Расплата за любовь - Евгений Костюченко

— Я тоже. А что вы любите всегда?

Он увидел в зеркале ее улыбку.

— Долго перечислять.

— Огласите весь список, пожалуйста.

— Нельзя отвлекать водителя разговорами.

— А я не водитель, я инструктор, — парировал Ян. — А разговоры в этой машине — священная обязанность пассажира, потому что, как видите, здесь нет ни радио, ни магнитофона, и водитель может просто заснуть от скуки, если его не развлекать.

— Да, здесь много чего нет, — заметила Алина, оглядывая салон боевого «Вольво».

Ян хотел выразить восхищение ее наблюдательностью, но удержался. Действительно, в машине не было ничего лишнего — ни заднего сиденья, ни обшивки на дверях и потолке, не было стереосистемы и прикуривателя, не было даже пепельниц. Зато были титановые трубы внутреннего жесткого каркаса, благодаря которым «Вольво» после опрокидывания на любой скорости мог бы остаться автомобилем, а не смятой консервной банкой. Так что внутри этой машины могли поместиться только два человека — не слишком толстых, не слишком впечатлительных и с предварительно очищенным желудком.

— Кстати, Алина, а куда мы, собственно, едем?

— Собственно, я и сама хотела бы это знать, — ответила она.

Алина решила сама посмотреть на лагерь, о котором узнала почти случайно. Если бы не болтушка Жанна, этот объект еще долго мог бы оставаться без ее контроля.

Вполне возможно, что Артем и сам рассказал бы о нем со временем, но пока он не обмолвился о лагере ни словом. Конечно, можно было махнуть на него рукой и заниматься другими делами. Но почему-то этот лагерь не давал ей покоя. «В конце концов, — решила Алина, — в том и заключается моя работа, чтобы следить, куда уходят деньги фонда».

До сих пор у нее не было повода для беспокойства. Работы в бассейне велись быстро и с отличным качеством. Все оборудование, закупленное Артемом, соответствовало требованиям «Юноны». Хотя Алина и не была обязана проверять бухгалтерскую отчетность, Голопанов предоставил ей все документы, и там не оказалось никаких расхождений. Девушки, работавшие в модельном агентстве, легко согласились с предложениями своих новых начальников: оказывать эскорт-услуги даже интереснее, чем позировать, к тому же за это больше платят. В общем, пока все шло гладко. Если не считать этого лагеря…

Она старалась думать только о работе. Наверно, это не очень-то нравилось Артему. Алина чувствовала, что после прогулки на катере его отношение к ней изменилось. Что ж, этого следовало ожидать. Она привыкла к тому, что все мужчины воспринимают ее как легкую добычу. Одинокая молодая женщина, по их мнению, просто физически страдает без мужской ласки. Все они, женатые, разведенные и убежденные холостяки, были готовы скрасить ее одиночество. И все принимали ее отказ с легким недоумением. Не могла же она каждому объяснять, что вовсе не страдает от одиночества.

После того как исчез муж, Алина первое время просто не замечала никого вокруг. А потом, когда понемногу пришла в себя, обнаружила, что одной жить легче. Не надо уступать и подстраиваться, не надо скрывать свои проблемы и переживать из-за чужих. Только одинокий человек может быть самим собой, без тени притворства. Кроме того, какое же это одиночество, если рядом с тобой растет сын?

Всему свое время, решила Алина. Было у нее время страстной любви, было счастливое замужество. Она запретила себе вспоминать мужа. Все это позади, и теперь она может посвятить себя воспитанию сына. А мужчины остались в прошлом.

Хорошо, если Артем поймет это как можно скорее и отстанет от нее, без лишних вопросов и обид.

Задумавшись, Алина слушала, как инструктор Стрельник расписывает достоинства своей машины.

— …пришлось разобрать все до последнего винтика, а потом собирать снова, но уже с новыми деталями. Если бы нас увидел какой-нибудь инженер с завода, где делают «Вольво», он бы за голову схватился. Потому что они там делают семейный автомобиль, а у нас получился гоночный болид. Двойные амортизаторы, титановое днище, все стойки усилены, я уж не говорю про двигатель. Правда, эта модель, «четыреста восьмидесятая», как раз выпадает из общей картины, не вписывается в шаблонный образ «Вольво». Это спортивный вариант, очень редкий, надо сказать. А как вам нравится краска? Специально подбирали. Цвет кубинского лимона. Когда красил, у меня такое слюноотделение было — павловские собаки с их рефлексами в гробу переворачивались. Зато нас теперь видно даже из космоса. Представляете? Катит такой лимон по дороге, а у космонавтов скулы сводит от кислоты…

«Забавно, — подумала Алина. — Любой мужик будет хвастаться своим автомобилем перед женщиной. Неужели и этот собирается ко мне приставать? Мог бы и побриться по такому случаю».

Но пока инструктор ничем не выдавал своих намерений и развлекался обгонами. Настигнув подходящую цель, он держался за ней в десяти метрах какое-то время, потом предупреждающе сигналил и с ревом проскакивал вперед. Перестроившись в правый ряд, Стрельник сбрасывал скорость — со ста восьмидесяти до прежних ста — и не мешал тем, кого только что оставил за спиной, утолить свою ярость и обогнать «семейный автомобиль».

— Зачем вы издеваетесь над ними? — спросила Алина.

— И не думал издеваться. Наоборот, помогаю этим чайникам не заснуть за рулем. Знаете, какое самое сильное снотворное? Вид набегающих километровых столбиков. Особенно если их считать. Кстати, вы следите за расстоянием? Мы не проскочили поворот?

Алина снова развернула карту на коленях.

— После озера поворот направо. Но озера, по-моему, еще не было.

Стрельник резко свернул к обочине. Остановив машину, он повернулся к Алине:

— Будет лучше, если вы укажете конечную точку маршрута. Потому что иначе мы можем запросто оказаться где-нибудь в Петрозаводске. Мы проскочили мимо пяти озер подряд. То есть мы уже пять раз могли бы повернуть направо. Кстати, направо или налево? Покажите рукой, в какую сторону надо поворачивать после очередного озера, договорились?

— Не злитесь, я же не виновата, что вы так быстро едете, — Алина растерянно водила пальцем по карте, пытаясь сориентироваться.

— Что вы. Я не злюсь, — сказал он мягко. — Наоборот, это вы должны сердиться на меня. Я во всем виноват. Надо было с самого начала сверить маршрут, а я побоялся задавать лишние вопросы. Сам не знаю, что на меня нашло. Кажется, вы пагубно влияете на мой интеллект. Но это не страшно. Сейчас мы все исправим. Ну, где у нас финиш?

Она указала пальцем зеленый выступ береговой линии на карте:

— Мне надо попасть сюда. Гавань Пионерская. Вот по этой дороге.

Стрельник наклонился над картой, лежавшей на коленях Алины.

— Так-так, очень мило, — пробормотал он. — Это у вас какого года карта? Девяностого? Очень, очень мило. Ну, что ж, отступать некуда.

— Что, мы не туда заехали? — оробев, спросила Алина.