Проклятая рота - Олег Львов

– И чего он на нас пялился, как девственница на член? – буркнул Ярх и потянулся за флягой.

– Не на нас, а на Рыжего, – Пугало, несмотря на прятавшую лицо ткань, замечал все. – И мне это очень не нравится. Но поговорим об этом потом, когда выберемся из города. Не все так просто, сам понимаешь…

Красноглазый, возможно, понимал, а вот я нет, и чувствовал я себя почему-то исключительно неуютно. Вроде бы ничего не происходило, соратники мои вели себя спокойно, и все же мне чудилось, что рядом творится нечто неприятное, что кто-то невидимый ходит вокруг, прикидывая, не воткнуть ли мне в бок кинжал.

На редкость мерзкое было ощущение, и я сам не заметил, как опустил руку на эфес меча.

Когда из прохода, ведущего в недра пирамиды, появился Мухомор с большим свитком в руке, я напрягся еще сильнее. За колдуном показался наш Лорд, а затем четверо инквизиторов, по двое тащивших сундуки с длинными ручками… наверняка, они содержали то, что Ярх назвал «задатком».

Но Арсаир ва-Рингос решил, похоже, остаться в святилище, и я облегченно выдохнул.

– Вихрь, позаботьтесь о деньгах, – распорядился командир, и позади нас началось движение.

Но что именно будут делать с сундуками, я не увидел, поскольку Лорд вскочил в седло и тронул поводья. Сдвинулись с места его телохранители, затем наш десятник… ну а куда иголка, туда и нитка, так что пришлось нам тоже пришпорить коней и поехать мимо пирамиды дальше на юг.

Тут граница города оказалась куда ближе, чем с другой стороны, и вскоре мы увидели ворота.

Перед ними нас догнал задержавшийся у пирамиды Мухомор.

– Что там было внутри? – спросил Ярх. – Забухали хотя бы?

– Нет, что ты, что ты, – отозвался колдун с загадочной улыбкой. – Как можно? Обыденная скукота – подписали договор, пересчитали золото, подтвердили условия… Завтра в бой, похоже, отряды Синеглазого уже перешли реку, а разведчиков вчера видели со стен.

При этой новости внутренности мои заледенели – блин, уже завтра…

– Да, и еще, – Мухомор как-то незаметно оказался между мной и Пугалом. – Удивительно, но Верховный Носитель Света Южной Четверти пытался расспрашивать о тебе, Рыжий.

Удивление мне не пришлось даже изображать:

– Обо мне?

– Не напрямую, конечно, но… – Мухомор посмотрел на меня в упор своими желтыми птичьими глазами. – Он куда более сильный чародей, чем я, и не в моих силах прочитать его, но он был ошеломлен и на мгновение открылся, и я заметил в нем страх, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.

Страх? Откуда?

Мой «предшественник», если можно так выразиться, был, насколько я понял, обычным рубакой, каких в Проклятой роте не один десяток, а я не провел в этом мире и двух дней и в своем не славился как гроза магов! Или же этот носитель света, инквизитор, как его там по имени, углядел во мне нечто такое, чего не уловили его менее умелые коллеги?

Но что именно?

Какую-то неведомую опасность, спрятанную во мне, как бритвенное лезвие в пирожке с мясом?

– Тьфу, пропасть, – сказал я и на мгновение пожалел, что во фляге у меня не вино, как у Ярха, а вода.

Мухомор потрусил вперед, а мы тем временем проехали через ворота.

За ними ожидал наш обоз под охраной одного из десятков – пока мы пушили перья перед нанимателем и наводили страх на горожан, эти парни попросту объехали Лявер снаружи.

– Кстати, а кто такой Синеглазый? – спросил я, вспомнив, что тип с таким прозвищем вроде бы числится у нас во врагах.

– Такой же маг-правитель, как Желтый Садовник, разве что вкусы у него другие, – сообщил Ярх. – Мы у него служили года три назад, когда он пытался Зеленые горы подчинить… платит нормально, не зажимается, да только вот в башке у него буря с молнией, как у любого из чародеев, и чем он более могуч, тем меньше с умом дружит.

– Садовник не потому, что деревья с кустами любит, – Пугало оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают, и шепот его стал едва различимым, – а оттого, что в столице, Кляйбере, у него с полсотни кольев, и пустуют-то они очень редко, по большим праздникам.

Мерзкое ощущение, что за мной следят, осталось внутри городских стен, и все же я чуял чужое внимание – словно на меня пялились с одной из башен у ворот, и как минимум в четыре подзорные трубы.

Лорд Проклятый гаркнул что-то, и возчики принялись строить круг из телег прямо напротив ворот, на большом лугу – с одной стороны от него дорога, с другой виднеется лес, но обычный, не Шелудивый.

– Тут и встанем, чтобы мне провалиться туда, где боги ночуют, – буркнул Ярх. – Отпустили бы еще в город!

– Вот на это не рассчитывай, – услышавший последнюю реплику Визерс оглянулся. – Чтобы ты вернулся под утро, в дупель пьяный, с парой девиц под мышкой, а к полудню Лорду прислали счет за три разгромленные корчмы?

– Ну так уж и за три, обычно одной хватает, – довольно пробормотал красноглазый. – Придется искать другие развлечения… ха, – он посмотрел на меня и хищно улыбнулся. – Надо же проверить, чего ты стоишь!

Я сглотнул – давно подозревал, что этот момент придет, и все же надеялся, что он наступит попозже.

– Да, хорошо… – сказал я.

Спешившись, я с облегчением избавился от надоевшего плаща и неудобного шлема. Отнес все это на телегу, расседлал лошадь и обнаружил, что соратники мои по десятку собрались в кружок и уставились на меня.

– Ну что, иди сюда, – позвал Ярх, ухмыляясь во всю пасть. – И меч не забудь.

Я вздохнул и потащился как на заклание.

Есть надежда, что тело Рыжего помнит, как управляться с острой железкой, что болтается у моего бедра, но пока я соображу, как дать ему свободу, меня ждет полчаса позора…

– Только без крови, – сказал Визерс, усаживаясь на седло.

– Обижаешь, – заявил Ярх.

Он вытащил меч и сбросил кольчугу, так что стало видно, как играют мускулы на загорелом, покрытом шрамами торсе. Остальные расположились неровным овалом, оставив свободного места достаточно, чтобы во время «потехи» никого не зацепило.

Я взялся за эфес своего оружия и сообразил, что рука у меня мокрая от пота.

Эх, была не была…

Меч показался тяжелым, я выставил его перед собой и подумал, что надо бы пригнуться. Но Ярх скакнул вперед, клинки лязгнули, запястье мое рвануло, что-то ударило в бок, и я понял, что лежу.

Судя по громогласному хохоту, выглядел я не очень умелым.

– Вставай, – сказал красноглазый, – попробуем еще.

Меч мой валялся в стороне, ребра болели, и что-то противное, мерзкое ворочалось внутри. Злюсь я редко, но уж если злюсь, то долго не могу успокоиться, и на моем пути в это время лучше не становиться и вообще рядом не появляться.