Матадоры войны - Сергей Зверев

– Приехали, – объявил по-испански Санчес, выдергивая пассажира из омута горестных воспоминаний.

Владимир встряхнулся. Автомобиль остановился у двухэтажного дома канареечного цвета с замысловатой лепниной по фасаду. Санчес добавил еще что-то на своем родном языке, но Локис не настолько хорошо знал испанский, чтобы понять его. В ответ он только кивнул и выбрался из салона. Санчес не уезжал – он намеревался ждать его возвращения.

Пользуясь записанным на листке блокнота адресом, Владимир поднялся на второй этаж дома и позвонил в дверь под номером «шесть».

– О! – Альварес прищелкнул языком, едва понял, кто пожаловал к нему в гости. – Володя! Решил, значит, задержаться? Отлично! Очень правильное решение! Проходи-проходи. Я как раз собирался ужинать. Любишь рыбу?

– Вообще-то не очень, – признался Локис, переступая порог квартиры. – А ты один живешь?

– Один, как перст, – Хосе засмеялся и похлопал гостя по плечу. – Как при нашем образе жизни можно обзаводиться семьей? Постоянный риск, ты же знаешь. Так зачем доставлять близким людям боль? Правильно? Это эгоистично.

– Да, наверное.

– Ну, не стой же! Проходи, – Хосе посторонился. Кроме брюк, на испанце ничего не было. Босые ноги, голый торс, позволяющий лицезреть атлетическое телосложение наемника. – А как ты меня нашел?

– Полковник Морильо дал мне адрес.

– А! Ну, видать, ты ему понравился. Просто так дать адрес человека, который… – Альварес резко осекся, и его глаза подозрительно сузились. – Постой-ка. А ты не по делу пришел?

– По делу, – Локис пожал плечами. – Есть очередное задание, Хосе. Я хотел, чтобы мы опять поработали вместе.

– Нет, извини, Володя, – Альварес привалился плечом к стене. – Ты, конечно, отличный парень, но на этот раз… Нет.

– Почему?

– Почему? – с грустной усмешкой переспросил испанец. – Потому, что я так часто не работаю. Человеку требуется отдых. Любому человеку. Без отдыха никак нельзя. Мы провели отличную операцию, а теперь я намерен отдохнуть.

– Дело серьезное, – пустился в уговоры Владимир. – Тем более что оно напрямую связано с тем, чем мы занимались. Иранские террористы захватили заложников и требуют выдачи своего идеолога.

– Могу посочувствовать Морильо, – хмыкнул Альварес. – Но все равно нет. У меня отдых. Так ты будешь проходить? Как насчет рыбы?

– Нет, я пойду.

Владимир знал, что не стоило так быстро сдаваться, и нужно было предоставить Хосе еще какие-нибудь веские аргументы, но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что не вправе ничего требовать от испанца. С какой стати? У каждого своя жизнь. Хосе хочет отдыхать – прекрасно. Он имеет на это полное право.

Взгляд Локиса невольно остановился на афише, висевшей на стене справа от хозяина квартиры. Наверху большими желтыми буквами на зеленом фоне было написано «TORREMOLINOS». Ниже располагались фотографии трех молоденьких тореодоров. Каждому на вид было не больше двадцати лет, но при этом все трое выглядели как настоящие испанские мачо. Парнишка справа держал в каждой руке по бандерилье, тот, что слева, с зализанными назад волосами, демонстрировал сложнейший пасс со шпагой, а испанец в центре, изображенный крупным планом, стоял, слегка повернув голову и гордо расправив плечи. В глазах его словно отражался брошенный вызов, а на голове красовалась широкополая черная шляпа.

– Это то самое мано а мано, о котором ты говорил вчера? – спросил Локис.

– Что? – Хосе перехватил направление его взгляда. – Ах, это! Нет. Это старая афиша. Трехгодичной давности. Смотри. Тут написано 25 мая 2006 года.

– Ясно, – протянул Локис. – А почему она здесь?

Хосе помедлил с ответом.

– Тореро в центре – мой младший брат. Диего Альварес.

– Он – матадор?

Глаза Альвареса мгновенно потухли.

– Он был матадором. 25 мая 2006 года был его первый и последний выход на арену. Подпустил быка слишком близко, и тот вспорол ему брюшную полость. Спасти Диего не удалось – он истек кровью раньше, чем его успели довезти до больницы. Несчастный случай.

– Прости, я… – единственное, что смог произнести в данной ситуации Владимир.

– Ничего. – Хосе пошарил по карманам брюк в поисках сигарет, но искомой пачки не обнаружил. – Все в порядке. Я все равно горжусь своим младшим братом. Прежде, чем погибнуть, он в тот день убил двух быков. А вот с третьим… Диего мог бы стать великим матадором. Ему было семнадцать лет. 25 мая стал днем его триумфа и смерти одновременно.

Некоторое время молодые люди молча смотрели в глаза друг другу. Локис так и не сумел подобрать подходящих слов. Но и просто уйти теперь, после состоявшегося со стороны Хосе откровения, было как-то неудобно.

– Там дети, – не к месту брякнул Владимир, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Где?

– В приюте, захваченном террористами.

Альварес вздрогнул.

– Они захватили приют?

– Да. Неподалеку от Бадахоса. Полковник Морильо сказал…

Хосе не дал ему возможности закончить начатой фразы. Жилистые стальные пальцы испанца сомкнулись на левом запястье Владимира. Локис удивленно опустил взгляд.

– Marнa del Amparo? Детский приют для сирот Marнa del Amparo? – уточнил Хосе.

– Да.

Лицо Альвареса приняло совсем иное выражение. Черты резко заострились, на высоком покатом лбу выступили две крупные капельки пота. Локис готов был поклясться в том, что за последнюю минуту температура в квартире Хосе не изменилась ни на градус, но…

– Я буду участвовать, – негромко, почти не раскрывая рта, бросил испанец. – Мы идем вместе. Во сколько вылет?

– В 2.10.

Хосе бросил взгляд на наручные часы.

– Дай мне время переодеться. Хорошо?

– Хорошо, – легко согласился Владимир.

Для него осталось загадкой, что послужило причиной для столь резкой перемены решения Хосе Альвареса, но спрашивать об этом сейчас молодой человек посчитал несвоевременным. В конце концов, у них обоих для этого наверняка будет немало времени…

– Время вышло, Асфан, – жестко отчеканил Шахриар и демонстративно постучал при этом по циферблату своих наручных часов. – Морильо просил у нас два часа на раздумья. Прошло ровно два часа. Пора связаться с неверным псом вторично.

Ни слова не говоря, Асфан покорно извлек из кармана куртки мобильник и принялся набирать номер.

Марта уже перестала плакать, но предпочитала по-прежнему не выпускать свою руку из руки стоящей рядом Пилар. Последняя выглядела куда мужественнее, чем ее подруга. Эльбрус, покачиваясь вместе со стулом, не сводил с нее глаз, наблюдая за девушкой из-под полуопущенных век. Его правая рука уверенно покоилась на рукоятке мини-автомата. За истекшие два часа ни самому Эльбрусу, ни кому-либо из его сообщников больше не пришлось пускать в ход оружие. Заложники вели себя вполне прилично. Джахангир, один из подручных Шахриара, благоразумно оттащил к лестнице тело расстрелянной ранее Чониты, чтобы вид мертвой девочки не сеял лишнюю и ненужную панику среди прочих пленников. Однако пятно крови осталось на кафельном полу, и Эльбрус замечал, как время от времени глаза кого-нибудь из детей невольно притягиваются к этому месту.