Рыцарь для английской леди - Кэтрин Марч

– Понимаю. – Герцог Вильгельм задумчиво оглядел столпившихся вокруг людей. – И где эта английская девица сейчас? Надеюсь, ей не причинили вреда? Ты хорошо знаешь, как я отношусь к недисциплинированности моих рыцарей.

– Я это хорошо знаю, сир, и, хотя кое-кто хотел, чтобы я ее изнасиловал и повесил, я позаботился о том, чтобы этого не произошло ни с ней, ни с другими женщинами замка.

– Хорошо. Приведи ее сюда. Хочу посмотреть на эту отважную девушку, которая осмелилась пустить стрелу в моего рыцаря. Вижу, она рыжая, а это признак большой смелости или кипучего темперамента. В моем случае и то, и другое!

Под всеобщий хохот Вильгельм взъерошил свои довольно грязные рыжие патлы.

Толпа расступилась, открыв взорам сидящую на полу Джулию. Черный Рыцарь, привязавший прежде конец поводка к креслу, подошел и, развязав узел, взял Джулию за локти и поставил на ноги.

– Позвольте, сир, представить вам леди-лучницу.

Все засмеялись, а Вильгельм поморщился.

– Ради всего святого, снимите с нее этот ошейник. Это походит на то, словно ее собираются повесить, а я уже достаточно навидался смертей и насилия последние дни.

Черный Рыцарь быстро разрезал кинжалом обвивавший шею Джулии шнур, даже не поцарапав ее. Руки, однако, он так и оставил связанными за спиной.

– Она ведь не бешеная, не опасная? – спросил Вильгельм.

Мужчины – герцог, и рыцари, и другие воины – посмотрели оценивающе на тонкую фигурку.

– Эти саксы, сир, все до одного опасны, пока не присягнут вам.

– Правда? Тогда она присягнет.

– Думаю, она не согласится.

– Почему вы так в этом уверены, мой добрый рыцарь?

– Из-за стрелы в моей ноге, ваша светлость.

Прошелестел тихий смех, Джулия недовольно поморщилась – она ничего не поняла. Вильгельм заметил это.

– Она говорит по-французски?

– Нет, сир.

– Ни одного слова?

– Ни единого, сир.

– Ну, тогда с божьей помощью научится! Как и все англичане. Норманнам и саксам предстоит жить бок о бок, и мы станем единым народом. Могучим, гордым народом. С этого дня начинается новый век, и начнет его здесь и сейчас вот эта девушка. – Вильгельм мгновение помедлил, решая. – Я отдам ее в жены одному из моих рыцарей, и они честным порядком соединятся в священном союзе и зародят новую жизнь. Это будет, пусть в самой малой степени, возмещением за те многие и многие жизни, которые я погубил, сражаясь с Гарольдом за это королевство, что меня глубоко удручает. – Вильгельм умолк, оглядывая своих людей и думая о том, кто из них холост и подходит для его цели.

Мужчины переминались, покашливали, тихонько переговаривались и попивали вино в ожидании, пока герцог вынесет решение, Вильгельму бросилось в глаза одно лицо – на нем было написано напряжение. Он задумался.

Фальку д'Арку двадцать восемь лет, из которых он вот уже десять воюет под знаменем Вильгельма. После измены помолвленной с ним девушки несколько лет назад он так и не женился и, хотя было много охотниц утешить его, даже не завел постоянной любовницы.

Да, самое время этому молодому человеку жениться, подумал Вильгельм. Как и он сам, Фальк был побочным сыном богатого норманнского графа, но отец не признал Фалька, и юноша не получил ни земель, ни состояния в Нормандии. Взгляд Вильгельма упал на Джулию, потом снова на рыцаря. Каких замечательных детей они народят! Такие смелые и красивые!

– Фальк д'Арк, ты возьмешь эту английскую леди в жены и будешь владеть этим замком и всеми землями, имуществом, рентой, скотом и всем, что к нему относится. – Вильгельм развернулся и нетерпеливо спросил: – Тут есть священник? Иди сюда, брат, и соверши обряд по-французски, пока эти саксы приведут своего. – Одо, епископ Байо, брат Вильгельма по отцу, с удивленной миной на мягком лице вышел вперед. – Потому что я желаю видеть эту пару обвенчанной еще до заката, когда мы отправимся в Гастингс.

Фальк д'Арк напрасно старался скрыть потрясение во взгляде, каким посмотрел на Вильгельма. Он не хотел ни жениться, ни оседать в Англии, но с сеньором не поспоришь, особенно с таким, как Уильям. Фальк повернулся к леди Фредесвайд.

– Мадам, ваша дочь выходит замуж.

– Замуж? – воскликнула та растерянно. – Но… но… за кого?

Черный Рыцарь поклонился и сардонически-покаянным тоном проговорил:

– За меня.

Фоксборнская часовня располагалась в западном крыле замка. Помещение было невелико, а потому присутствовали лишь самые важные лица.

Супружеский обет для леди Джулии и Фалька д'Арка предстояло произнести на двух языках норманнскому епископу Одо и сильно нервничавшему англичанину монаху Амброзу.

Церемония оборвалась почти в самом начале и грозила вовсе не возобновиться из-за препятствия, которого Вильгельм по своей царственной самонадеянности не принял в расчет, – воспротивилась невеста.

– По какому праву вы отдаете меня в жены этому человеку? Вы мне не отец и не мой король! – заявила Джулия.

Ее слова были точно, хотя и со значительным смягчением, переведены ее предполагаемым женихом, и Вильгельм, вникнув в смысл сказанного, испытал гнев, смешанный с веселым изумлением. Он словно в раздумье посмотрел на хрупкую девушку, наклонился к ней и, улыбаясь одними губами, проговорил:

– Переведи мадемуазель следующее: я восхищен вашей смелостью, миледи, но, подобно всей Англии, вы повинуетесь мне, и, подобно всей Англии, вы, в случае нужды, будете взяты силой. Если вы предпочитаете замужеству изнасилование, что ж, это ваш собственный выбор и ваше собственное безрассудство. Потому что я уверен: ваш будущий супруг будет обходиться с вами честно, как и Нормандия будет обходиться с Англией. Сопротивление же поведет лишь к насилию и страданию. А теперь хватит глупостей, мне некогда возиться с нервной девственницей. Продолжайте бракосочетание!

Распоряжение Вильгельма было мгновенно исполнено, и оба божьих служителя приготовились сочетать пару брачными узами.

Джулия, однако, сжала зубы, отказываясь говорить, несмотря на сердитый взгляд Вильгельма.

– Где та дама, которая говорила, будто она мать этой строптивицы? Ведите ее сюда, и пусть она сама говорит за нее! – воскликнул герцог.

Последовали какие-то робкие возражения со стороны епископа Одо, но для человека, сумевшего захватить целую страну, невозможного не было. Леди Фредесвайд была лишена отважного упрямства дочери, а потому дрожащим голосом пробормотала то, чего оказалось достаточным для бракосочетания.

Когда подошел момент обмена кольцами, мать Джулии сняла с пальца свое собственное и отдала рыцарю-норманну. Джулия попыталась отдернуть руку, когда он надевал ей кольцо на безымянный палец левой руки, но он лишь крепче обхватил ее запястье, и глаза его грозно сверкнули.