В дебрях Камасутры - Светлана Славная

— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — пробормотал Егор, машинально нащупывая под рубахой портативный сканер для экспресс-копирования Либереи.

— Умеем, — заверил великого князя Птенчиков. — И по-арабски, и по-гречески, и на идише... И устно, по памяти, и по книжкам читаючи...

Иоанн пристально взглянул на странника.

— Добро. Будете меня сегодня за трапезой развлекать. А там видно будет... Гей, врубай свою шарманку!

Гвидонов послушно перевел рычаг, и под «Танец маленьких лебедей» вся процессия дружно ввалилась в город.

Трапеза поражала своим изобилием. Птенчиков читал о жареных павлинах с чесночной подливкой и исполинских рыбах, едва умещающихся в золотых тазах, внести которые под силу лишь четверым. Но, согласитесь, одно дело читать, и совсем другое — видеть собственными глазами, обонять и пускать голодную слюну... Впрочем, голодными «мудрых странников» не оставили: подкормили от доброты душевной парой-тройкой перепелок с имбирем да выдали в придачу горку оладушек, есть которые все равно было некогда. Достав из заплечных котомок концертные хитоны, Иван с Егором приняли вполне «затрапезный» вид и изо всех сил развлекали будущего государя, положив в основу программы греческие мотивы. Гвидонов наяривал на шарманке сиртаки, а его учитель тешил публику обзором древней мифологии. Разомлевшие бояре сдабривали прием пищи, телесной и духовной, разнообразными медами — вишневым, можжевеловым, черемуховым, смородинным — и одобрительно перешептывались:

— До чего мудреные вещи говорят эти странники!

— Ишь какие странные истории сказывают эти мудрики!

— Не даром они дошли из варяг в самые греки...

— А еще они лазили в этот...

— Ну да, к этому...

— Вспомнил — Тибет!

— Окстись, боярин, ко мне-т они еще не лазили! А что, могут залезть?

— Эти все могут.

— Выставлю-ка я на ночь караул понадежнее...

Вдруг Иоанн Васильевич хлопнул в ладони:

— А что, веселые странники, не довольно ли мудрствовать? О безобразиях греческих богов я и без вас слыхивал, от циклопов всяческих да минотавров уже с души воротит. Не потешите ли вы нас свеженькой историей?

— О, разумеется. — Птенчиков заметался, напрягая память: — Что там у нас в ассортименте? «Горе от ума», «Му-му», «Преступление и наказание»...

— Иван Иванович, расскажите «Сказку о царе Салтане»! — пихнул учителя в бок Гвидонов. — Если уж его пушкинский слог не проймет...

— Что еще за Салтан? Никак, турок? — оживился Иоанн Васильевич.

— Отчего же сразу турок, — осторожно возразил Птенчиков.

— Ясно турок. Кто же еще?

— Ну, хорошо. Итак, «Сказка о Магмете-салтане...».

— Магмете? — Глаза будущего государя опасно сузились. — Не тот ли это султан, захвативший некогда Византию и основавший на месте священного Константинополя свою новую столицу?

Ну как тут быть? Перечить Ивану Грозному, пусть еще и не совсем грозному в силу юного возраста? Или постараться использовать сложившуюся ситуацию в своих целях? «Будь что будет», — решился Птенчиков, и в отчаянном вдохновении принялся сочинять новую сказку о царе Салтане, повернув сюжет в интересующем ИИИ направлении. История вышла весьма поучительной: захвативший Константинополь султан неожиданно начитался трофейных книг и провел у себя в Турции весьма благодетельные реформы, достойные всяческого подражания. Юный Грозный слушал, затаив дыхание, вцепившиеся в столешницу пальцы побелели от напряжения. Почувствовав благодарного слушателя, Птенчиков раздухарился и стал излагать проекты кардинального оздоровления государства и укрепления его могущества путем прекращения хаоса и произвола вельмож рукой сильной, но не деспотичной (причем с учетом мнения уважаемых, избранных народом людей), соблюдения закона и утверждения правопорядка, а также укрепления границ и...

— На Казань! — прошептал трясущимися губами Грозный.

Птенчиков испуганно осекся.

— О, мудрый странник! Воистину... воистину... — Иоанн помолчал. — Следуй за мной.

Он стремительно поднялся из-за стола и сделал рукой повелительный жест. Птенчиков с Гвидоновым переглянулись. Да, от таких приглашений не отказываются... Егор подхватил шарманку и с решительным видом двинулся вслед за учителем.

Грозный, ничтоже сумняшеся, повел мудрецов во сыры подвалы. Гвидонов поравнялся с учителем и деловито зашептал:

— Как только он свернет за угол, ставлю шарманку на пол и нажимаю старт. Я уже включил режим аварийной транспортировки.

— Зачем?! — застонал Птенчиков.

— Ну как же! Думаю, когда мы войдем в пыточную, предпринимать что-либо будет поздно.

— Вот балда! Готов поспорить, что нас ведут не в пыточную, а в библиотеку, — возразил учитель. Однако после слов Егора его оптимизм несколько поколебался. Птенчиков незаметно сжал запрятанную в складках хитона зажигалку — свой верный талисман. Где наша не пропадала... Авось не сгинем и в подвалах древнего Кремля.

— Хорошенькое место для библиотеки, — бурчал Егор, оглядывая покрытые паутиной, местами обвалившиеся каменные своды, озаряемые неверным светом факела, который нес идущий впереди Грозный. — Да мы же здесь все глаза себе испортим. Если прежде ноги не переломаем.

Иоанн свернул в узкую галерею, способную вызвать приступ клаустрофобии даже у самого отважного человека. К счастью, галерея оказалась короткой и вскоре перешла в анфиладу заброшенных погребов. Что за хлам скапливался веками у фундамента царских хором, пыхтящий под тяжестью шарманки Егор разглядеть не успел: Грозный взял спортивный темп с рывками и ускорениями в особо заплесневелых местах. Внезапно Иоанн остановился, направив свет факела прямо в лицо своим спутникам.

— Итак, мудрые странники, вы утверждаете, что умеете изъясняться и по-арабски, и по-гречески, и даже на идише?

Птенчиков сморгнул — и вдруг быстро-быстро залопотал на языке Гомера, выдавая на-гора текст «Илиады» в подлиннике. Грозный некоторое время внимательно слушал, устремив на него горящий взор. Потом поднял руку, останавливая поток словоизвержения:

— Добро. Убедил. Что ж, присаживайтесь, поговорим.

Он величаво опустился на стоящую особняком дубовую бочку, предоставляя мудрецам возможность разместиться на полу, ибо остальные бочки громоздились друг на друга внушительной стеной.

— В этих бочках хранится вино, — пояснил Иоанн, отвечая на задумчивый взгляд Егора. — Мальвазия. — Он причмокнул. Егор сглотнул, выражая полное понимание и поддержку.

— Однако речь у нас пойдет не о том. — Взгляд государя посуровел. — Видишь ли, мудрый странник... как бишь тебя звать-то?

— Иван Птенчиков, к вашим услугам.

— Птенчиков?! — Губы Иоанна дрогнули в презрительной усмешке. Егор тут же стал на защиту учителя: