Врангель - Борис Соколов

Вполне возможно, что пристрастный к Врангелю Игнатьев на сей раз, насчет стремления барона «оседлать» товарищей, не соврал. Петр Николаевич действительно стремился достичь командного положения в любом коллективе, в котором оказывался.

При поступлении в академию Врангель женился первый и последний раз в жизни — на фрейлине Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны, потомственной дворянке, дочери камергера высочайшего двора девице Ольге Михайловне Иваненко. Бракосочетание состоялось 20 августа 1907 года. Жене Врангеля тогда было 24 года. Она родилась в 1883 году и была моложе мужа на пять лет, что вполне отвечало тогдашним традициям. В 1909 году у них родилась дочь Елена, в 1911-м — сын Петр, в 1914-м — дочь Наталья. Младший сын, Алексей, появился на свет на чужбине в 1922 году[7].

Однажды Врангелю пришлось быть секундантом на дуэли своего шурина Дмитрия Михайловича Иваненко. Поединок, впрочем, закончился благополучно, без кровопролития, и противники отметили примирение шампанским.

В Академии Генштаба Врангель особых успехов достиг в овладении иностранными языками (английским и французским), военной администрацией, военной статистикой, стратегией, а также на практических занятиях по тактике.

Советский маршал Б. М. Шапошников вспоминал:

«Со мной на курсе учился поручик лейб-гвардии Конного полка барон Врангель, впоследствии один из руководителей русской контрреволюции на юге России в период гражданской войны 1918–1920 годов, так называемый „черный барон“. Окончив Горный институт, Врангель пошел служить в архиаристократический конный полк, участвовал в Русско-японской войне. Вернувшись в Петербург уже в чине поручика гвардии, он поступил в академию… Врангель в академии вел знакомство только с гвардейцами и кое с кем из армейцев. Я не принадлежал к числу последних и никогда не здоровался с Врангелем. Высокого роста, худой, черный, он производил отталкивающее впечатление. Подошла очередь экзамена по геодезии и для Врангеля. Вышел, взял билет, на доске написал: „Барон Врангель“ и „8“, обозначив номер билета, который он вытащил. Вслед за ним вышел сотник казачьего Донского полка Герасимов, очень скромный, умный и тактичный офицер. Вынул билет, не помню сейчас, какой номер, ну, положим, № 12, и написал: „Герасимов № 12“. Оба стали готовиться к ответу. Герасимов вытащил очень легкий билет — описание мензулы, а у Врангеля был трудный, с какими-то математическими вычислениями. Смотрим, Врангель всё заглядывает в программу, затем берет губку, смывает свой № 8 и пишет № 12. Таким образом, у двух слушателей оказался один и тот же № 12. Ждем, что же будет дальше. Подходит очередь отвечать Врангелю. Шарнгорст (генерал, профессор военной геодезии. — Б. С.) посмотрел в свои записи, потом на доски с номерами билетов и спрашивает Герасимова: „Как это у вас оказался тоже билет № 12?“ Тот отвечает, что он его взял и его номер должен быть записан у Шарнгорста. Врангель молчит. И вот, к нашему удивлению, строгий, неподкупный старик генерал Шарнгорст говорит: „Вы, барон Врангель, отвечайте № 12, а вы, сотник Герасимов, № 8“. Но Герасимов и за № 8 получил 12 баллов. Конечно, 12 баллов получил и Врангель, но престиж Шарнгорста в академии упал.

Когда закончился экзамен, в кулуарах собрался курс и началось обсуждение поступка Врангеля. К сожалению, суда общества офицеров у нас в академии не было. По адресу гвардейцев говорили много нелестного. Идти к начальству с жалобой не позволяла офицерская этика, да и что начальство, когда сам Шарнгорст покрыл жульничество Врангеля. Поругались, поругались, и число бойкотирующих Врангеля, т. е. не здоровающихся с ним, увеличилось».

Сын Петра Николаевича Алексей в своей книге рисует эпизод с обменом билетами совершенно иначе, опираясь, очевидно, на семейные предания: «Однажды на экзамене по высшей математике Врангелю достался легкий вопрос, он быстро справился с ним и записал решение. Его соседу, казачьему офицеру, попался трудный билет, и Врангель обменялся с ним, получив взамен решенной новую, более трудную задачу, с которой тоже успешно справился. Эту историю много лет спустя однокашник Врангеля по академии советский маршал Шапошников описал в своих мемуарах. Однако Шапошников сделал то, на что не решился даже Сталин, которого Врангель разбил под Царицыном, — поменял роли участников, и у него вышло, будто это Врангель попросту стащил у товарища билет с более легкой задачей. Вряд ли такой исторический подлог добавил славы советскому маршалу».

Версия Алексея Петровича кажется более правдоподобной, чем версия Бориса Михайловича, хотя оба они — рассказчики пристрастные. Алексей Петрович до самой смерти боготворил отца. Советский маршал же не мог в предназначавшихся к публикации мемуарах положительно отозваться о личных качествах «черного барона» и старался всячески — да простят читатели за каламбур — очернить его (признание достоинств Врангеля как полководца все-таки допускалось в советской историографии — тем славнее, дескать, была победа Красной армии). Но надо учитывать, что геодезию Врангель должен был знать очень хорошо, потому что этот предмет он совсем недавно проходил и успешно сдал в Горном институте и ему не было никакой нужды жульничать, чтобы получить более легкий билет.

Шапошников приводит еще один компрометирующий Врангеля эпизод: «В один из вечеров докладывали Врангель и Сулейман — яркий гвардеец и степенный армеец. Темой обоих докладов были действия русских на Кавказском театре в Крымскую войну. Врангель докладывал первую половину, а Сулейман — вторую. Оппонентами были генерал Колюбакин и полковник Ниве. Врангель доложил посредственно, но комиссия ему поставила 12 баллов. Сулейман докладывал отлично, по нашему мнению, но оппоненты придирались к мелочам. Как только комиссия вышла за двери, чтобы обсудить отметку, раздались аплодисменты и крики: „Браво, Сулейман!“ В аудиторию сейчас же вернулся Ниве и заявил: „Господа, вы не в Александрийском театре!“ Однако наше выступление всё же заставило комиссию поставить Сулейману 11 баллов. Этот эпизод еще лишний раз показывает, как враждебно курс был настроен к Врангелю».

Достоверность этого эпизода также внушает большие сомнения, ибо в тексте прямо-таки сквозит неприязнь к Врангелю. Преподаватель, сделавший замечание слушателям за аплодисменты, был полностью прав. Ни в одной военной академии, равно как ни в одном университете, еще никогда не ставили оценки на основе того, насколько понравился ответ слушателя или студента его сокурсникам. Впрочем, не исключено, что весь этот эпизод Шапошников основательно переврал, чтобы дискредитировать Врангеля.

Вместе с тем нельзя не признать, что в царской армии существовал значительный антагонизм между армейскими и гвардейскими офицерами. Первые считали вторых бездельниками, карьеристами и «придворными шаркунами». Ведь гвардейцы имели ряд карьерных преимуществ. В гвардейских полках не было чина подполковника, поэтому ротмистры, есаулы или капитаны лейб-гвардии сразу становились полковниками. Гвардейцы сохраняли перед армейцами преимущество в один чин. Кроме того, в гвардии генеральской была уже должность командира полка, тогда как в армии — командира бригады. Эту нелюбовь к гвардейцам вполне разделял и Шапошников задолго до того, как пошел служить большевикам.