Слепой против маньяка - Андрей Воронин

А тем временем полковник Студинский зашел в радиорубку и отправил шифрограмму следующего содержания: «Слепой в дороге. Готовьте почву». Он вновь появился на палубе, радостно потирая руки. Все складывалось для него как нельзя более удачно. Правда, предстояла еще дорога до Москвы, но особых трудностей не предвиделось. Он чувствовал, что его пленник, которого он искренне считал Федором Молчановым, морально подавлен и не способен сейчас на какие-нибудь решительные действия…

Глеб так и стоял возле поручней. Он не отошел от них даже тогда, когда показался берег и знакомые пейзажи Адлера.

Катер уже находился в паре миль от побережья, когда полковник Студинский напомнил Глебу о своем существовании.

– Я уверен, Федор Анатольевич, что вы не собираетесь никуда убегать. Но думаю, не лишними окажутся кое-какие предосторожности.

– Я согласен, – кивнул Глеб.

Полковник отвел его в каюту и извлек из шкафа тяжелый атгаше-кейс с цифровыми замочками и металлической ручкой.

– Попробуйте, не слишком тяжел для вас? Глеб взвесил кейс в руке.

– Килограммов десять, не меньше, – изумился он, – что там внутри?

– Да всякая ерунда, – полковник Студинский не глядя набрал на замочке код и отбросил крышку.

В портфеле лежали камни, подобранные на пляже, – отшлифованная морем галька.

– Так, возьмите портфель в руку, а теперь я пристегну его.

Полковник Студинский достал из ящика стола пару наручников. Один из браслетов прикрепил к ручке кейса, второй защелкнул на запястье Глеба.

– Ну вот и отлично. Он достаточно тяжелый, чтобы вы могли с ним далеко убежать.

– А если мне взбредет блажь ударить им вам по голове?

– Во-первых, должен предупредить: ключи от наручников я в кармане не ношу. А во-вторых, он достаточно увесистый для того, чтобы вы не могли им быстро размахнуться. А теперь, если не возражаете, прикроем наручники сложенным плащом, не стоит шокировать публику.

«Он, наверное, идиот, – подумал Сиверов, глядя на то, как полковник старательно расправляет складки плаща, пытаясь замаскировать им браслеты».

– Это ваше личное изобретение? – поинтересовался он.

– А что, разве плохо придумано?

– Я бы сделал по-другому.

– Вот именно поэтому я и сделал так, – не без гордости сообщил полковник.

Катер тем временем уже вплотную подошел к причалу. Послышались голоса матросов и грохот перекидываемых мостков.

– Пошли. У нас не так уж много времени, – взглянул на часы Владимир Студинский.

– Надеюсь, вы не заставите меня идти пешком до самого аэропорта?

Никто из матросов не сошел на берег, и лишь только полковник и Сиверов оказались на причале, катер вновь вышел в море.

Пара рыбаков, застывших с удочками, загорелые до черноты местные дети – вот и все встречающие.

– Что, система дала сбой? – улыбнулся Глеб.

– Нет, все идет по графику, – полковник поглядывал на часы.

Глеб ухе успел заскучать, когда наконец показалась черная машина с антенной радиотелефона на крыше. По прояснившемуся лицу полковника Студийского Сиверов без труда догадался – это та машина, которую они ждут. И уже было сделал шаг вперед, как его остановил тихий голос полковника:

– Стойте!

Оставалось только добавить: «стрелять буду». Автомобиль свернул с променада и въехал прямо на пирс. Задние дверцы открылись одновременно, и из них появились похожие, как братья-близнецы, двое рослых парней в джинсовых костюмах – коротко стриженные, в черных очках. Они стали по обе стороны от Глеба, и полковник скомандовал:

– Пошли!

«А все-таки они боятся меня», – подумал Глеб, садясь на заднее сиденье.

Парни устроились по обе стороны от него, и только после этого полковник Студинский уселся на переднем сиденье. Шофер с виду больше напоминал обыкновенного таксиста, чем сотрудника Федеральной службы безопасности.

Студинский вновь посмотрел на часы и самодовольно улыбнулся. Наверное, больше всего его волновало, совпадет ли реальность с составленным планом.

Шофер вел машину аккуратно, соблюдая все правила дорожного движения.

Глеб смотрел на дорогу через тонированное стекло. Яркое осеннее солнце словно померкло. Люди, проходившие мимо, никакого интереса к машине не выказывали.

Тяжелый кейс-атташе покоился на коленях.

«А вот если взять, – подумал Глеб, – и садануть сейчас этим портфелем Студийского по голове. Просто так, ради собственного удовольствия. Интересно, что бы предприняли эти амбалы, мнящие себя суперменами?» Уже из чистого любопытства Глеб скосил глаза и рассмотрел желтую кобуру с пистолетом, спрятанную под полой джинсовой куртки сидящего рядом с ним парня.

«Можно спокойно вытащить из кармана носовой платок, медленно поднести его к лицу, промокнуть пот, а затем на повороте выхватить пистолет. И он даже не успеет вскрикнуть. Но только зачем? – равнодушно подумал Глеб. – Насколько я понимаю, никто не собирается судить меня. Им вновь понадобилось мое умение. А самое странное то, что полковник Студинский уверен, это я убил Соловьева. Черт с ним, пусть считает! Мне безразлично, что думают другие, главное то, что ты сам думаешь о себе».

Машина подъехала к служебным воротам аэропорта. Полковник, даже не выходя из нее, показал в окно удостоверение. Охранник, козырнув, распахнул тяжелые металлические ворота. Черная «волга» набрала приличную скорость. Самый обыкновенный ТУ-154 стоял в углу летного поля. На него и указал шоферу полковник.

Горячий ветер дул над аэродромом, когда Глеб в сопровождении Студийского поднимался по трапу. Ни стюардесс, ни пилотов – никого не было видно.

– Федор Анатольевич, проходите в конец второго салона, – полковник старался, чтобы его голос звучал доброжелательно, словно бы он заискивал перед Сиверовым. – Последний ряд кресел. Садитесь.

Глеб устроился возле иллюминатора, после чего полковник достал, вопреки своим словам, ключ от наручников из кармана, отсоединил кейс, а затем защелкнул один из браслетов на подлокотнике кресла.

– Вы все-таки думаете, я могу совершить глупость?

– Не сомневаюсь в этом.

– Не стану же я выходить из самолета на ходу!

– Мне бы этого не хотелось.

– До того как мы окажемся в Москве, полковник, я глаз не открою, – Глеб опустил спинку сиденья и закрыл глаза.

– Должен вас предупредить, Федор Анатольевич, в Москве тоже нас будет ждать машина возле самого трапа.

– Хорошо, – пробормотал Глеб и приказал себе уснуть.

* * *

Если никуда не уезжаешь из большого города, то время бежит на удивление быстро, и несколько дней могут пролететь совсем незаметно. Так было и с Ириной Быстрицкой. Скучать ей не приходилось. Работа, домашние заботы, дочь. Дождливые мрачные дни исчезали один за другим, не оставляя после себя даже минуты, чтобы задуматься. Но стоило прийти сумеркам, как женщина понимала, что вокруг нее творится что-то неладное.