Испытание ребенком. Как не дать счастью разрушить отношения - Джули Шварц-Готтман

Например, у ребенка, который видит или слышит ссору между родителями, увеличивается кровяное давление. Злость или депрессия, испытываемая родителями, отражается на их лицах, и играя с ребенком, они тем самым запутывают его. Несчастные родители плохо считывают эмоциональные подсказки детей и чаще неправильно на них реагируют. Иногда они вообще перестают на них реагировать. В целом взаимодействие таких родителей с детьми чаще имеет негативный характер.

Но насколько все это серьезно? Ведь если дети еще не могут говорить, откуда они узнают о нашей враждебности? А даже если и узнают, возможно, они смогут к ней адаптироваться? Разве в столь юном возрасте дети не отличаются повышенной жизнестойкостью?

Ответ на все эти вопросы – нет. Даже крошечные признаки депрессии у родителей оказывают на детей огромное влияние. В таких случаях дети часто отстраняются, вначале от отца, позже – и от матери. Они сами могут впасть в депрессию и рискуют столкнуться с эмоциональными, когнитивными и поведенческими проблемами в долгосрочной перспективе.

Самый тревожный вывод в том, что если атмосфера в семье омрачена плохими отношениями между родителями, то она определяет способность ребенка контролировать себя и оставаться спокойным. Предположим, ребенок смотрит в сторону, поскольку выдохся эмоционально, но родители его попытку отвести от них взгляд и успокоиться не понимают и не уважают. Некоторые даже думают, что если ребенок на них не смотрит, то он их не любит. Мы встречали родителей, которые силой поворачивали голову ребенка к себе, чтобы он поддерживал с ними зрительный контакт. Тем самым они отнимали у него один из основных методов самоконтроля и адаптации к текущему уровню стимуляции – взгляду в сторону. Лишая ребенка возможности отвести взгляд, они вынуждали его прибегать к эскалации протеста или к отстранению. В этот момент малыш терял возможность научиться тому, что своим поведением он способен воздействовать на свой мир.

Если такие моменты станут типичными для его отношений с родителями, он сделает вывод, что неспособен успешно делиться своими эмоциями и что они ничего не значат. Не напоминает ли вам это то, что чувствуют все несчастные пары?

Это очень важный вопрос, поскольку он может негативно повлиять на развитие ребенка. В первые три года жизни закладываются фундаментальные нервные процессы, формирующие способность ребенка самостоятельно успокаиваться, концентрировать внимание, верить в любовь и заботу родителей и быть эмоционально привязанным к ним. Это означает, что у ребенка, растущего в семье, где родители несчастны, могут не развиться нейронные связи, необходимые для успешной учебы, поддержания хороших отношений с товарищами и будущей счастливой жизни.

Эти результаты просто кричат о том, что нашим детям нужны здоровые отношения между родителями. Когда мы заботимся друг о друге, наши дети качаются в колыбели нашего счастья.

Когда в семье появляется ребенок, все пары оказываются в одной лодке. Всем нам знакомы одни и те же проблемы, стресс, эмоции, заботы – и радость тоже. Но у нас есть выбор – справляться с трудностями или нет. Стресс устранить невозможно. Он – естественный элемент жизни родителей. И его причина не в недостатках вашего партнера или плохих отношениях в семье. Изучая правила поддержания здоровых отношений, вы обеспечите своим детям плавание по тихому морю радости, а не по бурным водам конфликтов.

В ходе нашего исследования «Дома появился ребенок» мы имели удовольствие познакомиться с 222 детьми. Они вернули нам веру в человечество. Дети изумительны. Мы считаем их крошечными и беспомощными. Но полученные результаты говорят о другом. Когда рождаются дети, они чрезвычайно компетентны. И мы изначально настроены на сигналы друг друга.

В середине 1960-х годов ученые решили внимательно изучить мимику младенцев. И были поражены. Оказалось, что уже через сорок две минуты после рождения дети могут копировать выражения лица взрослого. И это не просто рефлекс вроде легкой улыбки. Дети имитируют и чувства взрослого, воссоздавая те же процессы возбуждения в нервной системе. Это означает, что дети способны воспроизвести внутреннее состояние взрослого человека. И если кто-нибудь будет поддерживать головку ребенка, то в первые же минуты после рождения он в 100 процентах случаев поворачивает ее на голос матери и в 80 процентах – на голос отца, а не на голос врача. В течение нескольких минут дети узнают, к кому лучше держаться поближе!

Ученые выяснили, что если голодному ребенку, сосущему грудь, показывать один и тот же рисунок, то постепенно он станет привычным и наскучит малышу. Ребенок будет продолжать сосать, но почти перестанет смотреть на изображение. Но покажите ему рисунок, отличающийся от прежнего хотя бы деталями, и он перестанет есть. Его сердце начнет биться учащенно, а глаза расширятся от удивления. Его внимание поглощено новым изображением. К старому он уже привык и сконструировал в мозгу его модель, а когда оно вдруг изменилось, он заинтересовался и начал анализировать эти изменения. Наблюдая за удивлением в глазах малышей, ученые понимали, что они видят.

Покажите новорожденному при проведении неонатального поведенческого теста Бразелтона[1] катящийся маленький красный мячик, и он будет следить за ним глазами, внимательно и заинтересованно. Но покажите ему лицо мамы или папы, и он придет в полный восторг и задвигается с таким энтузиазмом, который не способен вызвать ни один мячик. Малыш готов играть! И нас, родителей, это не может оставить равнодушными. Мы все хотим включиться в игру.

Наши дети хотят общаться с нами с момента рождения. И наше лицо для них – как картина Пикассо. На самом деле для ребенка нет интереснее игрушки, чем наше лицо. Как и нет музыки очаровательнее (включая Моцарта), чем наш голос.

Исследования показывали, что, несмотря на все наши тревоги, как родители мы инстинктивно компетентны. Например, играя с детьми, мы обычно повинуемся интуиции. Говорим с ними, повышая тон голоса и растягивая слова: «Краси-и-ивый малыш, симпати-и-ичный малыш, что ты ви-и-идишь, малыш?» И детям это нравится, потому что высокий голос легче услышать, а преувеличенная дикция помогает им учить звуки и слова. Мы кружимся с ребенком лицом к лицу, словно в изящном и сложном танце. Со временем наши игры меняются, они становятся все более сложными.

Ребенка, смотрящего на нас в упор, больше всего интригуют пять выражений нашего лица. Первое – удивление: мы широко раскрываем глаза, поднимаем брови, отрываем рот… и замираем. Можно сказать что-то вроде: «А-х-х-х-х…», постепенно повышая тон. Второе – наша улыбка: мы широко, искренне улыбаемся так, чтобы в уголках глаз собрались морщинки. Третье – когда мы хмуримся: насупливаем брови, сводим их вместе и говорим что-то вроде: «Х-м-м-м-м…», постепенно понижая тон. Четвертое – выражение сочувствия, как при словах: «Ох, бедное дитя», что-то среднее между притворно-удивленным и нахмуренным лицом. И пятое – просто нейтральный взгляд.