгляда от дорожки. Размазанные — Иркины, четкие — ее. Размазанные — Иркины, четкие — ее. Размазанные…

Скорчившуюся темную фигуру она увидела сразу. Ярко-черный цвет куртки бросался в глаза, выделяясь на фоне поблекшей зелени.

— Катя? — Юля стала идти медленней. — Катя, что случилось?

Фигура шевельнулась, у нее появилась голова с торчащим из-под капюшона козырьком кепки. В первую секунду глаза у Ивашкиной были пустые. Она то ли не узнавала Юлю, то ли вообще не понимала, где находится.

— Ноги промокли, а другие ботинки у тебя в рюкзаке, — вяло пробормотала она. И вдруг нахмурилась: — А почему ты оттуда идешь? — Она потянула руку к голове, задела козырек и замерла.

— Где все? — Страх отпускал, и Юлю начинало легонько трясти — все-таки она здорово перепугалась. Одна, в горах, где за тысячи километров можно не встретить ни одного человека.

— Наверху. Палатки ставят.

Бочарникова подняла голову. За рядом кустов слышались тихие голоса. Да, они действительно сошли с тропы, и Юля с Иркой были здесь как раз в то время, когда все отдыхали, не в силах не то что говорить, но и двигаться. Вот почему они ничего не заметили!

— А мы мимо проскочили. — Ноги дрогнули, и Юля опустилась на корточки. — Не увидели вас… Там Ирка ждет. — Она неопределенно махнула рукой, чувствуя, как ей не хочется идти обратно, не хочется вновь оказаться одной среди молчаливых кедров.

— С вами же Инвер был! — Убедившись, что с ее головой все в порядке и никакой путаницы в том, что она ждала Бочарникову с одной стороны, а она заявилась с другой, нет, Катя снова поскучнела, улыбка ее поблекла.

— Он ушел вперед. — Судьба коварного Мустафаева, бросившего их на этой дурацкой тропе, Юлю не волновала.

— Палыч ругается, — вздохнула Ивашкина, готовая снова опустить голову на колени. — Говорит, что если мы и завтра так идти будем, он нас развернет.

— Вот и хорошо, — согласилась Юля то ли с решением руководителя, то ли с собственными мыслями. Честно говоря, она и сама была бы рада прервать поход. — Ты нас подожди здесь, я за Иркой сбегаю. Только не уходи, а то мы опять мимо пройдем.

Сгорбленная черная фигура неопределенно шевельнулась. Даже если бы Катя и хотела, идти ей было некуда, да и сил совершать лишние движения не осталось.

На этот раз они точно не проскочили бы мимо.

В лагере стоял шум на всю тайгу. На истошно-звенящей ноте верещала Федина. «Разойдись! Разойдись!» — орал Мишка. И в редкие секунды тишины слышался смех Даушкина.

— Что там? — спросила Юля у Ивашкиной, чувствуя, как неприятно заколотилось сердце, а в душе поднимается тревога. Она вытянулась в сторону криков, словно заранее пыталась узнать, какие дела творятся наверху.

Катя сидела на куске пенки, сжавшись, уткнув козырек кепки в колени. На шум она даже не подняла головы.

В груди Юли метнулось нехорошее предчувствие, что все это неспроста, что это как-то связано с ее дневником. И, забыв усталость, она побежала к лагерю.

— Куда? — утомленно отозвалась Ирка, но идти следом не стала. Сбросила рюкзак и тяжело опустила на него свой зад. — Не, ну, чего все сегодня бегают? — пожаловалась она скорчившейся Ивашкиной. — Ноги, они вообще-то для ходьбы, а не для бега.

Катя соглашаться с ней не спешила.

В высоких ветвях кустарника еще держался туман. Громкие крики гнали его прочь. За кустами открывалась узкая поляна, прикрытая с двух сторон высоким, раскидистым кедрачом. Две палатки уже стояли. Оранжевый тент полыхал среди зелени, высокая белая «Зима» смотрелась снежным сугробом. Третья, с зеленым тентом, лежала бесформенной грудой. Около нее копошились.

Высокий Мишка хватал кого-то, лежащего на земле, в бессильной попытке приподнять. Его постоянно отталкивали, и он был вынужден отступать. При этом Сережка, сидящий поблизости на своем рюкзаке, начинал хохотать, запрокидывая голову.