Расплата за любовь - Евгений Костюченко

Мимо проплывали какие-то старинные полуразрушенные постройки, высившиеся над берегами. Этот район города выглядел совсем не так парадно, как набережная у Мариинского дворца. Закопченные стены, пустые провалы окон. Берега, заросшие травой и кустарником, усеянные строительным мусором и ржавым железом.

Катер прошел под мостом, и река вдруг раздалась вширь. Берегов уже не было видно за сваями и причалами, а скоро показались буксиры, теплоходы и серые военные корабли, стоявшие рядком. В небо тянулись угловатые стрелы кранов. Где-то рядом протрубил басовитый гудок, и чайка ответила ему пронзительным писком. Катер качнулся на волне и заурчал громче, набирая ход.

— Ну что ты все вертишь головой, — насмешливо проговорила Жанна. — Расслабься и загорай.

— Красиво здесь, — сказала Алина, оглядываясь. — Корабли, чайки. Никогда не была в открытом море.

— Да где же тут открытое море, — сказал матрос, подавая ей стакан и запотевшую бутылку минеральной воды. — Устье Невы. А дальше будет залив. Маркизова лужа. Это не море, акватория порта.

— «Акватория», — передразнила Жанна. — Если президент сказал, что это море, значит море. Алин, Артем сейчас прокручивает вариант с покупкой этого катера. Я вот думаю, будем его брать с командой или без? У Голопанова мания преследования, ему лишь бы всех разогнать и набрать своих. Но старые кадры лучше обращаются с техникой. А тут техники тысяч на пятьдесят. Вот я и думаю, что ребят надо на катере оставить. Если будут себя хорошо вести, конечно. Что скажешь?

— Надо разобраться сначала, нужен ли нам такой дорогой катер.

— Дорогой? Не знаю, как у вас в Москве, а у нас такое корыто стоит не меньше сотни. Финская постройка, пять лет эксплуатации, двигатели «Вольво-Пента» — класс! Голопанов цену сбил вдвое, это будет очень выгодная сделка. А без катера, сама подумай, на чем вы будете возить иностранцев в свой лагерь на Ладоге? Дороги там ужасные, просто нет никаких дорог. Вертолетом? Прогорите в первый же год. А на таком катере — это же сервис мирового уровня! Нет, Алина, это вещь абсолютно необходимая.

— Я еще не во всем разобралась, — призналась Алина. — Ты можешь меня просветить? Что за лагерь на Ладоге? Впервые слышу. Артем, кажется, не любит делиться информацией.

— Не любит он делиться, это точно, — Жанна поставила стакан в углубление на краю столика и повернулась к Алине. — Так вот, к вопросу о лагере. При Советах там держали пионеров. Лагерь стоял на балансе небольшого, но очень оборонного предприятия. Предприятие накрылось медным тазиком одновременно с советской властью, и все эти бараки остались без хозяина. Артем приобрел их почти даром. Там сейчас бешеными темпами идет ремонт, все будет на уровне мировых стандартов. Фирма «Маугли». Звучит? Дорогу рано или поздно проложат. Но пока есть только причал. Он там и раньше был, пионеры выходили кататься по Ладоге на старых рыбацких баркасах. Шефская помощь соседнему рыбколхозу. Он так и назывался, «Пионер». Сейчас, естественно, колхоза тоже нет. Вообще ничего там нет, одни бараки. Место глухое, экологически чистое. Всеволожский район вообще престижная территория. Тем более — берег Ладоги. Рыбалка, ягоды, охота — все для дорогих гостей.

— Интересно получается, — сказала Алина. — Ты говоришь, нет дороги. А как же туда детей возили? И самое главное — как доставлять туда стройматериалы для ремонта? Вот на этом катере, что ли? Не знаю, не знаю… Кажется, господин Голопанов поторопился с покупкой лагеря. Да и кто туда поедет, в такую глухомань?

— Ты не поняла. В том-то весь смак, в глухомани, — щелкнула пальцами Жанна. — Дорогу туда перекопали несколько лет назад. Там вояки чего-то строили, нарыли траншей, да так и оставили. Потому-то и лагерь закрыли, что там сделали запретную зону. Детям там делать нечего. А иностранцам — самое милое дело. Они ж у себя там, в заграницах, живут, как бройлеры в инкубаторе. Дом, работа, постель. Потом снова — дом, работа, постель. В пятницу вечером две кружки пива в баре. И опять по новой. А тут — тайга, медведи за каждым кустом. Умываться? В ручейке, битте. Мыться? Раз в неделю, да еще в бане по черному. Красота. А если ты ему еще оружие дашь подержать, не говорю уже — пострелять! Да из «Калашникова», да из окопчика на полигоне! Да километров пять пройти по сопкам, а потом баня, водка, да еще бабу ему нашу подложить — где еще он такое найдет? Да нигде. Только тут несчастный иностранец чувствует, что он мужик, а не мешок с говном. А теперь представь, как он вернется в свою заграницу и в пятницу вечером пойдет с дружками пива попить. Они ему про Канары там, про Майами, про Монте-Карло. А он небрежно так скажет, мол, был в России, ходил на медведя, стрелял. Всё. Они со своими круизами — пацаны желторотые, а он мужик. Так что Артем с этой фирмой «Маугли» все правильно рассчитал.

— А я всегда все правильно рассчитываю, — послышался голос Голопанова.

Он уселся прямо на палубу, по-свойски прислонившись к шезлонгу Алины и касаясь плечом ее колен.

— Не можете отдыхать, девчонки? — сказал он, закуривая. — Всё о делах, о делах… Посмотрите, какая красота вокруг, а вы о каком-то ремонте.

— Вы оценивали расходы на ремонт? — спросила Алина, отодвинув колено от горячего плеча Артема. — Это довольно серьезное вложение, насколько я понимаю. А во сколько обойдется содержание этого лагеря, рассчитывали?

— Деньги вложить придется, — согласился Голопанов. — Но очень небольшие деньги, по сравнению с общим объемом инвестиций. А содержание — копеечное. Энергоносители растут под боком, еда плавает в речке. Потратиться пришлось бы разве что на медведей. Почем сейчас медведи, Жанка?

— Можно брать напрокат в зоопарке.

— А можно и не брать, — засмеялся Артем. — Можно обойтись одной шкурой, если нарядить в нее бедного студента или бомжика. Да я бы и сам поработал медведем. А что, работа не пыльная. Днем шумишь в малиннике, ходишь вокруг лагеря, оставляешь следы и кучки медвежьего кала. Почем сейчас медвежий кал? Ну, нарвешься на охотников, придется порычать, помахать руками, то есть лапами — чтобы они оставили кучки своего кала. А вечером скинул шкуру — и в лагерь, а там все как у людей: баня, водка, бабы.

— С медведями понятно, — сказала Алина. — А откуда в тайге бабы?

— А они там будут вахтовым методом работать, как нефтяники на Севере, — вставила Жанна.

— Кто производит работы? Тот же подрядчик, что работает в бассейне? Кто контролирует ремонт?

— Ой, Алин, давай это потом обсудим, — взмолился Артем.

— Потом у меня появятся другие вопросы.

— Узнаю московский стиль, — он вздохнул: — Отвечаю в порядке поступления. Работы выполняет тот же подрядчик. Контролирует ход работ бывший владелец бассейна, Корш. Старик не мог сидеть без дела, вот я и уступил ему это направление. Отказать ему тоже нельзя, все-таки у него большой процент акций.

— Когда мы заглянем к нему?

— Как только разберемся со всеми делами в городе, — сказал Голопанов, неожиданно перестав улыбаться.

Он привстал, как бы невзначай опершись о бедро Алины, и повернулся к рубке: