Капкан на оборотня - Эдуард Веркин

– Не мог же он сразу трем привидеться?

– Такие случаи бывали. Ты про эпидемии оборотничества слыхала?

– Ну, так. Что-то там в Средние века, кажется...

– Целым деревням начинало казаться, что они оборотни. Они вставали на четвереньки и шастали по лесам. Так вот. Кстати, ты заметила, что оборотень напал только на старушек? Хотя тут и дед-охотник какой-то живет, и эти два придурка...

– Мобила не здесь живет, он за молоком просто приходил. И в гости к Рукасову.

– Я к чему клоню, – сказал я. – Нападения на старушек – довольно показательный факт.

– В чем же он показательный?

– Ты слыхала что-нибудь про Салемский процесс?

Тоска отрицательно помотала головой.

– Надо теоретически подковываться, старуха, – посетовал я. – На хромой козе энтузиазма мы далеко не уедем. Ты знаешь, к примеру, что все преступления уже имели место раньше? Ничто не ново под луной, все уже когда-то случалось...

– А при чем тут Салемский процесс?

– Это было в Америке, в самом конце семнадцатого века, в штате... кажется, Массачусетс. Так вот. Там одну мурену бросил ее хахаль, и она с большого расстройства взяла да и стукнула на новую подружку своего хахаля. Что та ведьма и летает ночью на метле пить кровь бургомистра. А та вломила другую свою подружку, а потом они там все просто взбесились и стали друг на друга стучать и друг друга закладывать. Целую кучу девок в результате перебили по обвинению в колдовстве. Вот так-то. Конечно, они не были ведьмами. Они были просто дурами. Психичками.

– Ты хочешь сказать, что мы имеем дело с массовым психозом? – поинтересовалась Тоска.

– Я же говорю, нападения на старушек показательный факт. Одной что-то привиделось, она рассказала другой, той понравилось... Ну и пошло-поехало. Надо искать. Ты, кстати, знаешь, что слово «инквизиция» переводится как «разыскание»?

– Ты что, хочешь тут инквизицию развести?

– Пока не знаю. Нельзя строить догадки без фактов.

– Может, это была все-таки собака? – сомневалась Тоска.

– Мало исходной информации, рано делать выводы. Поговорим с другими очевидцами, может, общая картина прояснится.

Тоска достала блокнот и сделала запись: «Захаровна, жертва № 1. Следов не обнаружено. Звериная морда появлялась, исчезала???»

– Вообще, конечно, странный случай, – сказал я. – Напал оборотень на бабушек? Напал. Спрашивается, зачем? Никакого кровопролития нет. Он что, напугать их просто решил? Он что, оборотень-вегетарианец?

Тоска ничего не сказала.

– Вообще, нам надо разработать план оперативно-розыскных мероприятий. Чтобы все у нас было по порядку, без излишних метаний.

– Ну, давай, разработай, – ухмыльнулась Тоска.

– Задача № 1. Первым делом нам надо определить... – сказал я, делая паузу после каждого слова, и внимательно поглядел на Тоску.

– Мне кажется, нам надо определить, настоящий оборотень или нет.

– Точно, – согласился я. – В общих чертах ты права. Надо определить врага. То есть субъект преступления. Какова же задача № 2?

Тоска почесала голову.

– Я говорил, теоретическая подготовка крайне важна. Что лежит в основе любого преступления?

– Деньги, что ли? – предположила Тоска.

– А если не деньги, а месть? Если мальчика в детстве обижали хулиганы, а он вырос и сделался Джеком-потрошителем? Как это называется отдельным словом?

– Мотив?

– Умница, – похвалил я Тоску. – В основе любого преступления, кроме преступлений по неосторожности или преступлений вынужденных, лежит мотив. Для того чтобы найти преступника, то есть этого оборотня, надо понять мотив. Зачем он это делает?

– А вдруг он просто псих?

– Это тоже нельзя исключать. Ты говорила, у Рукасова старший брат псих?

– Псих, – подтвердила Тоска. – У них вообще все семейство психи. Кстати, родители у Рукасова сейчас на заработки подались, он один с братом живет.

– Психи тоже частенько шалят. Надо будет этого Рукасова навестить.

– Зачем?

– Посмотреть. Хотя... Не будем забегать вперед.

– Но ты не будешь отрицать, что оборотень, настоящий или ненастоящий, – он кто-то из жителей деревни? – спросила Тоска и достала свой блокнотик.

– Скорее всего, конечно, да. Сколько до ближайшего поселения?

– Семь километров. Лесом, правда, заметно короче.

– Вряд ли оборотень... будем называть его пока именно так, так вот, вряд ли оборотень стал бы носиться туда-сюда. Слишком идиотично. Логичнее предположить, что он местный. Но тогда ему нужен мотив... А то получается – жил-жил, а потом вдруг ни с того ни с сего взял да и начал на соседей кидаться? Мотив – с ума сошел?

Я огляделся. Сходить с ума в деревне Сорняки было решительно не из-за чего. Хотя кто его знает. В таких деревеньках вполне может скрываться мировое зло. Запросто.

– Значит, так и запишем: «Искать врага среди жителей», – сказала Тоска, а потом спросила: – А бывают преступления без мотивов?

– Не-а. Все, что без мотива, это не преступления. Ну, за исключением неосторожности – я уже говорил... Но у нас о неосторожности говорить нельзя, пожалуй. Все-таки в нашем случае прослеживается вполне явная злая воля. Нападения имели место? Имели. Не могли же они совершаться сами по себе?

– Не могли, – согласилась Тоска.

– Ты знакома с теорией слухов? – спросил я.

– Не знакома, – ответила Тоска. – А может, и знакома, не помню.

– Еще во времена КГБ специальные исследования проводили. С целью определения границ возможностей манипуляции сознанием. Чему больше всего люди верят? Информации по телевизору или слухам?

– Слухам, конечно.

– Вот именно. С помощью слухов можно внедрять в мозги все, что угодно. Агенты КГБ распространяли слухи о том, что под каждым крупным городом в России существует точно такой же подземный город. И через две недели слухи о подземных городах доходили до директора ЦРУ. Слухи расходятся мгновенно.

– Как это соотносится с нашей историей? – спросила Тоска.

– Просто. Следи за мыслью. Допустим, старушка купила в магазине мороженого минтая с целью сделать рыбные котлеты. Она приносит этого минтая домой, оставляет размораживаться. А пока садится смотреть телевизор. По телику очередной голливудский бред про вервольфов – бабушка же думает, что это сказка про Морозко, начинает смотреть. Смотрит, смотрит, увлекается простым, но динамичным сюжетом. На середине бабушка понимает, что Морозко тут ни при чем, но остановиться уже не может – вервольфы скачут, рычат, старушке интересно. Она смотрит фильм до конца. В это самое время по улице проходит ничейная собака по кличке Туз, сокращенно Тузик. Тузик давно не ел и выглядит устрашающе. И вдруг он слышит изумительный запах размораживающегося минтая. Тузик борется с внутренней собакой изо всех сил, но внутренняя собака побеждает – Тузик нападает на минтай и начинает его пожирать. На шум является Захаровна, наевшаяся на ночь успокоительных таблеток. Таблетки, общий шум в голове, лампочка в двадцать пять ватт. И готово. Она видит оборотня. Рассказывает другой бабушке, ну, и пошло-поехало. В результате мы имеем душераздирающую историю про железные зубы. Я тебе уже говорил – психика. Как в книжках...