Возвращение. Полночь - Александр Варго

Хотя иногда, когда он стоял, промокший от дождя или изнывающий от летнего зноя, в его воспаленный мозг частенько прокрадывалась одна неприятная мыслишка: «А что вообще было-то, Валик? И было ли что-то?»

И все чаще он отвечал сам себе – наверное, ничего. Ничего не было. Как там говорил Айс? Это сон.

Все было сном.

Поздним вечером возле ветхой пятиэтажной хрущевки, которую уже давно городские власти определили под снос, остановился роскошный «БМВ». Недавно вылизанная до блеска в автомойке машина смотрелась в этом захолустье столь же неуместно, как смотрелся бы сапог могильщика на фортепиано ручной работы.

Из автомобиля вышел высокий мужчина в строгом костюме. В золотом зажиме для галстука мерцал крохотный бриллиантик. Мужчина пригладил совершенно седые волосы и неторопливо закурил. На переднем сиденье «БМВ» лежал роскошный букет темно-красных роз. Ровно восемьдесят одна штука.

Выпустив дым, он взглянул в знакомое окно. Стекла там были выбиты уже давно, а из квартиры вынесли все, что только можно вынести, даже никому не нужные, по его мнению, проржавевшие батареи и расколотый унитаз.

В подъезде раздались возбужденные голоса, и скоро наружу вышли двое подростков с девушкой. Они громко смеялись, а один юноша делал руками хватательные движения в воздухе, словно ловил невидимые снежинки. Девушка как бы ненароком выбросила в чудом сохранившуюся урну какой-то предмет, но острый глаз мужчины сразу определил, что это был шприц. Наркоманы хреновы.

Он посмотрел на «Ролекс» и чуть нахмурил седые брови. По его прикидкам, время наступило. Он снова посмотрел на окно. Тихо и темно.

Он докурил сигарету и бросил ее на заплеванный асфальт, аккуратно растоптав подошвой туфли из крокодиловой кожи. Потянулся за цветами и пакетом, в котором зазвенели бутылки дорогого коллекционного вина.

Когда он захлопнул дверцу и поднял голову, на его лице появилась улыбка. В комнате вспыхнул огонек. Кто-то зажег свечу.

Он улыбался, но это была странная улыбка. Улыбались только губы, а глаза оставались холодными и настороженными. Он наклонился и погладил череп какого-то животного, установленный на приборной панели. Череп был отшлифован и побелен специальной несмываемой краской, а нанесенный фосфоресцирующий слой позволял ему слегка светиться в сумерках.

– Вот и все, Тико, – прошептал мужчина. – Все.

Айс зашел в подъезд, старательно обходя лужи сомнительного происхождения и всякий мусор.

Первый этаж.

Он ждал этого очень долго. С того самого момента, как этот очкастый слюнтяй надул в штаны от страха и отказался ему помочь. Сема, то есть эта гребаная Роза, была права. Он никогда ничего не делает просто так, и Валик глубоко заблуждался, наивно полагая, что он помогает ему совершенно безвозмездно. Ведь как говорила его любимая мамочка: «Мне чужого не надо, но свое я возьму – чье бы оно ни было!»

Второй этаж.

Айс поморщился – кто-то наложил кучу фекалий прямо у мусоропровода. Это очень хорошо, что тогда ему разбил очки Эд. Валик, напуганный до смерти, ослепший на один глаз, попросту не мог видеть, что вместо заколки его жены Айс поместил в коно, священный цветок, иначе говоря, капсулу жизни, заколку своей матери.

Третий этаж.

Послышался писк, и по ногам Айса прошуршали две крупные крысы. Когда он падал вниз, то был уверен, что найдет там свою смерть. Тем более остров сам умирал. Но он не ожидал, что остров узнает ЕГО. Его, Айса, Алексио, Алана и Александра в одном лице, того самого, который вот уже столько лет подносил пищу Киукано Скволус. И он, умирая в муках (этот чертов Вячеслав все-таки угробил все, что можно!), влил остатки своей жизненной энергии в Айса. И он выплыл. Он был на поверхности и видел, как они уплывают на катере Исви. И он понял, что Исви больше нет. А через сутки на него наткнулись туземцы, и он добрался до суши.

Четвертый этаж. Предпоследний.

Ему не было жаль Валика. Нерешительный, трусливый лопух, готовый обделаться от одного запаха жареного. И настоящий контейнер с останками его жены, Светланы, по сей день находится на Спящем острове, там, откуда они начали свой путь. Он спрятал его под камнем. А то, что было в капсуле жизни, – его мама. Да-да, с самого начала Исви вез его маму, и об этом не знала ни одна живая душа.

Милая, родная мамочка, которую Айс любил, пожалуй, больше, чем своего Тико. Кстати, о Тико. Ему только сейчас пришло в голову снова оживить своего пса. Тем более опыта у Айса в этом не занимать.

Пятый этаж. Последний.

Айс поправил галстук и вздохнул. Вчера утром он ПОЧУВСТВОВАЛ. Он срочно заказал билет и вылетел из Доминиканской Республики, и вот он здесь. ЗДЕСЬ, ГДЕ ВСЕ ПРОИЗОШЛО. Он толкнул покосившуюся дверь. В ноздри тут же ударил запах ее духов, пряно-сладковатых. Он помнил этот запах с детства.

– Мама? – прошептал Айс.

На кухне послышалась какая-то возня, и оттуда выглянула сгорбившаяся тень. Губы мужчины раздвинулись в счастливой улыбке.