Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - Майкл Пьюэтт

Когда в больших городах начала развиваться рыночная торговля, представителям разных классов открылись новые пути взаимодействия. Выработались ритуалы, при помощи которых покупатели и продавцы могли вести себя как равные, хотя на самом деле таковыми не являлись. Обмен вежливыми «спасибо» и «пожалуйста» создавал для участников общения пространство, где они могли ощутить некое подобие равенства.

Мы тоже совершаем этот ритуал «как будто». Представьте, что вы сидите за обеденным столом, и ваш сын (или племянник, или внук) требует: «Дай мне соль». Если ребенок маленький, вы решаете, что он еще не научился хорошим манерам, и отвечаете: «Ладно, только что надо сказать еще?..» Или: «А волшебное слово?» Возможно, он ответит не сразу, и тогда вы будете настаивать: «Что еще надо сказать?..» И так до тех пор, пока ребенок не скажет: «Пожалуйста, дай мне соль». Вы передадите ему соль, но не оставите его в покое, пока он не произнесет «спасибо».

Зачем мы так делаем? Ведь ребенок ясно дает понять, что эта шарада кажется ему нелепой. Но для него это возможность поучаствовать в ритуале, в котором он как будто обращается к равному себе человеку. Вы делаете это не для того, чтобы запрограммировать ребенка на определенную модель поведения; вы помогаете ему понять, что значит попросить о помощи такого же человека, как он сам, и что значит выразить благодарность за помощь.

Если он просто зазубрит вежливые слова, этого будет недостаточно. Конечно, приспосабливаясь к жизни в обществе, ребенок вначале механически повторяет за взрослыми. Но со временем он начинает понимать смысл того, что делает, и ориентироваться по ситуации. Видя, как люди реагируют на его «пожалуйста» и «спасибо», он определяет, когда этих слов достаточно, а когда лучше работают другие фразы либо смена интонации или выражения лица.

На самом деле дети интуитивно понимают ритуал гораздо лучше большинства взрослых. Они знают, что его ценность в том, что он ненастоящий. Сродни детской игре. Представьте, скажем, что ребенок изображает полицейского, охраняющего магазин, а остальные превращаются в банду грабителей. Все размахивают пистолетами, прячутся за подушками и стреляют. Дети, в отличие от некоторых взрослых, не считают подобные перестрелки насилием. Для них это «войнушка» – игра, вынесенная за рамки действительности. Они прекрасно понимают, что воюют не по-настоящему, и возвращаются к этой игре, потому что в ней можно преодолевать ограничения обычной жизни и развивать в себе новые качества: бороться со страхами и тревогами или примерять на себя роль спасителя и героя, – и все это в безопасном придуманном мире.

Если родители рассказывали нам в детстве о Санта-Клаусе, это тоже был ритуал «как будто». Мы всей семьей участвовали в реальности, где Санта с огромным мешком игрушек за плечами спускается в комнату по дымоходу. В последние недели перед Рождеством дети пишут послания, составляют списки и стараются показать себя с лучшей стороны. В сочельник они ставят под елку стакан молока и тарелку печенья. Взрослые и дети постарше прилагают все силы, чтобы эта сказка для малышей не кончалась и в доме царила атмосфера радости. Не так уж важно, существует Санта или нет. Важно, что родные меняют свое поведение к лучшему и семья становится крепче.

В детстве мы все подолгу жили в мирах «как будто», но потом мало-помалу оставляли их, взрослея и проникаясь уверенностью, что нужно быть верными себе. Однако ритуальные пространства у нас все-таки есть. Тот же кабинет психотерапевта, где люди в течение оговоренного промежутка времени рассказывают о своих проблемах. Хотя многие полагают, что эти сеансы полезны, потому что на них мы шаг за шагом добираемся до своего истинного «я», с конфуцианской точки зрения гораздо важнее тот факт, что мы, по сути, устанавливаем ритуальное пространство, где можно играть роли «как будто», невозможные для нас во внешнем мире. Терапия помогает освобождаться от шаблонов, управляющих нашей жизнью, и, благодаря общению врача с пациентом, позволяет вырабатывать новые пути взаимодействия с окружающими.

Однако за порогом кабинета мы неизбежно попадаем в старую колею, и на следующей неделе визит приходится повторять. Бывает, мы годами работаем с психотерапевтом, пробуя с его помощью выходить за привычные рамки. За счет этих повторений мы потихоньку протаптываем новые пути взаимодействия и в конечном итоге становимся другими, гораздо лучшими людьми.

Мы ценим правду, но в личных отношениях на каждом шагу прибегаем ко лжи во спасение, создавая альтернативную реальность. «Ты лучше всех», «Беспокоиться не о чем», «Ты непревзойденно готовишь». Одной из самых популярных в этом ряду является фраза: «Я тебя люблю». Пары, у которых заведено ее повторять, вряд ли ощущают себя по уши влюбленными 24 часа в сутки. Почти наверняка у каждого из них время от времени накапливается целый ворох сложных чувств по отношению к партнеру. Однако их отношения только выигрывают от подобных ритуалов, позволяющих уходить от реальности в воображаемое пространство, где они каждую секунду любят друг друга всей душей. В момент, когда они выражают любовь через ритуал «как будто», они любят по-настоящему.

Вспомним десятую главу «Лунь юя», посвященную будням Конфуция. Мыслитель поправлял циновку не просто из любви к порядку. Он понимал, что незначительные, на первый взгляд, мелочи, вроде опрятности места, где вместе с ним будут сидеть люди, складываются в определенную атмосферу, влияние которой трудно переоценить. Современным эквивалентом ритуалу с циновкой может служить наше поведение за ужином. Накрывая на стол, раскладывая салфетки или даже зажигая свечи, мы уходим от рутины и открываем альтернативную действительность для себя и тех, кто рядом с нами. Даже если день выдался тяжелым и в семье были нелады, нет нужды объявлять: «А теперь давайте перестанем ссориться и отдохнем». Ритуал ужина сам по себе подразумевает паузу, позволяющую всем перейти в другой режим.

Однако моменты, когда мы по-конфуциански участвуем в ритуалах, редкость. Стремясь к пресловутой честности, мы позволяем себе действовать «как будто» только в виде исключения. Нам кажется, что это притворство, детские игры. Но Конфуций мог бы резонно указать нам на нашу непоследовательность. Мы не принимаем ритуалов, из-за того что они указывают, как нам себя вести, и при этом бездумно следуем огромному количеству общественных норм и условностей. Не умея оценить силы ритуалов, мы все равно их выполняем – только механически, как роботы.

Есть люди, которые осознают, насколько это опасно. В нескольких университетских городках модераторы таких проектов, как Ask Big Questions, учат студентов настраиваться на создание доверительной атмосферы и формулировать мысли так, чтобы острые дебаты (например, о том, как добиться мира на Ближнем Востоке) не скатывались до уровня «кто кого перекричит». Фактически студенты овладевают ритуалом беседы, сколь бы деланым и искусственным он ни казался: как задавать вопросы, как вовремя остановиться и послушать и как строить свою речь, чтобы она открывала пути к сотрудничеству и прогрессу, а не загоняла собеседника в глухую оборону. Студентам дают инструменты для построения мира «как будто», где они могут отходить от шаблонов (например, не высказывать радикальные эмоциональные мнения), вести себя цивилизованно и лучше ладить друг с другом.