Извини, меня ждут… - Аньес Мартен-Люган

– Ой, а я боялась, что ты не приедешь! – выдохнула она с облегчением.

Я высвободилась из ее удушающих объятий.

– Да ладно! Я же обещала, что приеду! А это что? – спросила я, показывая на шарики. – Поменяли декор?

Алиса съежилась. Похоже, только что я допустила серьезный промах.

– Ох, только не говори, что забыла… ладно, как есть, так есть… ничего страшного. Ты приехала… уже хорошо, на этом и остановимся.

– Забыла о чем?

– Яя! – раздался возбужденный детский голосок.

Алиса отодвинулась, чтобы пропустить сына, который летел к нам на бешеной скорости, будто пушечное ядро.

– Мариус, я же говорила тебе, ты слишком большой, чтобы так меня называть, – напомнила я.

Меня раздражало это дурацкое прозвище, слыша его, я ощущала себя девчонкой, которую давно переросла. Племянник повис на мне, я неловко похлопывала его по плечам.

– Яя, видела шарики?! Они для моего дня рождения, вчера ко мне на праздник приходили друзья. Круто, да?!

Я расстроенно обернулась к Алисе, невозмутимо наблюдавшей за нами. Она тихонечко покачала головой, словно говоря «не обращай внимания». Я быстро посчитала в уме.

– С днем рождения! Семь лет – это серьезно, ты теперь уже взрослый.

Моя сестра решила переключить нас на другую тему и громко объявила о моем приезде. Когда я увидела всех в гостиной, первым желанием было побыстрее убраться отсюда. В голове медленно, но верно запульсировала боль. Адриан, Жанна и их двенадцатилетняя Эмма тоже приехали на праздник. С ними я не встречалась около двух месяцев. И в этот раз, как при каждой новой встрече, передо мной стояла какая-то совершенно другая девочка – так быстро взрослела их дочь. В этом возрасте дети активно растут. Зато она вела себя тише, чем родители, и ее голос я слышала крайне редко. Седрик по-братски расцеловал меня и подмигнул, как бы тоже призывая не беспокоиться. Леа, младшая сестра Мариуса, ограничилась робким поцелуем: она меня побаивалась, не понимаю почему.

Ну вот, компания в полном сборе… или почти, потому что кое-кого все же недоставало. Связи между нами, пятью оставшимися, не разорвались. По крайней мере, между обеими счастливыми семьями. Моя жизнь была настолько другой… Я существовала наедине со своей работой и, насколько возможно, избегала встреч «в кругу близких», чтобы не тратить попусту время и энергию. Адриан отвлек меня от воспоминаний.

– Ого, пропащая душа объявилась! – воскликнул он, хлопнув себя по бедрам. – Ты сегодня снизошла до выезда за пределы кольцевой дороги?

Я шумно вздохнула. Сейчас он примется меня доставать!

– Не начинай!

Он подавил смешок.

– Похоже, у нашей бизнес-вумен отличное настроение. – Он никак не хотел угомониться.

– Адриан, оставь ее в покое! – вмешалась Жанна. – Каким же он может быть занудой!

Жанна всегда старалась смягчить тяжелый юмор своего дражайшего супруга и находила ему оправдания даже тогда, когда он переходил все границы. Она была великим мастером сглаживать углы и вечно выручала его. Я очень любила Адриана, но никогда не понимала, как она его выносит!

– Это не помешало тебе выйти за него замуж!

Она расхохоталась и подошла, чтобы тоже поцеловать меня. Я не лезла в бутылку, предпочитая спускать на тормозах споры по поводу моей работы. Поэтому я отправилась на кухню к Алисе. Я чувствовала себя неуклюжей посреди царящего у сестры беспорядка и боялась по неловкости сотворить что-то непоправимое. Она вставляла свечи в торт домашней выпечки, украшенный красивее новогодней елки руками волшебницы и образцовой матери семейства.

– Алиса, прости, что забыла…

– Он счастлив, что ты пришла, поэтому ничего не заметит. Знаешь, я подозревала, что такое может случиться, и подготовила почву…

Она подошла ко мне, обхватила мое лицо ладонями и окинула нежным взглядом голубых глаз. Потом улыбнулась своей удивительной улыбкой, секрет которой был известен только ей и нашей маме. Именно так улыбалась мама, когда нам в детстве случалось набезобразничать, а у нее не получалось рассердиться. Я знала, что сестра обижается на меня, сомнений быть не могло. Однако мы никогда не ссорились, соблюдая молчаливый уговор, заключенный еще когда мы были подростками. Несмотря на это, я с недавних пор понимала, что между нами нарастает напряжение, но ничего не могла поделать.

– Я тоже счастлива, – сказала она. – Я скучаю по тебе, сестричка.

Я сделала шаг назад:

– Ну послушай, о чем ты говоришь?! Мы виделись в прошлом месяце! И вообще, я приехала не для того, чтобы выслушивать душещипательные тирады.

На ее лице проступило разочарование.

– Однажды мне все же придется встретиться с твоим начальником – хочу понять, что он сотворил с Яей, ласковой любительницей веселых выходок.

Ее замечание вызвало у меня улыбку. Моя сестра… Постепенно, с течением жизни, наши различия углублялись, но она оставалась моим маяком, моим якорем. Я не могла себе представить мир без нее, свое существование без нее. Мне нужно знать, что она где-то недалеко, пусть я даже с ней не встречаюсь. У меня нет времени, которое я бы могла посвятить ей, но всегдашнее присутствие сестры в моей душе мне необходимо. Мы с ней всегда были как пальцы одной руки, маленькая разница в возрасте не имела значения, мы всегда все делали вместе… ну, или почти все. Ее брак с Седриком ничего не изменил; этот длинный худющий брюнет, который делал ее счастливой, стал моим братом. Шли годы, а он по-прежнему считал Алису восьмым чудом света, и для меня только это имело значение.

– Где вы там? – позвал нас Седрик. – Он уже весь извелся.

Алиса подхватила именинный торт и запела Happy Birthday с чистым английским произношением. Она прошла мимо меня, я последовала за ней в гостиную и прислонилась к стенке, чтобы было удобнее наблюдать: вот Мариус между матерью и отцом, Леа на руках у отца, напротив – наши друзья, они распевают во весь голос. Мариус задул свечи и стал разворачивать подарки, а я почувствовала, как мой телефон безостановочно вибрирует в кармане джинсов: посыпались электронные сообщения. Сестра, словно бы по чистой случайности, протянула тарелку как раз в тот момент, когда я решила просмотреть их. Кусок шоколадного торта заставил меня скривиться, и я собралась отказаться. Но Алиса меня опередила:

– Послушай, мои возможности все улаживать не беспредельны, – предупредила она. – Я положила малюсенький кусочек, притворись по крайней мере, что тебе понравилось!

Спорить было бесполезно, ее взгляд утратил мягкость. Я протянула руку и подхватила тарелку, усердно стараясь стереть отвращение, написанное на моем лице.

– Спасибо…

Зазвонил домашний телефон, и Алиса сняла трубку. Наши родители, естественно, не забыли поздравить внука с днем рождения. Я воспользовалась тем, что их звонок всех отвлек – поковырялась ложкой в торте и отставила тарелку в сторону. Когда папа, работавший архитектором, вышел на пенсию, они продали парижскую квартиру, в которой мы выросли, и, воспользовавшись падением цен на жилье в Португалии, купили дом с видом на море в нескольких километрах от Лиссабона. Сестра, держа телефонную трубку возле уха, знаками предложила мне поговорить с ними, но я отказалась, энергично покачав головой – тем хуже для мигрени, – и недовольно посмотрела на нее. Я предпочитала ежевечерне писать им и тем самым избегать тысячного приглашения на уикенд. Они, как и сестра, не понимали, почему я столько работаю. Мои приоритеты раздражали их, а мне больше всего действовало на нервы всеобщее нежелание признать важность моей работы.