Врангель - Борис Соколов

Конные атаки силой эскадрона, а уж тем более полка или дивизии на европейских фронтах Первой мировой войны были большой редкостью. Протянувшиеся от моря до моря сплошные линии окопов, прикрытые несколькими рядами колючей проволоки и густо насыщенные артиллерией и пулеметами, стали смертным приговором кавалерии. Иная ситуация сложилась на некоторых азиатских фронтах — в Персии и Палестине, где из-за отсутствия сплошной линии фронта оказались возможны кавалерийские рейды полков и даже дивизий в неприятельский тыл. А во время Гражданской войны в России сплошных линий фронта не было почти ни на одном театре военных действий, за исключением польского. Плотность войск и огневых средств в этой войне была на порядок ниже, чем в Первой мировой. Поэтому кавалерия силой в десятки тысяч шашек могла совершать прорывы на сотни километров в тыл неприятеля. А атаковать в конном строю могли даже целые кавалерийские дивизии и корпуса (по реальной силе они примерно равнялись соответственно бригадам и дивизиям времен Первой мировой войны). Врангель же после успеха под Каушеном верил в успех атак в конном строю, и в Гражданской войне перед ним открылось широкое поле деятельности. Барон по праву считался одним из лучших кавалерийских командиров в белых армиях, но до этого было еще долгих четыре года.

Пока же Врангель впервые вкусил плоды всероссийской славы. Его фотография появилась на страницах «Летописи войны» — популярного иллюстрированного военного журнала. Бой под Каушеном широко освещался в русской и союзной прессе. Николай Егорович, находившийся в те дни в Париже, вспоминал: «Накануне нашего отъезда я получил телеграмму о блистательной конной атаке прусской батареи третьим эскадроном Конного полка. Батарея была взята, но, как значилось в телеграмме, при этом погиб цвет русской гвардии. Потери громадные. Этим эскадроном командовал наш старший сын… Жив ли он? Ранен? Телеграммы шли неделями, ответ в Париже я получить не мог. Мы отправились в путь. В английских газетах об атаке у Каушена трубили. Имена погибших офицеров были напечатаны. Слава богу, имени сына в этих списках не было».

Надо признать, что есть и иные оценки действий Врангеля под Каушеном. Т. А. Аксакова-Сиверс со слов великого князя Михаила Александровича писала в мемуарах: «Приходили вести о первых боях, в которых полегла значительная часть гвардии. Говорили о том, как Врангель, командуя эскадроном конногвардейцев, с безрассудной отвагой повел его в атаку и положил много людей. Впоследствии я слышала, что, подписывая награждение Врангеля Георгиевским крестом по статуту, государь сказал: „Никогда я не подписывал приказа с такой неохотой. Не погорячись Врангель, те же результаты могли быть достигнуты стоящей за ним артиллерией Крузенштерна, которая уже начала действовать. И люди были бы целы!“». Как знать, не дошли ли слухи о нелестном царском отзыве и до самого Врангеля? И, быть может, именно они послужили причиной того, что в первоначальном варианте своих воспоминаний Петр Николаевич весьма негативно отозвался о Николае II. Но перед публикацией он этот отзыв снял.

Что же касается обвинения Врангеля в излишних потерях, то таковые в русской армии никогда большим грехом не считались. В крайнем случае, число убитых и раненых в бою разбрасывалось на несколько дней, когда боев вообще не было. Неприятельские же потери обычно показывались превышающими собственные, независимо от того, какими они были в действительности. Что же касается вопроса, насколько была оправданна предпринятая Врангелем атака, мы сегодня лишены возможности объективно судить о том, было ли справедливым замечание императора, если оно вообще было сделано. Ведь ни в дневнике, ни в дошедших до нас письмах Николая II нет никаких упоминаний о Каушенском бое. Мемуаристка ссылается на великого князя Михаила Александровича, но он был расстрелян большевиками в 1918 году и воспоминаний не оставил.

Но даже если принять на веру, что царь действительно ругнул Врангеля за горячность и напрасные потери, оправданию Петра Николаевича могут служить следующие обстоятельства. Сегодня нам вряд ли удастся проверить, действительно ли в момент врангелевской атаки русская артиллерия уже развертывалась на позиции и вот-вот должна была выкурить неприятеля из Каушена. Вполне возможно, что ни Врангель, ни Гартман тогда еще не знали о прибытии артиллерии, и потому внезапная атака в конном строю казалась им оправданной. Кроме того, в случае, если бы немцы ушли из Каушена после обстрела русскими пушками, в руки их противников вряд ли попали бы два немецких орудия. И, наконец, мы не знаем, какие потери понесли немцы в Каушене в результате атаки 3-го эскадрона конногвардейцев. Вполне возможно, что они были не меньше, чем потери эскадрона Врангеля, или даже превышали их.

Тактический успех под Каушеном раздули потому, что он должен был отвлечь внимание русской публики от крупных неудач русских войск в Восточной Пруссии. 2-я армия генерала от кавалерии А. В. Самсонова попала в окружение под Танненбергом. Два ее корпуса были уничтожены, а командарм застрелялся. Вскоре немецкие подкрепления, прибывшие с Западного фронта, вытеснили из Восточной Пруссии и сильно потрепанную 1-ю армию Ренненкампфа. 18 ноября 1914 года за неудачные действия в ходе Лодзинской операции Ренненкампф был отстранен от командования армией. Конец его был печален. За отказ перейти на службу к большевикам Павел Карлович был убит 12 апреля 1918 года.

В газетной кампании, связанной с именем Врангеля, важную роль играло то обстоятельство, что он стал первым офицером, награжденным орденом Святого Георгия в только что начавшейся войне. Точно так же героем газетных статей стал донской казак Козьма Фирсович Крючков, получивший в этой войне первый солдатский Георгиевский крест. Кстати, служил он в той же 1-й армии генерала Ренненкампфа и Георгия 4-й степени заслужил на неделю раньше Врангеля — за бой с немецкими кавалеристами, состоявшийся 30 июля у польского города Кальвария. В том бою Козьма Фирсович будто бы лично уничтожил 11 немцев и был 16 раз ранен немецкими пиками. После такой славы бравому казаку, казалось бы, не составляло большого труда получить полный Георгиевский бант, а затем и офицерский чин. Но на самом деле до Февральской революции Крючков успел получить только еще одного Георгия, 3-й степени, и две георгиевские медали, 4-й и 3-й степеней. Его произвели только в подхорунжие, что соответствовало чину подпрапорщика в армейской кавалерии. Чтобы стать офицером, подпрапорщику надо было либо окончить школу прапорщиков, либо совершить какой-либо выдающийся воинский подвиг. Первый офицерский чин хорунжия Крючков получил уже в мае 1918 года, во время Гражданской войны, в которой он принимал участие на стороне белых. Для этого ему пришлось снять пост красных в шесть человек. Но всероссийская слава не спасла его от гибели в 1919 году. Врангель же был более удачлив, чем Козьма Фирсович, и в карьере, и в личной судьбе.

После боя под Каушеном Врангелю дали блестящую аттестацию: «Ротмистр барон Врангель — отличный эскадронный командир. Блестящая военная подготовка. Энергичный, лихой, требовательный и очень добросовестный. Входит в мелочи жизни эскадрона, хороший товарищ, хороший ездок. Немного излишне горяч. Обладает хорошими денежными средствами. Прекрасной нравственности. В полном смысле слова — выдающийся эскадронный командир». Стоит отметить, что столь лестная аттестация была вполне заслуженной. По свидетельству сослуживцев, Врангель очень заботился о своих подчиненных: никогда не садился ужинать, пока не убедится, что все солдаты эскадрона накормлены, а спать ложился последним в эскадроне.