Анастасия Вертинская - Анна Ярошевская

В уникальном театральном эксперименте Анатолия Эфроса – постановке «Бури» Уильяма Шекспира – Анастасия Вертинская сыграла сразу две роли – Просперо и Ариэля. Стоит заметить, что именно от режиссера Анатолия Эфроса Анастасия Вертинская услышала самую громкую похвалу в своей жизни. Однажды мастер сказал про нее, что она «столь физически естественна и обладает такой изысканной актерской грацией, что это кажется порой невероятным».

Несмотря на многообразие ролей в театре, Вертинская считает, что полностью реализоваться в театре ей не удалось, поскольку в то время вся сцена была отдана актерам старшего поколения. В 1989 году актриса ушла из МХАТа, и из театра вообще.

– Причин была масса, – объясняла Анастасия. – В юности я два года ходила в массовке в театре «Современник» и думала: «Не дай бог, мне сейчас роль кто-нибудь предложит», потому что я абсолютно была не готова к этому. Но наступает момент, когда ты понимаешь, что не хочешь выполнять тупые функции. Некоторые называют это «звездной болезнью». На самом деле никакая это не болезнь – просто человек созревает, и ему хочется перейти на более высокий уровень.

В 1989 году Анастасия Вертинская воплотила в жизнь спектакль «Мираж или Дорога русского Пьеро», приуроченном к 100-летию Александра Вертинского. Российские зрители смогли увидеть ее не только необыкновенное исполнение роли своего отца, но и ее собственную пьесу, написанную по книге воспоминаний отца. Ее последняя роль в театре – в спектакле «Имаго» в постановке Нины Чусовой. Она ушла из театра не потому, что ей надоело играть, просто «кончилась целая эпоха» как говорила сама Анастасия Александровна. Просто «перелистнулась страница».

Работа в театре была тяжела еще тем, что у актрисы существует своя жизнь, а театр едет на гастроли, и надо этой жизнью пожертвовать. До какого-то момента Настя была фанатом, несла на алтарь искусства все. А потом ее это жертвоприношение достало. И Настя заорала, как дядя Ваня: «Я не жил, не жил!». Правда, ей никто не ответил: «Помилуй, голубчик, кто ж тебя просил?». Она себе это сказала сама.

Несмотря на свою любовь к театру в начале карьеры, Вертинская, конечно, не обходила своим вниманием и кино. Кинематограф юная звезда любила как-то по-особенному, но даже на начальном этапе карьеры не хотела позировать в ролях пустых и привлекательных девушек – таковые ей предлагались в большом количестве, и она неизменно от них отказывалась. Но все время и после прихода Анастасии в театр имени Пушкина, и во время учебы в училище и после, Вертинская снималась в большом кино. Вспоминая масштабные роли, сыгранные Анастасией в порядке очередности, стоит вернуться к 1964 году.

В то время юная Анастасия Вертинская была уже в лучах зрительской любви и на гребне успеха. И именно в этом периоде в ее жизни случилась встреча с принцем Датским – Иннокентием Смоктуновским. Ее, восемнадцатилетнюю непрофессиональную актрису, студентку театрального училища, пригласил режиссер Григорий Козинцев на роль Офелии в экранизации Шекспировского «Гамлета».

Стоит отметить, что этот фильм «Гамлет» был задуман и сделан Григорием Козинцевым как весьма капитальное произведение. Работе режиссер уделил огромное внимание и потратил на реализацию своего замысла огромное количество сил. Конечно, для съемок были приглашены лучшие советские актеры – Смоктуновский, Толубеев, Названов, кроме того в нем должна была звучать музыка великого Шостаковича. Роль, на которую была приглашена Анастасия Вертинская, была ролью мирового репертуара. И было весьма трудно ожидать от непрофессиональной и, естественно, неопытной артистки глубинного погружения в образ.

Анастасия Вертинская в свои восемнадцать лет обладала великолепными данными для этой роли. Как говорил режиссер, она обладала «хрупкостью и чистотой облика, напоминавшего девичьи портреты раннего Возрождения. Однако внутреннего, душевного опыта молодой актрисы оказалось недостаточно, чтобы выразить трагически-противоречивое состояние героини».

В своей оценке режиссер Козинцев исходил из того, что Офелия должна любить Гамлета так, как Джульетта любила Ромео. И в первой серии фильма добился от актрисы выражения силы и оттенков чувства. Но все же Вертинской больше удалась Офелия, задавленная авторитетом отца и условностями придворного этикета, нежели Офелия, испытывающая страстное влечение к Гамлету. Она долго не могла сыграть Офелию, режиссер был недоволен. Работа над Гамлетом превратилась для нее в настоящую трагедию, в мучение. Погрузиться в образ молодой артистке во многом помогла и поспособствовала гениальная музыка, используемая в кинофильме. Великолепная музыка Дмитрия Шостаковича не только помогает домыслить недосказанное актрисой, но и занимает отдельное место в фильме. Она прекрасно передает характер эпохи и дух событий, составивших фон кинопроизведения. И действительно, в этом фильме Вертинская сумела сыграть настоящую Офелию – сыграть ту роль, о которой мечтали многие актрисы. Она, будучи все еще студенткой театрального вуза, создала, как отмечали многие специалисты, яркий и впечатляющий образ, и, как говорили те же эксперты, важным фактором успеха актрисы явилась восприимчивость молодой звезды к музыке.

Между Настей и режиссером возникло взаимопонимание.

– У тебя реальные восемнадцать лет, великолепные, очень подходящие для шекспировского образа внешние данные… Но твое духовное содержание, мягко говоря, не так уж велико, – говорил Козинцев актрисе.

Настя же, которая очень хотела быть настоящей, хорошей артисткой, упрямо сжимала кулаки и говорила «я все смогу, я все сделаю».

– Такую роль, говорят, сыграть – и умереть, – отвечала она.

– Может быть, ты пострадаешь в жизни, и твое духовное существо разовьется, но сейчас оно еще мало, а образ нужно было лепить. Все хорошо: и руки, и шея, и походка, но сердце не бьется!

Сердце Офелии заставил биться Шостакович. Так бывает.

Те, кто видел этот фильм, вспомнят, что с первых же кадров этого черно-белого фильма (разнообразие красок не шло, по убеждению постановщика, трагическому жанру), когда на экране опускаются огромные решетки в воротах замка, звучит его величественная музыка. Фильм, получивший многочисленные награды (в частности, специальный приз жюри Венецианского кинофестиваля), принес Вертинской международную известность: ее стали называть «самым талантливым сердцем советского кино», «Вивьен Ли советского экрана». Эта роль явилась поворотным пунктом творческого развития актрисы. Вертинская говорила, что именно после Офелии по-настоящему «поняла, что хочет стать актрисой».

Отзывы советской прессы были неоднозначными.

«Да, нас вновь пленяют поэтичность и девственная ясность внешнего облика Офелии-Вертинской. Но мы хотим видеть в этой роли большее, хотим проследить глубину переживаний, развитие и переходы человеческих чувств. Но тщетно. Внешние движения актрисы не таят под собой движений внутренних», – писал в 1967 году кинокритик Леонид Нехорошев. Лишь впоследствии критики причислили роль Офелии к числу самых значительных и ярких в карьере актрисы.

Сама Вертинская говорила о своем опыте, что работа в «Гамлете» стала для нее, с одной стороны, серьезным испытанием.