Льдинка - Александр Варго

По мере перечисления имен самых кровавых садистов в истории человечества лица девушек вытягивались. Антон же просто сделал нетерпеливый жест рукой:

– Не, все слышали, ты сам и рассказывал… Че-нибудь новое есть?

Тима ненадолго задумался.

– Вы что-нибудь слышали про Анатолия Нагиева? – спросил он после паузы.

Все замотали головами, а Антон, посмеиваясь, поинтересовался, не родственник ли это того самого Нагиева, который ведет передачу «Окна».

– Нет, не тот, – ответил Тима. Он уже оседлал своего любимого конька, и подобные уколы его не трогали. – Наверное, в полном смысле слова маньяком его назвать, конечно, можно, хотя ему и далеко до Чикатило… Тут другое интересно. Он охотился за Аллой Пугачевой. Да-да, Тоха, можешь не ухмыляться. И если бы не одна счастливая случайность, возможно, звезда нашей эстрады Алла Борисовна погасла бы, так толком и не разгоревшись.

Как ни парадоксально, но лица Яны и Ланы стали менее напряженными. Возможно, имя российской примадонны подействовало на них успокаивающе – ведь Пугачева априори не может никоим образом ассоциироваться с чем-то страшным и ужасным, не так ли?

– В семнадцать лет Нагиев сел за изнасилование, получил свои шесть лет и отправился трубить на зону в Коми АССР, – продолжал Тима ровным голосом. – Выбор фонотеки в радиорубке тогда был сами знаете какой, но была одна затертая до дыр кассета с Пугачевой. Ее крутили по нескольку раз в день. И так все шесть лет. После, когда его судили, он признался сыщикам, что во всем виноват голос Аллы Борисовны. И он поклялся ее убить.

И вот Нагиев на свободе. По крупицам он собирал любую информацию, которая касалась Пугачевой, потратив на это массу времени и сил. И однажды он выследил Аллу прямо возле ее собственного дома. Можно сказать, что Пугачиху спасла консьержка – Алла как раз возвращалась с очередного концерта и вошла в подъезд. За ней прошмыгнул и Нагиев. К этому времени открылись двери лифта, и консьержка, старенькая бабулька, тут же обратила внимание на Нагиева, спросив, к кому тот направляется. Тот развернулся, чтобы ответить, а лифт с Пугачихой уехал. Консьержка потом рассказывала, что зрачки у этого парня были как чертово колесо – крутились в разные стороны. Однако шанс был упущен, хотя он и был так близко к своей цели. Следующее преступление он совершил в поезде, по дороге в Харьков. Всего за одну поездку он изнасиловал и убил двух проводниц и двух пассажирок! Трупы скидывал прямо на ходу. А попался по глупости – сдал в ломбард кольцо одной из своих жертв.

Тима замолк, оглядев друзей. Девушки были спокойны, все-таки тепло и крыша над головой сделали свое дело; Антон изобразил рукой в воздухе нечто «не тяни резину, продолжай!».

– Следствие смогло доказать только эти преступления, хотя сыщики утверждали, что преступлений с подобным почерком было около сорока. В каждой из своих жертв Нагиев видел нашу несравненную Пугачеву. Его приговорили к расстрелу – все-таки 80-й год… Потом, при этапировании, он совершил побег, прыгнув в наручниках прямо под идущий состав, с помощью гвоздя освободился от наручников и исчез. Его искали около месяца и обнаружили совершенно случайно в глухой деревне вблизи Новочеркасска. Причем поймать его опять помог случай – прочесывая местность, менты спросили у жителей, не появлялся ли кто здесь посторонний. И один мужик вспомнил, что на опушке леса часто видел какого-то мужчину, а ночью там горел костер. Туда моментально направили кинологов с собаками и группу задержания. Нагиева взяли в стоге сена.

– И что потом? – спросил Антон.

– Как что? Его расстреляли, – сказал Тима снисходительно.

– Нет, про Чикатило ты лучше рассказывал, – решительно сказал Антон, которому, судя по всему, рассказ пришелся не совсем по вкусу.

Тима, решив, что «оригинальную» тему пора бы уже закрыть, делал ему знаки, но Антон не обращал на него внимания.

– Вот я сейчас расскажу… Недавно писали в «Мире криминала»… Один мужик сошел с ума и зарезал свою жену. Распилил ее пополам, из верхней части нажарил котлет, башку сунул в морозилку. А нижнюю часть положил в кровать и… ну, короче, две недели занимался с ней трахом. Вот так. А когда его посадили, на зоне ему дали кликуху Ням-Ням, – чуть ли не с гордостью закончил Антон, словно ему самому довелось мотать срок с этим Ням-Нямом.

– И на сегодня наша передача подошла к концу, – вмешался Тима, чувствуя, как снова, будто по команде, меняются лица девушек, словно пресловутый Ням-Ням сейчас вылезет из-под кровати.

– Что, страшно? – загробным голосом спросил Антон, и Лана натянуто улыбнулась:

– Нет, просто… вспомнила, как вчера мой дядя кое-что сказал мне.

– Что же? – улыбаясь, задал вопрос Антон, и Лана посмотрела на него в упор:

– Неделю назад один псих разрезал местного охотника бензопилой. На куски, как куриное филе.

– Ну и что дальше?

– Его поймала милиция, но ему удалось сбежать. И сейчас он в тайге, его до сих пор не нашли, – вздохнув, проговорила Лана.

Увидев, что улыбка сползла с лица Антона, она криво усмехнулась:

– Извините, если я подпортила вам настроение. Но я думаю, вы должны знать это.

– Да уж, – угрюмо сказал Антон и с тревогой посмотрел на дверь. Как ни странно, Яна не особенно отреагировала на слова подруги, не сводя глаз с печки.

– Он давно бы замерз за это время, – произнес Тима, с удивлением обнаружив, что фраза прозвучала так, будто бы он успокаивает самого себя, а не ребят. – Лучше расскажи про сияние.

– Какое еще сияние? – удивился Антон.

– Дядя говорит, что это место особенное, – сказала Лана. – И периодически, примерно раз в тридцать лет, здесь можно наблюдать настоящее северное сияние. Этот феномен сопровождается разными необъяснимыми вещами… Вот, например, этот странный дом.

– Ерунда, – презрительно отозвался Антон. – Дом как дом. А по поводу сияния я тебе так скажу. Оно бывает где? Правильно, на Северном полюсе или в Антарктиде какой-нибудь. А тут тайга.

Тима пожал плечами.

– А я верю своим глазам, – неожиданно сказал он. – И если увижу здесь что-то необычное, то поверю.

– Ты еще скажи, что поверишь в лешего и водяного.

– Покажи мне их. Если увижу – поверю, отчего нет? – возразил Тима.

– И чокнешься, – подхватил Антон, подложив еще немного дров.

– Нет, Тоха. Мне легче будет свыкнуться с мыслью, что это на самом деле. А чокнешься как раз ты – твой мозг будет не готов к такому стрессу.

Антон насупился и ничего не ответил.

Вскоре дом уже достаточно хорошо прогрелся, и молодежь сняла куртки. Окна тоже оттаивали, и на подоконниках постепенно образовались лужицы, в которых отражался свет керосинки и горящих свечей.

– Может, поспите немного? – сказал Тима, увидев, что девчонки начали клевать носом, особенно Лана. Та что-то сонно пробормотала, устраиваясь поудобнее.