Долгий путь на Бимини - Карина Шаинян

Он наконец ободрал бумагу и подвинул банку к Гаю. Тот слегка отшатнулся, но быстро взял себя в руки и, сморщившись, принялся рассматривать остатки воска.

– Извини, что вместе с этой жижей притащил – из-за печатей не стал выливать, – объяснил Герберт. – Да и страшновато как-то открывать… Ты если крышку собираешься отвинчивать – подожди, пока я выйду.

– И слава богу, что не стал, – отозвался Гай и схватился за лупу. – Слушай, Герб, ты молодчина! Знаешь, что это?

– Действующая модель Моби Дика?

– Тьфу на тебя, – рассердился Гай. – Это один из препаратов того сумасшедшего тюремного врача!

Герберт присвистнул.

– Так ей лет триста? Знал бы – слупил с тебя пару монет…

– Двести с чем-то, – поправил Гай. – Ну надо же! Как сохранилась! – он влюблено приник к стеклу, за которым вяло покачивалась рыбина. Герберт посмотрел на часы и встал.

– Мне пора. Ты, главное, не целуйся с ней – старовата.

– С меня пиво! – спохватился Гай.

– Да уж надеюсь, – проворчал Герберт и вышел. Гай поднял банку, и жидкость тяжело качнулась. Шевельнулись прозрачные плавники.

– Прям как живая! – пробормотал Гай, вглядываясь в опаловые глубины банки.

Оглушительно прогремел дверной звонок. Пэт Кэрриган была туговата на ухо, вот и поставила этого электрического монстра, придуманного, наверное, китайскими военными для устрашения идеологических врагов. Карререс поморщился: надо бы поменять. Да только что-то подсказывало: здесь не придется задержаться надолго, и смысла обустраиваться нет.

На пороге стояла румяная дама с пышной прической. Она цепко оглядела Карререса и, видимо, осталась довольна.

– Здравствуйте, доктор, – пропела она, напористо улыбаясь. – Вас рекомендовал господин Нуссер. Вы должны помочь моему сыну, мальчик страшно мучается…

Она попыталась шагнуть в дверь, и Карререс вскинул ладони, отстраняясь.

– Я давно не практикую, – пробормотал он. Вот болтун этот Нуссер! Сказать бы ему сейчас пару ласковых… – Мне жаль, что вы зря потеряли время. Стоило сначала позвонить… – Карререс попытался отступить, но дама не унималась.

– Но вас рекомендовал господин Нуссер…

Дама жужжала и вилась, пытаясь оттеснить Карререса с порога. Он уже хотел прекратить эту сцену и захлопнуть дверь, когда из-за обширных юбок высунулась плохо вымытая рожица. Мальчишка сердито потянул мать за рукав и топнул босой ногой о мокрый асфальт, добавив пару брызг на свои и без того запачканные штаны, а заодно и на материнские колготки.

Дама, не обращая внимания на сына, продолжала наседать, и мальчишка вновь скрылся за ее спиной. Но Карререс успел узнать давешнего курьера, который отнес цветы. Судьба, расщедрившись, подкидывала подарки, небрежно маскируя их под совпадения, и доктор не собирался от них отказываться. Карререс улыбнулся и отступил, освобождая проход.

– Прошу в лабораторию, – сказал он, указывая на лестницу в полуподвал.

Дама растерянно осеклась: явно настроенная зудеть до последнего, она не рассчитывала на такую легкую победу. Вскинув голову, она проплыла в дом, таща на буксире сына. Мальчишка медленно выворачивал голову, стараясь не выпускать Карререса из виду – он тоже узнал доктора, и это, похоже, тревожило его. «Ах да, монета, – улыбнулся про себя Карререс. – Наверняка не сказал родителям ни слова, спрятал, а теперь боится, что всплывет».

Оглядевшись в лаборатории, дама притихла. Она явно ожидала увидеть что-то вроде кабинета психоаналитика, с дубовым столом и плюшевой кушеткой. Уперевшись взглядом в наполовину вскрытый череп мандрила и испачканный чем-то темным скальпель (Карререс чистил им трубку), она совсем сникла. Ухватив сына за руку, дама подтянула его поближе, разве что не пытаясь спрятать за спину.

– Не беспокойтесь, я уже давно не экспериментирую на людях, – утешил ее Карререс, подвигая два сосновых стула в подозрительных пятнах. Дама неудобно присела на самый краешек и замерла. Она явно мечтала сбежать, а потом, придя в себя и обретя привычную самоуверенность, устроить разнос несчастному аптекарю, который отправил ее с сыном в лапы к опасному маньяку. Но сейчас она даже уменьшилась ростом. Мальчишка же, наоборот, весь вытянулся, изнывая от восторга. Видно было, что больше всего на свете ему хочется потыкать пальцем в препараты да понажимать на кнопки. Мать тоже это заметила.

– Не трогай ничего! – засуетилась она, позабыв о собственном страхе. – Знаете, – продолжила она уже доктору, – мой Венни – такой непослушный мальчик, а с тех пор, как его бабка уехала из города, и вовсе от рук отбился, – она почему-то обвиняющее посмотрела на Карререса. – Вечно сует нос куда не попадя, и такой скрытный…

Мальчишка снова насторожился, а мать продолжала гудеть: хитрый, и неусидчивый, совершенно неуправляем, представляете, вчера он… а вот позавчера… Венни явно был великим грешником. Теперь вот обувь носить отказывается, благо, пока еще тепло… и не переспоришь его, пыталась заставлять, но после того, как он выкинул новенькие кроссовки…

– А, собственно, почему? – вклинился в этот поток Карререс, и дама уставилась на него с изумленным возмущением.

– Настоящие индейцы всегда ходят разутые, – насупился Венни.

– Ах да, – улыбнулся Карререс. – Как я сразу не догадался.

Мальчишка торжествующе покосился на мать и снова вперился в доктора. Теперь он глядел с вызовом, и весь был как на ладони. «Все взрослые – дураки, – явственно читалось на его физиономии, – а расскажешь про монету – растреплю, что ты даришь веники аптекаревой дочке. Тили-тили-тесто…» Карререс сжал губы, чтоб не расхохотаться, и, сделав серьезное лицо, повернулся к даме.

– Так на что мы жалуемся? – спросил он с самым озабоченным видом. – На плохое поведение?

Дама покосилась на скальпель и испуганно замотала головой. Мальчику все время снится один и тот же кошмар, объяснила она. Домашний врач посоветовал психоаналитика, но вы же понимаете, доктор, не хотелось бы, чтобы какой-то посторонний человек расспрашивал, когда Венни начал ходить на горшок (Венни заскрипел зубами) и все такое. А вас рекомендовал господин Нуссер, сказал, что это как раз по вашей части… Что именно за кошмар? Мальчику снится, что на его голову валится огромное куриное яйцо, и господин Нуссер сказал, что… Увидев выражение лица Карререса, дама побледнела.

– Это опасно? – спросила она плачущим шепотом.

– Само по себе – вряд ли, – пожал плечами доктор, поспешно возвращая маску сочувственного, успокоительного интереса. Дама продолжала. Мальчик кричит от страха, подолгу не может заснуть и вообще ужасно страдает, правда, Венни? Венни сосредоточенно шевелил пальцами на ногах, пытаясь изобразить какую-то фигуру. Уши у него были пунцовые.

– А в индейцев он начал играть примерно тогда же? – спросил Карререс. Мать тихо ахнула и прикрыла рот рукой.