Почтовые открытки - Энни Пру

– Ну, Билли-то прямо бредила тем, чтобы убраться отсюда, и не могу сказать, что я ее осуждаю. Но то, что Лоял захотел уехать, удивительно. Он-то парень деревенский до мозга костей. Она еще увидит: можно вырвать парня из деревни, но нельзя вырвать деревню из него. Минку и Дабу одним трудно будет доить всех этих коров. А Даб-то еще здесь или снова куда-нибудь умотал? – Теперь ее голос лился, словно теплый бульон, способный залечить больное горло.

– С тех пор как это случилось, сидит тут как пришпиленный. Но вы же знаете, какой он. Вдвоем им всю работу переделать не под силу. Не смогут они вдвоем обслуживать ферму. Придется кого-нибудь нанимать, наверное.

– Вы никого не найдете. Ронни всю прошлую зиму, всю весну и лето пытался, думаю, он знает всех на двадцать миль в окру́ге, кто может держать вилы в руках, и лучшее, что он смог найти – это школьники и столетние старики на деревянных ногах и с клюкой. Кое-кто пристраивает к работе девочек. Как насчет Мернель? Может, она сумеет доить? Сколько ей – двенадцать, тринадцать? Ее это проклятие еще не настигло? Я, помню, доила с восьми лет. Или вы можете доить, пока она делает работу по дому. Говорят, что коровы нервничают, когда их доит женщина. Лично я никогда такого не замечала. – Старая дама шумно отпила чаю.

– Нет, мэм, я в коровнике не работаю, и дочка моя не работает. Коровник – мужское дело. Если они не справятся, могут кого-нибудь нанять. Я отдала коровнику двух сыновей, этого достаточно. Минк уже пристроил меня и Мернель к тому, что считает своими побочными занятиями.

– Я заметила, что теперь, когда так трудно найти помощника и когда молодые люди на войне, довольно много ферм выставляют на продажу. А уж как цены на сливки скачут! Конечно, пока идет война, это неплохо, но они ведь снова могут упасть. Я слышала, что Дартер продал ферму. Трое мальчиков – на военной службе, четвертый работает на судоремонтной верфи, девочка пошла на курсы медсестер, и Клайд сказал: «Не понимаю, зачем нам торчать здесь, когда мы можем в другом месте зарабатывать хорошие деньги, не загоняя себя до смерти». Говорят, он уехал в Бат, что в Мэне, к сыну, там освоил сварку, и теперь у него хорошо оплачиваемая работа. Жена его, по слухам, тоже нашла неплохую работу, и с учетом того, что они получают и что выручили от фермы, которую продали одному учителю из Пенсильвании, который приезжает только на лето, они неплохо обеспечены. Удивительно, что Лоял и Билли сорвались так внезапно. Он даже ничего не сказал Ронни, а ведь они на этой неделе собирались поохотиться на гусей. Мы главным образом поэтому и приехали – Ронни хотел договориться с Лоялом о времени. Я сказала, чтобы они отстрелили ястребов, которые у меня кур таскают, а теперь вот еще и индюшка пропала. Не знаю, может ли ястреб поднять индюшку, но думаю, они ее оттащили недалеко и съели. Как теперь Ронни будет без Лояла? Они были так близки. А уж как вам без Лояла трудно будет! Уж он-то был работником!

– Что-нибудь придумаем. Но что – не знаю. Знаю одно: ни я, ни Мернель ни в какой коровник не пойдем.

3

В пути

Направившись на север, он быстро доехал до дальнего конца озера. У него был небольшой рулончик денег, деревенских денег, долларовых бумажек, засаленных, измятых, прошедших через десятки рук механиков, батраков, лесорубов. Имелось у него и достаточное количество талонов на бензин, чтобы куда-нибудь доехать. Похоже, никто за ним не гнался, и он не опасался, что когда-нибудь его станут искать. Та стена построена на совесть, думал он, устоит. Если лисы не сделают подкоп. И если никто туда не пойдет. А кому, черт побери, нужно туда ходить? Никому.

На осеннем холоде дороги затвердели и были почти свободны – лишь время от времени встречалось несколько машин. Отличная погода для охоты. Лесовоз, выехавший из чащи, оставил на асфальте рельефную двойную дугу грязи от глубоких протекторов на повороте – видимо, увяз где-то на лесной дороге в мягкой почве. У него было сорок семь долларов, достаточно, чтобы куда-нибудь добраться. Если машина выдержит. Его «Шевроле»-фургон 1936 года находился во вполне хорошем состоянии, если не считать сломанной спинки сиденья, которую приходилось подпирать сзади деревянной крестовиной. Обогреватель испускал струйку воздуха не теплее дыхания летучей мыши, но стеклообогреватель работал исправно. Аккумулятор, правда, был старый, и завести его холодным утром становилось не легче, чем выдоить портвейн из заднего левого соска коровы. Зато протекторы на покрышках еще не стерлись. Колеса он берег. Если машина сломается, он найдет работу. Зайдет на первую попавшуюся ферму и наймется. Что его беспокоило, так это талоны на бензин. У него их хватало на двадцать галлонов – только чтобы пересечь штат Нью-Йорк. И это ему нужно было сделать – кровь из носу.

Он не думал о том, куда едет, – лишь бы подальше. Ему казалось, что направление выбирать не обязательно – нужно просто удаляться от фермы. Идея состояла не в том, что он может направиться куда захочет, а в том, что ему нужно куда-нибудь приехать, куда – не важно. В его голове никогда даже искоркой не вспыхивало желание изучать пауков или камни, работу часовых механизмов или трепет бумажных рулонов, выходящих из-под черных типографских прессов, нанесение на карту высоких арктических широт или пение тенором. Ферма давала ему ответы на все вопросы, впрочем, у него и вопросов-то никогда не возникало.

Запад – таково общее направление. Именно там, как считала Билли, что-то было. Не другая ферма. Она мечтала о каком-нибудь сумасшедшем месте, о работе, связанной с войной, о том, чтобы зарабатывать хорошие деньги где-нибудь на фабрике, если удастся найти такую, на которой ногти не будут ломаться, о том, чтобы скопить немного для начала, ходить куда-нибудь по воскресеньям, делать прически – завитые локоны, разделенные прямым пробором и закрепленные на затылке двумя красными заколками с искусственными бриллиантами. Она хотела петь и неплохо пела, когда выдавался случай. Ходила в «Клуб-52», набитый парнями с базы. Классная, элегантная, как Анита О’Дей[9], она стояла перед микрофоном, держась за него одной рукой, с красным шифоновым шарфом, ниспадающим с плеча, и голос ее лился из конца в конец зала, как вода, перекатывающаяся через камни, – чистый, но немного насмешливый.

Предполагалось, что он найдет там работу. Деньги, по ее словам, хорошие – от доллара в час и выше. На авиационных заводах