Искатель - Джек Макдевит

Джейкоб издал кашляющий звук: значит, его что-то удивило. Если бы не сеанс связи с Эми Колмер, он наверняка появился бы собственной персоной.

– Английский, – сказал он. – Среднеамериканский.

– В самом деле?

– Конечно.

– Четвертое тысячелетие, – предположила я.

– Третье. В четвертом уже никто не разговаривал на английском.

Эми оживилась. Она явно не рассчитывала на хорошие новости, и услышанного было достаточно, чтобы зародить в ней надежду. Она посмотрела на чашку, потом на меня, потом снова на чашку:

– Этой штуке девять тысяч лет?

– Вряд ли. Надпись сделана на древнем языке, но это не значит…

– Трудно поверить. Она так хорошо сохранилась…

– Эми, почему бы вам не принести чашку сюда, чтобы мы как следует ее рассмотрели?

Вообще-то, Джейкоб может сообщать нам о любых физических характеристиках предметов в удаленном режиме. Но Алекс настаивает, что сгенерированная компьютером репродукция не то же самое, что настоящий предмет, который вы держите в руках. Ему нравится видеть в этом нечто сверхъестественное. Правда, если спросить его напрямую, он скажет, что все это чушь – просто реальный объект обладает качествами, которые компьютер не в состоянии измерить. Но не вздумайте просить его об уточнении.

Я договорилась встретиться с Эми Колмер во второй половине дня, но она пришла раньше. Алекс спустился и лично проводил ее в офис, сгорая от любопытства.

Меня не очень интересовала эта женщина. Разговаривая с ней по связи, я понимала, что она ожидает с моей стороны обмана. Появившись в офисе, она избрала другую тактику, притворившись беспомощной, но весьма сексуальной самкой. Полагаю, присутствие Алекса сыграло здесь свою роль. Эми трепетала, жеманничала и, казалось, говорила, потупив взор: «Ах я несчастная, жизнь так тяжела, но вдруг мне повезет? Я буду вам благодарна за любую помощь». Возможно, она думала, что добьется от «Рэйнбоу» снижения платы за посредничество в сделке? Но она не знала Алекса.

Чашка, завернутая в мягкую ткань, помещалась в пластиковом пакете. Когда мы все уселись в офисе, Эми раскрыла пакет, развернула чашку и поставила ее перед Алексом.

Внимательно рассмотрев предмет, он закусил губу, скорчил гримасу и поместил чашку на считыватель Джейкоба.

– Что скажешь, Джейкоб? – спросил он.

Лампочка в верхней части считывателя замигала желтым светом, потом красным. То вспыхивая ярче, то угасая, она выдала почти весь спектр цветов. Процесс занял около двух минут.

– Предмет сделан из акрилонитрилово-бутадиеново-стиреновых смол. Окраска в основном…

– Джейкоб, – прервал искина Алекс, – сколько ему лет?

– Могу сказать, что предмет изготовлен в третьем тысячелетии, приблизительно в две тысячи шестисотом году нашей эры. Диапазон ошибки – двести лет в обе стороны.

– Что означает надпись?

– На флаге написано «Близится новый мир». Строки на задней стороне чашки, видимо, некое обозначение. РМФ171. В значении второго слова я не вполне уверен.

– Значит, эта чашка из какого-то офиса?

– Вероятно, это сокращение. «Регистр межзвездного флота».

– Она с корабля? – спросила я.

– Да. Полагаю, сомнений нет.

Эми потянула меня за рукав:

– Сколько она стоит?

Алекс посоветовал ей набраться терпения.

– Джейкоб, второе слово, видимо, название корабля.

– Думаю, вы правы, сэр. Оно переводится как «Поисковик». Или «Исследователь». Что-то в этом роде.

Лампочки погасли. Алекс осторожно взял чашку, поставил на стол и посмотрел на нее сквозь увеличительное стекло.

– Состояние довольно неплохое, – заметил он.

Эми с трудом сдерживалась.

– Слава богу. Хоть раз в жизни мне должно было повезти. – Алекс улыбнулся: она уже прикидывала, что сможет купить на вырученные деньги. – Разве эта чашка настолько древняя? Мои новые шторы и те уже разваливаются.

– Это керамика, – объяснил Алекс. – Керамика может храниться много столетий.

Достав мягкую тряпочку, он стал осторожно протирать чашку.

Эми снова спросила, сколько мы ей заплатим.

Алекс скорчил свою обычную гримасу, означавшую, что ему не хочется прямо отвечать на заданный вопрос.

– Как правило, Эми, мы ничего не покупаем, – ответил он. – Мы исследуем сперва товар, затем рынок. Но, полагаю, если вы немного потерпите, цена будет вполне приличной.

– Пара сотен?

Алекс отечески улыбнулся.

– Меня бы это не удивило, – сказал он.

Эми хлопнула в ладоши:

– Чудесно! – Она посмотрела на меня, потом снова на Алекса. – Что мне делать дальше?

– Вам ничего не нужно делать. Всем займемся мы. Сначала нам нужно точно выяснить, что за предмет у нас в руках.

– Ладно.

– У вас есть доказательства права собственности?

Лицо ее вытянулось, губы приоткрылись, улыбка исчезла.

– Мне ее подарили.

– Ваш бывший приятель?

– Да. Но чашка принадлежит мне. Она моя.

– Хорошо, – кивнул Алекс. – Нам придется оформить документ, подтверждающий, что вы имеете право ее продать.

– Ладно, – неуверенно проговорила она.

– Вот и прекрасно. Почему бы вам не оставить ее у нас? Мы посмотрим, что еще удастся выяснить, а потом свяжемся с вами.

– Что скажешь? – спросила я, когда Эми ушла.

Алекс выглядел довольным.

– Девять тысяч лет? Кто-нибудь с радостью заплатит круглую сумму за право поставить эту чашку на свою каминную полку.

– Думаешь, она действительно с корабля?

Он снова принялся разглядывать чашку в увеличительное стекло.

– Вряд ли. Она из той эпохи, когда межзвездные корабли только начинали строить. Скорее всего, такие чашки распространяли во время рекламных кампаний или продавали в магазинах сувениров. Впрочем, неважно. Вряд ли нам удастся установить, была ли она на борту корабля или нет.

Конечно же, нам очень хотелось, чтобы чашка действительно путешествовала на «Поисковике», и еще больше – чтобы она принадлежала капитану. Идеальный вариант – выяснить, что о «Поисковике» сохранились сведения и что он совершил нечто выдающееся, а еще лучше – потерпел крушение. В довершение всего капитан должен оставить след в истории.

– Займись этим, Чейз. Привлеки Джейкоба и выясни все, что можно.

Есть нечто мистически притягательное в самой идее затерянного мира, далекой Атлантиды, где не приходится думать о повседневных жизненных проблемах, где каждый живет в замке, каждую ночь устраивают развлечения, каждая женщина ослепительно красива, а каждый мужчина благороден и отважен.