Манипулятор. Плутократы - Чингиз Абдуллаев

— Представляю, что они вам насоветовали! —буркнула женщина. — Хорошо еще, что вы проверяете сотрудниц такимнеобычным способом. А можно проводить еще более откровенный тест. Например,ловить на улицах и насиловать. И смотреть, как они себя будут вести. Вам неприходила в голову такая идея?

— Пока нет, — очень серьезно ответилПетровский, — но если вы так считаете, обязательно попробуем. — Онпроизнес эти слова без тени улыбки.

Наталья Андреевна нахмурилась.

— Я начинаю вас бояться, — призналась она.

— Не нужно, — он тяжело вздохнул. — Неужеливы думаете, что в Москве существует дефицит финансистов, даже таких опытных,как вы? Полагаю, за такие деньги мы без труда найдем нужного специалиста.

— Тогда в чем дело? — спросила она. — Зачемвы явились ко мне с этим веником?

"Она допустила ошибку, — подумалПетровский. — Обратила внимание на цветы и преувеличенно грубо назвалароскошный букет «веником». Ее оборона дала трещину". Невозмутимый человекне показывает своих эмоций. Равнодушный реагирует совсем по-другому.

— Хотел загладить свою вину — признался он.

— И вы не боитесь? — вдруг спросила она. — Унас дома очень свирепая собака. Очень. И если я ее сейчас позову, то наш сэрБэримор может проявить характер.

— Вы хотите, чтобы меня покусала ваша собака? —усмехнулся Святослав Олегович. — Что ж, если вы считаете, что такимобразом сможете меня наказать, я согласен на эту пытку.

Хозяйка дома оценила его иронию и улыбнулась. Впервые за всевремя разговора. И наконец разжала руки, положила их на стол.

— Вы не подумали, что я могу предложить вам самомураздеться? — задала вдруг вопрос Наталья Андреевна. — Интересно, какбы вы на такое отреагировали?

— Разделся бы, — спокойно признался Петровский, аона неожиданно поняла, что он говорит абсолютно искренно.

— Вам не говорили, что вы очень странныйчеловек? — полюбопытствовала Бочарова.

— Постоянно говорят. И даже пишут. Но представьте себе,что меня не обижает такая характеристика. Даже наоборот. Мне нравится, когдаутверждают, что я не похож на других.

Она промолчала. Просто какое-то время смотрела на него имолчала. Но наконец спросила:

— Что вам нужно? Зачем вы пришли?

— Извиниться и объявить вам, что вы приняты на работуПервым заместителем Юлая Абуталиповича. С правом финансовой подписи…

Бочарова тряхнула головой, улыбнулась. Дома она выгляделагораздо привлекательнее и мягче. Очевидно, строгий деловой костюм заставлял еевнутренне собраться. На работе эта женщина была несколько другим человеком. Этоего устраивало.

— Вы доверяете мне потому, что я не захотела раздетьсяв вашем присутствии? — прямо поинтересовалась она. — Или у вас естьдругие мотивы?

— Я проверил, как вы ведете себя в нестандартной ситуациии понял, что вы мне подходите, у вас есть свои принципы, которые вы готовыотстаивать. Есть своя точка зрения, воля. Меня это устраивает. Если вы непримите мои извинения, я буду разочарован. Значит, вы не настолько сильный иволевой человек, как я предполагал. И не настолько умный.

Они посмотрели друг другу в глаза. Наталья Андреевна невыдержала первой — отвернулась. Затем пожала плечами.

— Вы не оставляете мне выхода. Если я откажусь отвашего предложения, то поступлю, как дура. А если не откажусь? Вы действительнохотите, чтобы я у вас работала?

— Хочу, — сказал он. — Я редко ошибаюсь влюдях. Мне нужен именно такой специалист, как вы. Так вы согласны? Только неспрашивайте, придется ли вам раздеваться еще раз. Вы все прекраснопоняли.

— Я подумаю, — ответила она, и это было,согласием.

Петровский поднялся со стула:

— Спасибо. Я думаю, вам будет интересно у нас работать.До свидания.

Он вышел в коридор и прошел к входной двери как раз втот момент, когда дочь Натальи Андреевны вышла из кухни с подносом вруках. На подносе дымились две чашечки кофе, стояли сахарница и тарелка снарезанными кусками свежего пирога.

— Вы уже уходите? — опечалилась она. — А яприготовила для вас кофе.

— В следующий раз, — улыбнулся Святослав Олегович. —До свидания.

Выйдя из квартиры, он тихо прикрыл дверь и начал спускатьсяпо лестнице. У него было хорошее настроение. Теперь Петровский был уверен:завтра Наталья Андреевна явится к ним на работу. У него появилось бы еще болеехорошее настроение, если бы он мог услышать, что происходило в квартире, изкоторой он только что вышел. Дочь все еще стояла с подносом в коридоре, когдатуда вышла мать.

— Кто это? — спросила дочь. — Пришел с такимпотрясающим букетом цветов, а так быстро ушел. Это твой новый знакомый?

— Нет, — ответила мать. — Это мой новыйшеф.

— Он тебе нравится? — уточнила дочь.

— Не знаю, — призналась мать. — Но мнекажется, я еще не встречала таких людей.

— Значит, нравится, — констатировала дочь,направляясь обратно на кухню. — Я приготовила тебе кофе. Только постарайсяне влюбиться в него. Вам еще только служебного романа не хватало.

Прошло несколько дней, и Петровского вновь посетил ВалентинГеоргиевич. Он вошел в кабинет, улыбаясь, чувствуя себя хозяином положения. Недожидаясь приглашения, уселся в глубокое кресло, заранее зная, что скажетхозяин кабинета. Святослава Олеговича несколько покоробила такаябесцеремонность, но он заставил себя улыбнуться, усаживаясь напротив. Чутьраньше секретарь получила от него четкие указания никого к нему не впускать иничего не предлагать — ни чая, ни кофе.

— Мы рассмотрели ваше предложение, — сказалПетровский, — оно достаточно интересно.

Валентин Георгиевич улыбнулся. Он был уверен, что Петровскийпримет их предложение.

— Нам пришлось поработать, — признался СвятославОлегович. — Мы обычно проверяем организации, с которыми предстоитработать.

Хитрые лисьи глазки посетителя тут же насторожились, кактолько Петровский заговорил о проверке.

— Мы собрали для вас документы, — сообщил ВалентинГеоргиевич.

— Мы тоже собрали, — спокойно сообщил СвятославОлегович, — и нам удалось узнать, что, после того как "ГолдманСакс" выделил стомиллионный кредит, комбинат начал реконструкцию. И бывшийдиректор Илья Федорович сделал все, чтобы поднять производство.

— Наверное, — согласился его собеседник, — ноего убили. И нам нечего его вспоминать.

— По оценке наших экспертов, комбинат уже сейчас стоитне двести, а все триста миллионов, — продолжил Петровский. — И вамудалось за некоторое время перед убийством его директора скупить околопятнадцати процентов акций предприятия?