«Ореховские» шутить не любят - Вячеслав Жуков

Зайдя к Ивлеву, Квасов сразу стал хвастаться, как профессионально действовал по раскрытию преступления, надеясь услышать от заместителя начальника похвалу.

– Убийца пока еще не найден, но это, как говорится, дело техники, – все так же хвастливо закончил он объяснение и приготовился выслушать мнение капитана Ивлева.

Ивлев хмурился.

– Я же просил тебя принести мне бумаги, – строго напомнил капитан. – Неужели нельзя было перед выездом зайти, занести две бумажки?

Квасов все понял, и улыбка пропала. Он посмотрел виновато.

– Извините, товарищ капитан. Сейчас принесу. – Он уже хотел выйти из кабинета, лишний раз убедившись, насколько сильно Ивлев не уважает неисполнительных подчиненных, но капитан попросил на минуту задержаться.

– Куда вы выезжали? – спросил Ивлев.

Квасов, стоявший у двери, обернулся.

– На Мичуринский проспект, дом сто пятьдесят восемь. Банкира застрелили. Но мы там поработали, – сообщил Квасов не без гордости. – Кой-кого из местных авторитетов потрясли.

Ивлев сидел с задумчивым лицом. Следом за Квасовым машинально повторил:

– Сто пятьдесят восемь, – и тут же спросил, удивив лейтенанта: – Квартира – восемьдесят три?

Квасов раскрыл рот.

– Да-а, – протянул он, соображая, откуда капитан мог узнать номер квартиры. Догадался: «Дежурный сказал». Но вспомнил, что как раз номер квартиры дежурный дал не восемьдесят три, а сорок три. Ошибся. Позвонившая на пульт женщина номер квартиры произнесла невнятно. Дежурный записал и этот неточный номер назвал оперативной группе. Это потом, на месте, где было совершено убийство банкира Бондыря, они уже установили точный номер квартиры.

– А вы, товарищ капитан, откуда узнали про номер квартиры?

Ивлев молча достал из бумажника маленький клочок бумажки с цифрами, показал Квасову. Но тот так ничего и не понял. Стоял и молча таращил глаза то на бумажку, то на капитана Ивлева.

– Она была в бумажнике, который стащил Сивков из кармана того гражданина… – Ивлев не закончил, припоминая лицо человека – владельца бумажника. – На Киевском…

– Может, совпадение? – неопределенно спросил Квасов, оставляя право высказать окончательное мнение Ивлеву.

– Не думаю. При нашей работе верить в совпадения нельзя. Знаешь что, поезжай… Хотя нет. Давай наудачу. Ты на машине?

– На машине. А что? – спросил лейтенант, не совсем понимая, чего хочет Ивлев.

– Надо опросить соседей, – сказал Ивлев. Его предложение прозвучало как устное распоряжение.

Квасов протяжно вздохнул.

– Да мы опрашивали, – попытался Квасов убедить капитана отказаться от затеи ходить по квартирам. Дело нудное. Но, зная настойчивость Ивлева, особо не старался. «Разве такого упрямца отговоришь?»

Снова ехать туда не хотелось. Но Ивлев стал приводить доводы, убеждая лейтенанта:

– Во-первых, вы опрашивали днем. А днем, как известно, большинство людей на работе. Или же отсутствуют по делам.

Лейтенант Квасов хотел сказать, что в этом доме в основном живут люди, которые вообще неизвестно когда, где и кем работают, и почти всех жителей подъезда уже опросили. Но промолчал. «Ну его, этого сумасброда! – решил Квасов. – Ведь не отвяжется. И как с ним бедная Наташка живет, с таким фанатиком? Ему дай волю, он днем и ночью будет сидеть на работе. А она, дурочка, его ждет. Заботится».

– Во-вторых, – продолжал Ивлев, – я сейчас попрошу сделать портрет того человека. И с этим портретом мы еще раз обойдем квартиры. Сделаем фоторобот, и все будет нормально, – заверил Ивлев. По его лицу нетрудно было догадаться, что он рассчитывает на удачу.

«Жди, как же! Какой умный, а мы все дураки», – злорадствовал лейтенант. Капитан Ивлев ему не нравился. Всего-то на три года старше, а смотри – уже заместитель начальника отдела. Махов уйдет на пенсию, и он запросто на его место. «Больно шустрый», – думал Квасов.

– Только я сейчас позвоню жене. Надо предупредить, что задержусь. Чтоб не беспокоилась, – сказал Ивлев и схватился за телефон.

«Везет тебе, капитан. Все тебе: и должность, и жена-красавица. Молодец Ивлев!» – Но в мысли этой была зависть, а не похвала.

К словам капитана Квасов отнесся с пониманием и, как человек тактичный, вышел в коридор.

Ждать Ивлева ему пришлось недолго. Минуты через три тот вышел несколько хмурый.

«Что, получил от жены? Так тебе и надо. Выбирай – или жена, или работа. Ну, что выберешь? Лично я выбрал бы твою жену», – мысленно усмехнулся лейтенант Квасов.

– Пойдем в аппаратную. – В голове Ивлева уже не чувствовалось прежнего энтузиазма.

В аппаратной они проторчали почти час, составляя по памяти капитана Ивлева портрет того человека, у которого карманник Сивков стащил бумажник.

Но Ивлеву все-таки следовало отдать должное. Зрительная память у него оказалась отличной, и, когда компьютер выдал портрет, Ивлев сказал:

– Он. Точная копия. – Потраченного времени ему было не жаль.

Лейтенант Квасов ничего не сказал, но подумал: «Ну и рожа. Ты не напутал, капитан?»

Словно угадав его мысленный вопрос, Ивлев заключил:

– Похож как две капли воды.

Квасов тоскливо посмотрел на часы. Было уже без четверти восемь. Вспомнил о назначенном свидании с очаровательной блондинкой из шоу-группы Малевича, и на душе сделалось скучно. «Уламывал эту длинноногую прелесть две недели. И вот, когда удача засветилась и она пожелала отдаться, этот Ивлев все испортил. Эх-х, закон подлости! Вот уж поистине разврат есть грех». – И лейтенанту стало на все наплевать.

А Ивлев не унимался:

– Поехали, Игорь, поскорее. Я обещал Наташе вернуться к девяти часам.

«Смотрите на него! Он обещал! А я к кому теперь вернусь? Ну погоди, вот уведу у тебя Наташку, тогда узнаешь», – думал Квасов.

– Ладно. Поехали, – сказал он, не выказывая особого желания куда-либо ехать. Обида захлестывала сердце лейтенанта. «Не доверяет, что ли? Ведь полдня бегали по подъезду, собирали показания жильцов. И никто ничего путного, что могло бы оказать помощь следствию, не сказал. Одна бумажная морока. А этот дуралей на что надеется?» – думал лейтенант, садясь за руль своей новенькой «шестерки».

Лейтенант Квасов молча мерил этажи вслед за Ивлевым и недовольно сопел. Все выходило так, как он и ожидал. Люди встречали их недружелюбно, разглядывали составленный Ивлевым портрет и только разводили руками. И ни слова для пользы дела.

А в одной квартире старик, инвалид войны, просто-напросто послал их по матушке. Ну что с таким станешь делать? Восьмидесятилетнему дедуле до лампочки все административные наказания. Да и кто с ним станет мараться?

Квасов в душе радовался. «Нечего было соваться! Ведь говорил тебе, предупреждал! Настырный ты, Ивлев. Видишь, не всегда польза от твоего упрямства. Попадет тебе от Наташки».