Тень короля - Надежда Федотова

– Это… чего это? – с опаской поинтересовался парень, переводя взгляд с вожделенной плошки на неожиданного благодетеля и обратно. На Творимира даже коситься не рискнул, побоялся. Ивар подвинул к себе поближе принесенный товарищем эль и улыбнулся:

– Два дня не ел, говоришь? Тогда тебе и этот шедевр сгодится… Налетай, рванина, что мнешься? Лепешки, между прочим, вполне даже съедобные.

– Дак я ж с удовольствием! – жалобно заскулил побродяжка. – Только вот… малость неудобно мне…

– А! – спохватившись, рассмеялся лорд. – Творимир, отпусти его.

– Эх?..

– Да куда я денусь?! – пискнул, давясь слюной, парнишка, не сводя прямо-таки влюбленных глаз с заветной похлебки.

Ивар хмыкнул: «Да, голод не тетка! Так и полиглотом станешь…»

– Отпусти, друже, – повторил он. – Пускай поест.

Бывший воевода с неохотой подчинился. Потом с выражением крайнего отвращения на лице вытер руку о штанину и сел на лавку в паре локтей от жадно давящегося горячей похлебкой нищеброда. Сбежать, если что, все равно не успеет, а так хоть вшей от него не нахватаешься…

Глава Тайной службы его величества быстро обшарил взглядом помещение таверны. Несмотря на раннее утро, народу тьма. Рыбаки, парочка захудалых торговцев с немудрящей охраной, у двери жует краюшку какой-то обтрепанный человек, вероятно коробейник… За столом справа – сильно подгулявшая компания наемников, не просохшая еще с ночи, – стучат кружками, тычут друг в друга кулаками и орут так, что сами себя не слышат. Слева стол пустой и сильно загаженный: те, кто за ним сидел, ушли с четверть часа назад, а убрать за ними еще не успели. Прекрасно! «Стало быть, этот вот некормленый любитель поспать где придется – единственный, кто мог разобрать, о чем мы говорили, – подумал Ивар. – К тому же он местный. И нищий. И достаточно сообразительный… Как налопается, дадим серебрушку и запишем в проводники. Ему выбирать-то особо не из чего! Либо помощь мне и звон в кармане, либо кулак Творимира и сточная канава… Хотя в последней он, кажется, регулярно купается». Лорд Мак-Лайон принюхался и сморщил нос: дочка покойного вождя O’Нейлла ждала двадцать пять лет, так подождет еще пару часов! Этого красавца перво-наперво необходимо хорошенько отмыть. Не хватало еще потом домой табун тощих ирландских вшей привезти! В Шотландии, положим, и своих хватает…

Дверь беззвучно приоткрылась, впустив в таверну какого-то человека, закутанного по самый нос в черный сильно поношенный плащ. Ивар неспешно сделал большой глоток эля, одновременно с этим внимательно разглядывая новоприбывшего поверх своей чаши. Сидели они далеко, в углу, в стороне от единственного окна, поэтому особенно опасаться было нечего, но лучше, как говорится, перебдеть… Вошедший, не останавливаясь на пороге, скользнул влево, потом бросил быстрый взгляд на мирно завтракавшую компанию и, едва заметно кивнув трактирщику, исчез за стойкой. Ни одна половица не скрипнула… Творимир, который сидел спиной к входу, вопросительно взглянул на командира. Потом – на его левую руку, лежащую на столе. Пальцы лорда Мак-Лайона мягко отстукивали неслышную дробь.

– Эх? – одними губами выдохнул бывший воевода.

Глава Тайной службы задумчиво качнул головой, не отводя глаз от дверцы за стойкой, где только что скрылись хозяин заведения и его гость. Что-то тут было… неправильное. И привычное одновременно. «Или показалось?» – думал Ивар, вновь мысленно представив в деталях странного посетителя. Хотя как раз таки ничего особо странного в нем как будто и не было… Плащ как плащ, сильно поношенный. Сапоги потертые, приспособленные для езды верхом. Лица не видно. На руках ни колец, ни перчаток, но почему они там обязательно должны быть?.. Что с трактирщиком уединился – ну так а мало ли у них дел общих быть может? Родственник или поставщик… «Что же мне в нем тогда так не понравилось?.. То, что ходит бесшумно?» Ивар нахмурился. Чутье королевскую гончую подводило исключительно редко. И если сейчас оно проснулось, значит, причина все-таки есть.

– Странный у него плащ, – пробормотал себе под нос глава Тайной службы. – Или не в плаще дело? Или… Отвлекись. – Он ткнул локтем вылизывающего миску нищего. – Ты здесь постоянный посетитель. Скажи-ка мне, в эту забегаловку часто заглядывают монахи?

– Монахи? – изумился тот. – Бог с вами, сударь, что им тут делать-то?! В такой дыре! Я и с вас-то удивился…

Ивар сдвинул брови, отставил чашу в сторону и негромко скомандовал:

– На выход.

– А?.. – вякнул было бродяга, не успевший дожевать последний кусок лепешки, но Творимир, повинуясь кивку командира, быстро зажал пареньку рот и стащил его с лавки…

Когда трактирщик, услышав спустя минуту звук хлопнувшей входной двери, высунул голову из своей каморки за стойкой, стол в углу, где только что сидели трое мужчин, был пуст. А за тот, что в центре, усаживался старик Мэхью, рыбак, заходивший по утрам опрокинуть чарку после ночного лова. Трактирщик переглянулся со своим гостем и позвал:

– Эй, Мэхью! Вон там в углу трое пили, не видал, куда пошли?

– Не было тут никого, – удивился старик. – И чтоб выходил кто, тоже не приметил… Ты бражки-то нацедишь, Лью?

– Обождешь, – бросил тот, скрываясь за стойкой. Снова шагнул в каморку, прикрыл за собой дверь и спросил: – А что за люди? Тебе зачем?

– Не твоя печаль, – отозвался гость и добавил задумчиво-тревожно: – Что здесь позабыл Ивар Бескостный?.. Он нигде не появляется просто так…

– Ты кого-то из них знаешь?

– Знаю. – Мужчина поплотнее запахнул свой потрепанный плащ. – Уж лучше бы не знал!..

– Кто такие?

– Тебе что за дело? Да не трепыхайся, не по твоей части… С ними оборванец сидел, местный?

– А то! – скривился трактирщик. – Голытьба. Ошивается на пристани, сюда погреться приползает, объедки подобрать. Ну и стащить чего, дело понятное. Уж сколько били…

– В другой раз явится – придержи для меня, – подумав, сказал гость. – Побеседую… А сейчас хватит разговоров! Что ты встал столбом? Плесни мне чего-нибудь покрепче, да давай скорее к делу. Мне в лавку зайти надо, а времени и так в обрез – еще корабль из Англии встречать…

Отец Бэннан едва слышно бормотал слова молитвы, медленно перебирая меж пальцев деревянные четки. В помещении царил полумрак, чуть разбавленный желтым кругом огонька свечи, что стояла в головах у покойного брата Мэлейна. Взгляд аббата, бесцельно блуждающий по стенам молельного дома, остановился на большом деревянном кресте. Замер на несколько мгновений и переместился на неподвижное лицо усопшего. Как печально! И как прозаически: брат Мэлейн поперхнулся за утренней трапезой кусочком хлеба, закашлялся, побагровел лицом – и душа его отлетела. Отец Бэннан тихонько вздохнул, вспомнив добродушного кругленького монаха, так любившего покушать, и склонил седую голову. Скорбь его была двойной – не прошло еще и недели, как другой член общины, брат Гэбриэл, на глазах у всех сорвался с одной из скал утеса, когда собирал птичьи яйца… И вот снова потеря. «Пути Господни неисповедимы!» – подумал аббат. Взял себя в руки, отогнал прочь грусть и сосредоточился на заупокойной молитве. Снова замелькали горошины четок.