Гримуар - Антон Лаптев

— Да, — несколько неуверенным тоном ответствовал Йошка, еще раз оглядывая кабинет ученого.

— Разве ты не видишь? — пряча лукавую усмешку, спросил Платон.

— Нет, учитель.

— Вот и я не вижу, — притворно скорбным тоном вздохнул пан библиотекарь.

— Что не видите? — изумился юноша.

— Не вижу ни книг, ни тигля, ни иных алхимических инструментов, коими надобно обставиться всякому уважающему себя магистру. — Мастер удивленно развел руками, как бы пытаясь охватить ту пустоту, которая царила в доме. — Разве это не странно? Кажется, будто все, что было хоть сколько-нибудь пригодно к алхимическим и иным научным изысканиям, было вынесено отсюда.

Йошка, в очередной раз поразившись мудрости мастера, принужден был согласиться с его доводами.

— Что ж, в таком случае нам здесь более делать нечего, — сказал, вставая с ларя, Платон и направился к выходу. — Давай же, сын мой, пройдемся по Городку и осмотрим его. Похоже, что мы здесь задержимся не на один день.

Едва лишь учитель и ученик вышли в сад, как за калиткой меж деревьями мелькнула чья-то тень. Кто-то в цветастых одеждах, следивший, по всей видимости, за домишком, бросился прочь. Не успел Платон и рта раскрыть, как Йошка с криком: «Вмиг догоню!» бросился следом за убегавшим. Стремглав выскочил он за калитку и бросился в ту сторону, где только что мелькали цветастые одежды, однако же, пробежав довольно много, юноша понял, что потерял наблюдавшего за ними из виду. Пробежав еще чуть-чуть и углубившись в лесок, уходивший в горы, Йошка, тяжело дыша, согнулся пополам и уперся ладонями в колени. Он не привык долго бегать, а потому задыхался. Едва лишь юноша опустил голову к земле, как тут же получил шишкой прямо в темечко.

— Ой! — вскрикнул Йошка, разом разогнувшись и судорожно оглядываясь по сторонам, но так никого и не видя. — Кто тут?

Ему ответом был задорный смех, раздававшийся уже где-то в горах, куда, по всей видимости, убежал неуловимый незнакомец, который, как логически заключил старающийся походить на мастера Йошка, был местным и хорошо знал окрестные горы.

Эту его мысль подтвердил Платон, к коему юноша принужден был вернуться с пустыми руками:

— Не догнал местного? Вижу, что не догнал. Итак, вперед, осмотрим же Городок внимательнее.

И мастер резво зашагал, увлекая за собой не успевшего отдышаться Йошку. Выйдя из садов, наши следователи очутились на главной и единственно мощеной улице, идущей прямо с юга на север. То есть от заставы, первой достопримечательности Городка, увиденной Платоном и Йошкой, до садов, скрывавших домик Карла Новотного и уходящих в горы. Горы же, впрочем, опоясывали Городок со всех сторон, лишь на юге были низкие холмы, по которым пролегала дорога из Праги. Весеннее солнце стало в зенит, ярко светя, но пока еще не сильно грея. Зато птицы, облюбовавшие Городок и его окрестности из-за множества фруктовых деревьев и ягодных кустов, имевшихся почти в каждом дворе, свиристели вовсю, счастливые уже самой весной и своим возвращением в любимые места.

Прогуливаясь по Городку, мастер, тщательнейшим образом изучивший расположение строений, то и дело указывал ученику, кто где проживает и что за здания встречаются им на пути.

— Вон тот каменный домище, чем-то похожий на нашего дорогого хозяина постоялого двора, — это местная пивоварня, — указал королевский библиотекарь на высившийся над крепкой оградой дом и вправду сделанный таким образом, что каменные бока его выпирали во все стороны словно бы живот пана Паливеца перетянутый ремнем.

От дома, стоявшего довольно-таки далеко, до пешеходов все же доходил такой запах свежих дрожжей, характерный для всех пивоварен мира, так что мастер и Йошка поспешили как можно быстрее убраться подальше. Платон деликатно держал у носа плат, юноша же просто старался не дышать.

Пройдя зловоние и вволю отдышавшись, Платон и Йошка двинулись дальше.

— Так, стало быть, сейчас мы с тобой, сын мой, выйдем на площадь, — торжественно изрек библиотекарь — и не ошибся.

Буквально через десяток-другой шагов следователи вышли на полукруглую площадь. Площадь создавалась с одной стороны зданием ратуши, той самой, чьи шпиль и крыша вечером вчерашнего дня показались путникам в свете заходящего солнца объятые пламенем, а с другой — костелом, низеньким зданием, про которое пан Платон вычитал, что оно было построено еще четыре века назад.

Отойдя на порядочное расстояние, они увидели красивый домик с миниатюрной витриной, а над входом висел, легонько раскачиваясь на весеннем ветру и тихо поскрипывая, медный бублик. За красивым домиком стояла водяная мельница, шумевшая лопастями колеса, толкаемого струями речной воды.

Следователи стояли на мосту и наблюдали за водой, так как пану Платону вздумалось выкурить трубку, как вдруг из мельницы вышел мужчина, судя по одежде, щедро усыпанной белоснежной мукой, и, думая, что за ним никто не наблюдает, направился к камышам. Дойдя до камышей, мельник в нерешительности остановился. Йошка уж грешным делом подумал, что мельник таким образом решил справить естественную нужду, однако мужчина внезапно достал из кармана маленькую свирель и заиграл, хоть и очень фальшиво, нежную мелодию. Следователи так и остолбенели. Закончив играть, мельник сказал что-то в камыши, затем тяжело вздохнул и направился обратно на мельницу.

— Да, — медленно протянул пан Платон, задумчиво попыхивая трубочкой. — Признаться, я впервые вижу влюбленного мельника.

— Я тоже, — подхватил Йошка. — Учитель, а в кого мельник влюблен?

— Похоже, в русалку.

В глазах у Йошки защипало. Он тут же вспомнил о своих родителях, которые изо дня в день гнут спину, снабжая Прагу углем. Однако воспоминания и уж тем более добрые чувства к жившей в Городке семье угольщика в мгновение ока улетучились, когда из хибары внезапно выскочила с грозным лаем злобная облезлая собака, а следом за ней не менее грозная старуха, цепко и подозрительно разглядывающая незнакомцев. Старуха была страшно худой, впрочем, как и ее собака.

Собака, не слушая хозяйку, продолжала грозно лаять и бросаться на незнакомцев. Юноша уже было подумывал о том, не дать ли ему стрекача, но только нежелание показаться в глазах учителя трусом остановило его от этого порыва. И тут пан Платон Пражский вновь удивил Йошку. Он бесстрашно выступил вперед против обезумевшей от собственной злобы собаки и поднял руку вверх, словно бы накрывал животное ладонью. Лицо библиотекаря на несколько мгновений изменилось, нижняя губа резко выпятилась вперед, а верхняя, дрожа, приподнялась, обнажая клыки. Глаза Платона сверкнули дьявольским огнем и волосы встали на затылке дыбом. И тотчас же собака, доселе злобствующая, внезапно присела на задние лапы, поджавши облезлый хвост, жалобно заскулила и умчалась прятаться за грязную старухину юбку.

— Милка, ты чего? — удивилась старуха. — Пан, что вы сделали с моею собачкой? — спросила она у мастера, который в ответ лишь покачал головой и пошел себе на дорогу, по которой следователи вчерашним вечером въехали в Городок, миновав заставу.