Питер да Москва - кровная вражда - Евгений Сухов

– Ритуша, не грусти. Сначала мы с тобой все-таки пообедаем. Неужели ты думаешь, что я способен на всякие зверства… прежде чем накормлю тебя? Мы знаем друг друга давно, и потом, мы же цивилизованные люди! А я ведь чувствовал, что нечто подобное может произойти: слишком ты впечатлительная натура. – Андрей взял с тарелки большую гроздь винограда и с аппетитом откусил крупную ягоду. По подбородку побежал сладкий виноградный сок. – Почему же ты не задаешь мне вопросов?

– Каких?

– Как я с тобой поступлю. К сожалению, нас с тобой слишком многое связывает, детка. Я бы даже рискнул сказать, что мы с тобой одной породы. Тебе так не кажется?

– Нет!

Он укоризненно посмотрел на серьезное лицо Риты и сокрушенно покачал головой:

– Ты настроена очень агрессивно, детка, это плохо. И тем не менее мы с тобой похожи. Знаешь, почему я так считаю? – И, не дожидаясь ответа, Андрей продолжал: – Я люблю сюрпризы, и ты их обожаешь. А потому я решил подготовить для тебя один забавный аттракцион. Думаю, он тебе понравится. – Рита молчала. – Ну вот и договорились, – усмехнулся Гаврилов, поднял палец вверх, и, словно чертик из коробочки, перед столом предстал Конопатый.

– Что, Андрей Антонович? – вежливо поинтересовался парень.

– Скажи штурману – пусть отвезет нас на дачу.

– Слушаюсь!

Конопатый исчез, а еще через минуту размеренно забарабанил дизель, и яхта отвалила от берега.

Рита обернулась. Оказывается, на яхте они были не одни. Двое матросов, не обращая внимания на присутствующих, тщательно драили палубу у кормы. Еще один парень суетился на камбузе и что-то мелко нарезал длинным ножом. Наверняка на борту имелись еще люди – из глубины трюма неслась приятная тихая музыка, и Рите даже послышалось, что она различила слабый женский смех.

– Плыть недолго, детка. В получасе хода отсюда по заливу имеется мысок, на нем и стоит мой летний домик. Там я люблю отдыхать от производственных забот.

Андрей поднялся из-за стола, отошел к борту и подставил ветру лицо.

– А я ведь так и не рассказала, зачем звонила тебе, – робко начала Рита, отважившись сделать еще одну отчаянную попытку.

Гаврилов повернулся к ней:

– Я и забыл. Конечно, рассказывай!

Девушка постаралась придать голосу уместные в данном случае зловещие нотки.

– Филат хочет тебя убить! Он расспрашивал меня про твою охрану. Сколько человек, какое вооружение…

– А ты что?

– Я ему ничего не сказала. Он будет искать тебя…

– А что меня искать – вот я, – недоуменно пожал плечами Гаврилов. – Вот моя яхта, вон моя дача, мой адрес и телефоны можно без труда узнать в городской справочной. Пускай приходит… герой. Я его не боюсь, Ритуша. Не такие меня пугали… Да я не испугался. Скоро ты кое-что увидишь!

И он опять отвернулся. А Рита закусила губу. И этот номер не прошел. А она-то надеялась расположить к себе этого негодяя, надеялась, что в знак благодарности за предоставленную ему информацию он наконец отпустит ее на все четыре стороны…

– Вот мы и приехали! Смотри, – Андрей махнул в сторону зеленого мыса. – Это и есть моя дача. Здесь ты не была. Этой чести удостаиваются немногие.

Рите показалось, что в последних словах Андрея прозвучали злобные интонации.

Через несколько минут днище яхты прошуршало по дну и носовая часть ткнулась в высокий берег. Двое матросов расторопно завертели лебедку, и трап, описав полукруг, опустился на сухой песок.

– Прошу, моя радость, – деликатно подтолкнул Гаврилов гостью к трапу. – Очень надеюсь, что наша прогулка доставит тебе истинное удовольствие.

Рита сошла на берег. Девушка уже не однажды пожалела о том, что позвонила Андрею, но решила до конца сыграть свою роль, так и не уяснив, что же ею руководило больше – страх или простое бабье любопытство.

– А у тебя здесь мило, – через силу улыбнулась она.

– И это все, что ты можешь сказать? – Андрей взял Риту под руку. – Хочу тебе сказать, моя милая, что наша встреча могла сорваться. Твой Филат хвостом за тобой ходит…

– Разве?

– Господи, какие удивленные глазки! А ты не знала, что он за тобой приглядывает?

– Нет…

– Так вот, моим ребятам пришлось изрядно потрудиться, чтобы отвязаться от слежки. – Андрей вдруг взял девушку за плечи и резко развернул к себе: – Ты никому не проболталась, сучка, что встречаешься со мной?

– Андрей, господи, что с тобой? Конечно же, нет!

Глаза у Гаврилова были бледно-голубого цвета, почти прозрачными и холодными, как стекло.

Он убрал руки с плеч девушки и произнес:

– Похоже, я напугал тебя, крошка. Глазки-то как у тебя расширились! Ну не расстраивайся, придем сейчас в дом, отдохнем как следует.

Андрей повел Риту по тропинке в сторону огромного особняка, красно-коричневая островерхая крыша которого просматривалась между сосен.

«Дача» Гаврилова оказалась форменной крепостью: помимо кирпичной, в три метра высотой стены, дом окружал широкий ров, заполненный зеленоватой водой. Надо рвом, чуть изогнувшись, нависал разводной мостик. За прочными стенами этой «дачи» можно было пережить не только шторм, но и длительную осаду.

Казалось, еще секунда – скрипнут массивные чугунные ворота, заглушая шум леса, и покажется мрачная, заросшая щетиной рожа охранника, который после недолгого осмотра посоветует гостям топать от частных владений подобру-поздорову.

Примерно так оно и случилось. Громко брякнул тяжелый засов, и ворота легко заскользили в петлях. Но вместо злобного сторожа из проема выглянула гладко выбритая подобострастная физиономия дядьки лет пятидесяти.

– Андрей Антонович! А мы вас только к вечеру ждали!..

– Дела, голубчик, спешные! – Гаврилов затопал по мостику, увлекая за собой Риту и обоих охранников, и похлопал дядьку по плечу. Примерно так же поступает добрый хозяин, когда ласкает выбежавшего ему навстречу верного пса. – Все в порядке, Егор?

– Все в лучшем виде, Андрей Антонович, – засеменил следом дядька. – Да что бы могло случиться?

– Как там гости, Егор?

– Тихо сидят, Андрей Антонович, – осклабился дядька.

– Не приуныли? – серьезно поинтересовался Андрей у Егора, который верткой собачонкой топтался рядом.

– А чего им унывать! – Дядька выглядел почти обиженным. – Кормим, поим, не обижаем.

– Ну и ладно…

Андрей поднялся по лесенке на высокое крыльцо. И, обернувшись у самых дверей, недоуменно поинтересовался:

– Что же ты, Рита. Проходи смелее.

С опаской глядя по сторонам, молодая женщина дернула плечом и вяло отозвалась: