Пудель бродит по Европе - Елена Нестерина

– А все-таки он ничего бывает, не совсем дурак, – сказала Арина, глядя, как Бима бежит себе, крутит носом, собирая морозные запахи улицы.

– Ох… – Антоша только вздохнул. Он Биму лучше знал…

Постепенно Биме надоело просто бежать куда-то. Его походка стала не такой уж картинной, а самой обыкновенной, траектория передвижения превратилась из прямой в зигзагообразную, а лопоухая голова непрестанно вертелась в разные стороны. Теперь Бима то и дело попадался ребятам под ноги, Витя Рындин, не ожидая, что Бима внезапно затормозит, провожая взглядом какого-нибудь прохожего или его интересную сумку, натыкался на него и чуть не падал.

– Иди нормально! – пихая пуделя под зад, кричал он.

Но Бима продолжал путаться под ногами, дергаться то туда, то сюда, обматывая вокруг Вити поводок. Антоша пытался его стыдить, отдавал команды «К ноге!», «Смирно!», но Бима, конечно же, не реагировал.

– Может, у него лапки замерзли, вот он и не хочет дальше идти? – предположила Арина Балованцева. – Мороз-то ведь приличный.

– Предлагаешь его на руках понести? – спросил Витя.

– Не дастся он на руки! – со знанием дела воскликнул Антоша. – Он даже у бабы Лизы на руках не сидит, все выворачивается.

– Тогда пакет с ручками большой купим и засунем его туда… – начала было Арина.

Антоша собрался что-то возразить ей, да не успел. Порыв ветра поднял с земли шуршащий полиэтиленовый мешок и погнал его вдоль тротуара. Увидев шуршащее белое облачко, Бима обрадовался и изо всех сил рванул за ним. Снова дунул ветер – и мешок смахнуло с тротуара прямо под колеса грузовой машины. Туда же, вслед за ним, со всех ног бросился и заполошный Бима. А за Бимой – Витя, который, как нарочно, оказался на замерзшей и раскатанной луже. Натягивая поводок, чтобы не дать Биме нырнуть под колеса, Витя скользил и падал сам.

Но Антоша и Арина не растерялись – они бросились на Биму и, вцепившись в его шерсть и попонку, остановили порыв безумного пуделя.

Все четверо шлепнулись на лед всего лишь в метре от мчащихся машин.

– Поднимайтесь скорее! – закричал Витя, одной рукой держа поводок, а другой помогая подняться ребятам. – Это же проезжая часть!

Не выпуская Биму из рук, Арина и Антоша стали отползать на тротуар. Бима рычал, недовольный тем, что его держат, и продолжал следить за мотающимся под колесами полиэтиленовым пакетом. Вот он снова вылетел, его опять понесло куда-то, Бима рванулся за ним.

Арина, Витя и Антоша уже поднялись на ноги. И Биму на ножки поставили. Да зря.

Мешок новым порывом ветра понесло прямо на Антошу, тот схватил его – и в этот момент охотник Бима подпрыгнул и схватил этот мешок зубами.

– А-а-ай! – закричал Антоша, выпуская злосчастный мешок, который тут же перекочевал в пасть Бимы и оказался проглоченным.

Кисть Антошиной руки окрасилась кровью. Как нарочно, он ловил летающий пакет без варежки, чтобы ловчее было…

– Укусил! – ахнула Арина.

Не раздумывая ни секунды, Витя Рындин отвесил безбашенному пуделю увесистый пинок. Тот подлетел в воздух, точно воздушный шарик на веревочке – Бимин поводок-то по-прежнему оставался в руке Вити…

– Антошенька, покажи скорее! – Арина бросилась к укушенному бедняге. – Да что же этот Бима натворил, придурок лохматый!

На тыльной стороне ладони Антоши красовались две полоски: одна подлиннее – просто царапина, кровь чуть-чуть только проступила из-под кожи. А другая покороче. Но, видно, глубоко вошел в ладонь Антона пуделиный клык – кровь вытекала из ранки и даже капнула на крепко утоптанный на тротуаре снег.

– Больно, Антоша? – продолжала выспрашивать Арина, заглядывая Антону в глаза.

– Не очень, – как истинный герой, произнес Антоша.

На самом деле он сейчас даже не чувствовал – больно ему или не больно. Одна только мысль сидела в голове Антона, парализуя все остальное, – НЕУЖЕЛИ БИМА КУСАЧИЙ?.. Ведь он раньше только выкаблучивался, гавкал, делал лужи, портил вещи, нервы и так далее – но никогда и никого ни разу не укусил!!!

И вот теперь…

– Его нужно срочно в травмпункт! – крикнула Арина. – Витя, давай мне поводок этого гада! И лови машину!

Арина перехватила у Вити Бимин поводок. Витя бросился к дороге и поднял руку.

– Зачем в травмпункт? – горестно спросил Антоша.

– Тебе нужно срочно сделать укол от бешенства, – безапелляционно заявила Арина. – А еще обработать рану.

– Ой… От бешенства… – бледнея на глазах, пролепетал Антоша. – Это сорок уколов в живот, что ли?

– Ну, если надо – то и сорок, – согласно кивнула Арина, глядя, как очередной водитель машины отказывается брать ребят с собакой. – Надо – значит, и в живот. А ты что, хочешь, чтобы у тебя бешенство развилось?

– Н-н-н-ет…

– Антоша, ну не бойся! – Арина обняла бледного Антона за плечи и потащила к машине, которая наконец притормозила у тротуара. Это было желтое городское такси. Дяденька-таксист оказался более сговорчивым, чем частники.

Присмиревший Бима, почти весь поводок которого был намотан на руку Арины, практически висел в воздухе, держась на ошейнике. Передние его лапки мотались туда-сюда, задними он изредка доставал до земли и перебирал, делая вид, что идет на двух конечностях, как человек. Но терпел, терпел, поросенок, эти мучения, наверное, осознавая, что виноват.

Трое детей с ходящим на задних лапах розовым пуделем уселись в такси.

– Арина, а может, не надо укол от бешенства делать? – с надеждой спросил Антоша, носовым платком сжимая укушенную руку. – Наш Бима не бешеный. Баба Лиза ему все прививки сделала, даже от индийского внутрипупочного червяка-жирогрыза.

– Он ведь тебя через мешок укусил, – спокойно возразила ему Арина. – А мы же не знаем, какая зараза могла к мешку к этому приклеиться… Может, то же бешенство. Мешок ведь со стороны помойки летел…

Антоша горестно вздыхал. Для поддержания разговора дядя-водитель рассказал историю о том, как в детстве его тоже укусила собака, злобная и бродячая. Как все лето он каждый день получал по одному уколу в живот, и как его жизнеутверждающе колбасило после каждого такого укольчика.

Бедный Антон сник окончательно. Но больше никакой страшной истории жизнерадостный водитель рассказать не успел – приехали к травмпункту.

Вихрем влетели Арина, Антоша и Витя с Бимой в приемную. А там очередь оказалось – видимо-невидимо народу стояло вдоль стен и сидело по лавкам.

– Кто последний? – жалобно спросил Антоша.

– Я! – подала из дальнего угла голос старушка.