Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро

Первоначально святые защитники изображались пешими, а их образы заимствовались из Византии[42], что подчеркивало преемственность культур. Переход от образа пешего к образу всадника не был случайным. Хронологически он совпадает с тем временем, когда на Руси складывается всадническая субкультура[43]. Меч и конь были атрибутами воина уже в дохристианское время[44], а появление профессионального конного воина происходит в период с середины XI до XIII в. Об этом свидетельствует качественный скачок во всадническом снаряжении[45] и сопутствовавшая ему высокая степень освоения коня.

С началом этого процесса можно связать и первое упоминание об участии русских всадников в конном сражении. Это битва под Сновском 1069 г., где Святослав Ярославич с дружиной разгромил половцев «удариша в конь»[46]. Это время оформления структуры русского войска, главную силу которого составляла конница[47]. Власть принадлежала тому, кто стоял в ее главе: правитель «воинниками силен и славен»[48], предводительствовал ими.

Появление обширной воинской иконографии совпадает с этим периодом: образ, ставший массовым, не был случайным. Так древнерусское искусство пополнилось бессчетным количеством изображений святых воинов-всадников, покровителей монарха, его военачальников и армии, сменивших одеяние и крест мученика[49] на доспехи, оружие и коня. В деяниях святых акцент переносится с мученичества на «чудеса», где главным героем выступает физически развитый, облаченный в доспехи и вооруженный всадник-победитель. В святцы вписываются сотни имен воинов, известных как по личным, так и по коллективным подвигам. К единичным, двойным и парным изображениям святых воинов добавляются и групповые «портреты», представленные в виде кавалькады всадников: кроме упомянутых выше св. Георгия и Димитрия, чаще прочих здесь выступают св. Феодор Тирон, Феодор Стратилат, Прокопий, Меркурий, Евстафий, Нестор, Артемий[50].

Апофеоз русского всадничества запечатлен в огромной[51] хроникальной иконе «Благословенно воинство небесного царя» («Церковь воинствующая»), написанной для Успенского собора Московского Кремля. Икона изображает возвращение в Москву русского войска после победоносного Казанского похода 1552 г. Здесь под предводительством архангела Михаила и Ивана Грозного[52] идут нескончаемые пешие и конные полки. В составе торжественного шествия проходят те, кто был ранен во время войны, но остался в живых (согласно посланию митрополита Макария, им обещано от бога отпущение грехов, здоровье и долголетие). Здесь же изображены павшие на войне, которым будут даны венцы мучеников и место в небесном Иерусалиме, т. е. в раю: «А иже случится кому ныне от православных крестиян на том вашем царском ополчении не токмо кровь свою пролияти, но и до смерти пострадати за святыя церкви и за православную веру крестиянскую и за множество народа людей православных той по реченному господню словеси второе мученическое крещение восприимет пролитием своея крови и очистятся и омывает от душа скверну своих согрешений и добре очистят свою душу от грех и восприимет от господа бога в тленных место нетленна и небесная и в труда место вхождение вышняго града Иерусалима наследие. И за оружие, и за благострадание телесное вечных благ восприяти, а за мечное усечение и копейное прободение с мученики, и со ангелы радость неизреченную, по божественному апостолу реченное восприимут, их же око не виде и ухо не слыша и на сердце человеку не взыде, яжеуготова бог любящим его в день от мъздовоздателя праведного судьи господа бога терпения венец восприимут и потом и вечъныя жизни в безсконечныя веки. Аминь»[53].

Именно с этого времени[54] образ всадника в русской культуре получил устойчивые апокалиптические и эсхатологические коннотации. Смена парадигмы подчеркивалась новым знаменем русского войска. Главными героями «Великого стяга» Ивана Грозного, созданного после Казанского похода, были избраны Спаситель на белом коне и небесное конное воинство под предводительством архангела Михаила на золотом крылатом коне, в правой руке которого был меч, а в левой — крест.

Культ Михаила Архангела, который в образе всадника на крылатом коне выступает как предводитель небесного воинства, был традиционным для Руси дружинным культом[55]. В московской традиции его образ также связывался с великокняжеской и царской властью[56].