Пудель бродит по Европе - Елена Нестерина

– Не все! – со знанием дела заявил Антоша. – Этот паршивец Бима ну вот начисто ничего не понимает. Но прикидывается смышленым и, главное, обаятельным. Баба Лиза от него до сих пор без ума. Пострадал, видать, от Бимы, ум-то ее… Лучше бы меня так любила… Моя бабушка и не ходит к бабе Лизе домой из-за него. И к себе бабу Лизу, представляете – родную свою сестру! – пускает только без Бимы.

Антоша еще долго рассказывал о том, что вытворял Бима и как ему за это никогда ничего не было. Витя Рындин смеялся, Арина молча слушала и изредка улыбалась, думая о чем-то. Даже люди, что стояли рядом и слышали Антошин рассказ о проделках Бимы, не могли сдержаться и хохотали.

Пришла пора выходить из автобуса.

– Во-он дом бабы Лизы! – прямо с остановки махнул рукой Антоша.

– Давайте-ка тут, на остановке постоим, решим, как красавца Биму нам получить, – предложила Арина.

На опустевшей остановке было довольно неплохо. Она защищала от ветра, который вдруг налетал и поднимал в воздух недавно выпавший колючий снег.

– Мы же не враги Петру Брониславовичу? – спросила Арина.

– Нет, само собой, – подтвердил Витя.

– Ему не нужен ХОРОШИЙ пудель, да? В смысле смирный, покладистый, чтобы он у него дома прижился, правильно?

– Правильно.

– Значит, Бима – лучший кандидат.

– Я это, Арина, сразу сказал, – решил обидеться Антоша. Он вообще часто обижался.

– Не дуйся, Мыльченко. – Арина подняла палец вверх. – Если Бима действительно такой монстр, как ты рассказываешь, то он явно ПЛОХОЙ пудель. Так?

– Так.

– Значит, нам его не нужно у бабы Лизы ни покупать, ни воровать, а просто взять часочка на два! – улыбнулась Арина. – А раз он такой придурок, то он тут же покажет жене Петра Брониславовича все прелести собаководства – и она быстренько от него откажется!

– А вдруг он Галине понравится? – спросил Витя.

– Нет, нет, не понравится! – уверенно замахал руками Антоша. – Он с такой дурью, мамочка дорогая! Баба Лиза с ним даже на улицу по-нормальному не может выйти. Я его когда во двор гулять вывожу, проклинаю все на свете! Как чумной Бима на все кидается, через голову перекувыркивается. А лает… Как же он лает! До колик брешет, пока икать не начинает!

Чувствовалось, что у Антоши наболело. Замучил его, видать, пудель Бима.

– Значит, это наш клиент, – кивнула Арина. – Галина Гавриловна, жена Брониславовича нашего, тетенька нормальная.

– Да, – произнес Витя Рындин, – не должен Галине Гавриловне такой дурной Бима понравиться.

Арина и Антоша согласились с ним. Арина потерла нос и задумчиво сказала:

– Теперь другой вопрос: как его выманить?

– Напрокат взять, – предложил Витя.

– Как – напрокат? – удивился Антоша.

– Так, Антон, этот Бима на вид приличный? – вопросом на вопрос ответила ему Арина.

– Шампунями ежедневно намываемый, – голосом профессиональной рассказчицы русских народных сказок затянул Антоша – жертва пуделеводства, – собачьим парикмахером регулярно постригаемый, побриваемый и почесаемый… В смысле причесывают его и кудри навивают. Бантиками его обвязывают, в кофту во время морозов наряжают, тапки у него тоже есть, но он их с лап скусывает. Ошейники антиблошиные, прививки ото всех на свете болезней, спит он на подушке, ест…

– Ясно, – перебила его Арина. – Короче, только что его не пудрят.

– Почему, может, и пудрят, – развел руками Антоша.

– Мы пригласим бабы-Лизиного красавца-пуделя на фотосъемки! – воскликнула Арина.

– Он же не дается фотографировать! – всплеснул руками Антоша. – Родственники пробовали. Все норовит, подлец, в объектив запрыгнуть. Люди даже от испуга фотоаппараты роняли, а дядя Гриша даже свой разбил. Ох он был злой… Но баба Лиза не дала Биму отлупить…

– Да мы и не будем его фотографировать, Мыльченко! – покачала головой Арина. – Я сейчас все объясню. Мы проведем культурную и красивую акцию – и все останутся довольны.

– И Петр Брониславович, и его Галина Гавриловна… – подтвердил Витя.

– Ага, и твоя баба Лиза, – подтвердила его слова Арина. – Давайте определим, кто что будет говорить во время акции у бабы Лизы дома. И за Бимой! Ух, как приведем его – то-то будет праздник в доме Петра Брониславовича!

В тесной однокомнатной квартире, всюду застеленной клеенками, было тихо. Никого не ждала в этот час старушка Елизавета Прокофьевна. Забалтывая время, тикали ходики на кухне. За их жестяным, чуть погнутым с правой стороны маятником, который из-за этой своей погнутости болтался туда-сюда и то торопил, то замедлял старушкино время на циферблате часов, вот уже минут десять пристально следил пудель средних размеров. Следил, норовя прыгнуть повыше и откусить странный суетливый предмет, который вдруг привлек его внимание.

И только пудель подобрал под себя голые задние лапы, чтобы сигануть повыше, как раздался звонок в дверь.

От неожиданности пудель вздрогнул, его лапы скользнули по постеленной на пол клеенке. Пудель растерялся, но ненадолго…

Старушка Елизавета Прокофьевна выронила из рук газету, бодро выскочила из кресла и бросилась открывать.

Впереди нее уже несся пудель, его оглушительный лай был слышен, наверное, отсюда, с первого и до самого последнего этажа дома.

– Бима, Бима, ну не грызи ты мои тапочки, дай пройти! – просила старушка, остановленная пуделем в полуметре от входной двери. – Слышишь, Бима, нам звонят! К нам пришли!

Бима, периодически гавкая, продолжал рвать и трепать хозяйкины тапочки, но та, наученная горьким опытом, знала – чтобы он не разгрыз и не проглотил их, ни в коем случае нельзя отрывать ноги от пола. Она, не делая больше ни одного шага вперед, вытянулась, кончиками пальцев дотянулась до замка, с трудом повернула его.

Лай усилился.

– Бима, смотри, это же гости! – воскликнула обрадованно старушка. – А ну глянь? Узнал? Антошенька наш пришел!

– Здрасьте, баба Лиза, – бодро крикнул Антоша, стараясь заглушить тявканье Бимы. – Да, мы пришли, мы гости… Это мои друзья Арина и Витя!

Арина и Витя тоже поздоровались.

Их взорам предстало крайне странное зрелище. Обои в квартире чуть ли не до самого потолка были изодраны в клочья. Очевидно, кто-то периодически, в припадках особого гнева или азарта, вдруг бросался их драть. По полу, куда ни кинь взгляд, лежали клеенки всех мастей: от оранжевых больничных до разноцветных кухонных.

Тут же стало понятно, зачем клеенки.

– Мы по делу, баба Лиза! – все так же бодро заявил Антоша.