Утка, утка, Уолли - Гейб Роттер

Раньше мы с ней разговаривали. Звонили друг другу по сто раз на дню и болтали вообще ни о чем. Иногда доходило до абсурда. «Давай ты первым повесишь трубку. Нет, давай ТЫ! Ты первый! Нет, ты! Ну ладно, давай на счет „три“…» Но теперь этого нет. Теперь Сью почти перестала со мной разговаривать. А когда я звоню, отвечает мне коротко и раздраженно. Я стараюсь быть ласковым и внимательным. Проявлять интерес. Что она делала? Как прошел день? Не то чтобы меня это сильно волнует. Я просто пытаюсь быть правильным, хорошим бойфрендом. Я убеждаю себя, что когда все получится, как я задумал, и я смогу осуществить свой проект и заработать нормальные деньги, у нас все наладится. Непременно наладится. Ведь тогда я смогу уделять Сью больше времени и внимания…

Кстати, да. Может быть, этот проект и стал истинной причиной нашего с ней разлада.

Понимаете, я пишу книжки. Воплощаю одну концептуальную идею. Может быть, я действительно чересчур увлекаюсь своей задумкой. Может быть, это уже одержимость. Но я верю, что их напечатают. И я стану богатым и знаменитым. У меня даже есть литературный агент, который тоже верит, что все получится. Он говорит: «Хорошая идея никогда не останется невостребованной. Мы тебя напечатаем». И я ему верю.

А идея такая: я пишу грязные «детские» стихи для взрослых. По форме и языку — это самые настоящие детские стишки, но совершенно недетского содержания. В них говорится о мире взрослых, как его видит невинный ребенок. Эти стихи предназначены для взрослых. В них говорится о всякой похабщине, о наркотиках и проститутках. Представьте, что Говард Стерн изнасиловал Доктора Сьюза, и у них родился внебрачный ребенок. Это и будут мои стихи. Идеальное сортирное чтиво. Они действительно очень смешные. Так все говорят. Все, кто читал. Даже издатели! Во всех письмах с отказами говорится ОДНО И ТО ЖЕ: «Очень смешно! Безусловно, талантливый автор. Замечательные стихи. Но, к сожалению, не наш формат». Да пошли вы все В ЖОПУ! Пидарасы паршивые, мудаки, идиоты, кретины, придурки! Я их всех ненавижу. Но не держу на них зла.

Прошу прощения, я отвлекся. Я рассказывал о том, что случилось в сортире на стадионе. Все-таки гадкая штука — жизнь. Человек стоит у писсуара и невинно справляет нужду, а уже в следующее мгновение он лежит на полу лицом в луже мочи. Вот так оно все и бывает.

Этот Дизи — вообще никто, ноль без палочки. Он даже не рэпер. Во всяком случае, не того уровня, который стоило бы принимать в расчет. Он не работает в «Godz-Illa». То есть мне кажется, что не работает. Да, Дизи постоянно ошивается на студии, но мне всегда представлялось, что он всего лишь один из «крутых братанов» в свите Орал-Би. Я не думаю, что у него есть какие-то тесные отношения с Би, и, что важнее, с Лайонзом. Я не знаю, как Дизи попал в тусовку. Может, они там проводят письменный экзамен. Или собеседование. Или требуют рекомендации. Я не знаю. Хотя вполне вероятно, что конкретно для этой тусовки достаточно лишь устрашающей внешности и полного отсутствия интеллекта.

Больше всего меня беспокоило то, что Дизи знает, что я пишу тексты для Орал-Би. Это БОЛЬШОЙ секрет. НИКТО не должен об этом знать. Абсолютно никто. Дважды подчеркнуто. Три восклицательных знака. Если станет известно, что какой-то зачуханный толстый еврейский задрот пишет тексты для Орал-Би, самого понтового из хардкоровых ганста-рэперов, карьера Би тут же накроется одним интересным местом. Он получал музыкальные премии за свои тексты! Даже был номинирован на «Грэмми». Его позиционируют как человека ученого. Грамотея из гетто. Поэта городских окраин. Журнал «Source» назвал его лучшим текстовиком всех времен и народов. В его мире рэп — это все. Собственно, это и есть его мир. А если люди узнают правду, великого Би просто-напросто засмеют. Зачморят по полной программе. И его звездной карьере придет конец. И их студии тоже. И лейблу, который сейчас стоит где-то в районе 300 миллионов долларов. А меня просто грохнут. С Авраамом Лайонзом и Орал-Би шутки плохи. Мне оставалось только молиться, чтобы Дизи меня не спалил.

И еще я очень надеялся, что никто не узнает о казусе у писсуаров. Мне и без того приходилось несладко в «Godz-Illa Records». И без того все сотрудники студии усмехались, встретив меня в коридоре, и обращались ко мне не иначе как «Пышка Уолли», «Толсто-Моско» и «Уолли, мой мальчик». Мне совсем не хотелось, чтобы эта история просочилась в массы. Надо мной и так все смеются. А тут будет еще ТАКОЙ повод. Утешало одно: Дизи тоже вряд ли захочет, чтобы кто-то узнал, что его обоссали в общественном сортире. Потому что оно как-то не по-пацански. Это может разрушить его имидж крутого ганста и, как следствие, — рэперскую карьеру, о которой он явно мечтал.

Обычно я долго не могу заснуть: ворочаюсь с боку на бок, думаю разные мысли. И эта ночь не стала исключением. Тем более что мыслей было предостаточно. О тщете всего сущего, о мелочах жизни, которые копятся-копятся, и сама жизнь получается в итоге какой-то мелочной. И у меня было столько вопросов… Узнает ли Лайонз, что наша страшная тайна известна Дизи? Может быть, мои книги и вправду фигня? Что происходит у нас со Сью? Она меня еще любит? Или уже нет? Наверное, я действительно слишком толстый? Может быть, стоит попробовать диету Аткинса? И кто этот парень, который был в прачечной? Слышал он или нет, как я выболтал свой секрет Линь-Линю? И почему я вообще разоткровенничался с Линь-Линем? Что на меня накатило? А вдруг он кому-нибудь скажет, и правда все-таки выплывет наружу? Это, наверное, нехорошо, что сегодня я съел целых два чизбургера с беконом — и на обед, и на ужин?

Вот она, моя жизнь. С каждым днем веселуха все больше. Я лежал на кровати, одетый, пойманный, словно в ловушке, в своей захламленной квартире, в своей несложившейся жизни, и медленно — со знанием дела — изводил себя тревожными мыслями, пока не заснул.

Уолли Москович

Мой дядя Вилли — парень будь здоров.

Но, кажется, он кушает котов.

Я рад бы не верить, но как отрицать,

Своими ушами довелось услыхать.

Мы дядюшку Вилли видим нечасто,

Он младший брат папы, играет в канасту.

Большой, волосатый, с животиком тряским,

И предков моих вгоняет он в краску.

Мама сердита, когда он приезжает.

Говорит, много жрет, унитаз засоряет.

Гостит месяцами, ужасный бездельник,

Работать не хочет, в кармане нет денег.

Но Вилли смешной и веселый верзила.

Меня зовет «боссом» и даже «громилой».

Мы ходим в кафе, где пьют воду и пиво,

Они все похожи, но там так красиво.

Там можно на стульях вертеться юлой

И время занять на бильярде игрой.

Мне дядя дает отхлебнуть из стакана

И всем представляет меня «капитаном».

Мы как-то пораньше вернулись из бара,

Он встретил там толстую тетю — Клару.