Мастер ужасок - Вальтер Моэрс

– О-о-о! – воскликнула она.

Теперь тайная сила притяжения настигла и Эхо. Он не видел ничего особенного, он не ощущал никакого запаха, но его охватило лишь одно непреодолимое желание – вырвать из рук ужаски флакон и выпить его содержимое.

– У-у-у! – произнесла Ицануэлла, капнув дрожащей рукой несколько капель напитка в стеклянный контейнер с ляйденским человечком.

Очевидно, ей стоило невероятных усилий вновь закрыть флакон пробкой. Казалось, что она сгибает невидимый металлический прут.

– Ха-а-а-х! – воскликнула ужаска, и ей наконец удалось вогнать пробку в отверстие. – Ух! – крикнула она еще раз. – Ничего себе!

Эхо тоже с облегчением выдохнул.

Ляйденский человечек поднялся и начал неуверенно перемещаться в своей питательной жидкости.

– Это будет продолжаться недолго, – объяснила ужаска. – Он впитывает напиток через ноги. Сейчас он дойдет до его головы.

Эхо совсем близко подошел к контейнеру. Ляйденский человечек начал все более необузданно шлепать по воде.

– Начинает действовать, – усмехнулась ужаска. – А теперь представь себе вместо этого человечка мастера ужасок.

Ляйденский человечек начал танцевать. Он неловко вертелся, совершая круговые движения, и махал руками.

– Он как будто пьян, – простонал Эхо.

– Пьян от любви! – уточнила ужаска. – Но он еще не знает, кого он любит. Это можно изменить.

Ицануэлла взяла флакон, отвинтила пробку и капнула одну каплю духов из царапковой мяты себе на шею. По комнате сразу распространился великолепный аромат, который переполнил Эхо глубоким чувством счастья, заставил его спрыгнуть со стола и потереться о ноги Ицануэллы.

– А ты ведь даже не пробовал любовный напиток! – засмеялась ужаска. – Иди посмотри, что вытворяет ляйденский человечек.

Эхо с трудом оторвался от ног ужаски, запрыгнул опять на стол и посмотрел на человечка.

Он кривлялся в своей бутыли как сумасшедший. Он то и дело бился головой в стеклянную стенку, пытаясь добраться до ужаски. При этом он пару раз останавливался, чтобы спеть ей высоким тонким голосом.

– Он по уши влюблен в меня, – констатировала Ицануэлла не без удовлетворения. – И при этом это всего лишь искусственный алхимический организм без сердца и болезненных ощущений. Представь себе, как наша водичка могла бы подействовать на обычное восприимчивое существо!

– Это фантастика! – восторженно крикнул Эхо. – Это действует!

– Конечно, действует, – подтвердила ужаска, глядя на него сверху вниз. – Я же сказала тебе, что это глупость – заниматься таким расточительством, проверяя действие напитка на человечке. А сейчас я покажу тебе устройство, которое я соорудила, чтобы ты мог вылить любовный напиток Айспину в бокал с вином.

Это был маленький винопровод, который ужаска приспособила по назначению. Она пришила к нему два кожаных ремня, которые застегивались на груди Эхо. Когда Эхо будет находиться уже рядом с бокалом, он должен осторожно передними лапами опереться на его край, потом зубами открыть заглушку на винопроводе и, наконец, одной лапой выдавить любовный напиток. Эхо понял, что он должен совершить настоящий акробатический трюк, на который способен не каждый царапка. Бокал с вином может упасть, и драгоценный напиток разольется. Так что им пришлось репетировать этот трюк до тех пор, пока Эхо не научился выполнять его безукоризненно.

Наступило раннее утро. Перед тем как Эхо отправился, наконец, в замок, они решили еще раз взглянуть на ляйденского человечка, о котором совершенно забыли.

Эхо и Ицануэлла склонились над стеклянным контейнером. Ляйденский человечек неподвижно лежал на спине в своей питательной жидкости. Его рот был широко раскрыт.

– Человечек разбил себе череп, – сказал Эхо.

– Он очень сильно в меня влюбился, – вздохнула ужаска.

Эхо не мог определить, что именно прозвучало в ее голосе – сочувствие или гордость.

– Так, – сказала, наконец, Ицануэлла и выпрямилась. – Я выполнила свою часть нашего соглашения – приготовила любовный напиток, сделала духи из царапковой мяты. Доказала, что и то и другое функционирует. Теперь твоя очередь сдержать обещание.

Эхо кивнул.

– Это справедливо, – сказал он.

– Тогда за дело, – сказала ужаска и плюхнулась на стул. – Рассказывай! – приказала она. – Что ты знаешь о дистилляции правовращающихся паровых мыслей. О консервировании летучих веществ. Я хочу знать все об алхимических тайнах Айспина. Все!

Когда луна от ночи к ночи все больше округлялась, Эхо опять сбросил несколько килограммов благодаря строгой диете и событиям последних дней. Они с ужаской пришли к единому мнению, что следует дождаться полнолуния. Сила любовного напитка должна сразить Айспина в тот самый момент, когда он будет очень занят своей работой. В этом случае Эхо будет легче подлить мастеру ужасок заготовленное зелье.

Эхо оставалось только лишь в мучительном ожидании убивать время. Он бродил со Сваренным привидением по замку, забирался в одиночестве на крышу, сидел у дымохода Фёдора и напрасно ждал его возвращения. Но больше всего он отвлекался тем, что тайно наблюдал за разнообразными действиями мастера ужасок. Все чаще старик бегал то в лабораторию, то в подвал, приносил и варил жировые шарики, смешивал элементы и газы, жизненные эссенции и предсмертные вздохи. В его мастерской царили запахи, которые Эхо с трудом мог выносить, настолько едкими и ядовитыми были вещества, которые он перерабатывал. Самому Айспину они, кажется, не доставляли никакого дискомфорта, даже напротив. Чем более удушливой и нездоровой была атмосфера, тем больше он оживал. Его суета превращалась в неистовство, его чрезмерное рвение становилось экстазом. Если он тогда в кухне танцевал вальс между горшками, то сейчас он исполнял тарантеллу между алхимическими приборами. Иногда Айспин внезапно хватался за голову или за сердце, начинал шататься и дрожать, и казалось, что он вот-вот растянется на полу. Когда Эхо это видел, он надеялся, что мастера от волнения хватит удар или он получит инфаркт. Но тот всякий раз собирался, брал себя в руки и продолжал свое безумие.

При этом Эхо все более отчетливо понимал, что и жизнь закругляется наподобие луны. Всю свою жизнь Айспин преследовал, собирал, убивал и мумифицировал, консервировал и запасал, систематизировал и терпеливо ждал. И вот пришел момент, узкое временное окошко, когда он должен расплавить собранное единственно верным способом, сконцентрировать до нужной субстанции: до Prima Zateria. Сейчас Айспин опять был поваром высокого класса, но суп, который он приготовил, не был полезен, по крайней мере, для Эхо.

Жировой подвал, в который царапка теперь стал ходить чаще, так как Айспин то и дело оставлял дверь открытой, стал заметно пустеть. Мастер ужасок поднимался по лестницам с корзинками, полными шариков, чтобы их потом перерабатывать в своей лаборатории. Самым ужасным для Эхо было вываривание предсмертных вздохов. Тогда из всех кастрюль раздавались звуки, от которых у царапки разрывалось сердце. Но для Айспина это была самая чистая музыка, под которую он танцевал, впадая во все больший экстаз. Если раньше старик обходился лишь несколькими часами сна, то теперь ему сон не требовался вовсе. Чем более необузданно расходовал он свою энергию, тем, казалось, больше сил к нему притекало. Он стимулировал себя различными напитками – кофе, чаем, вином, горькой минеральной водой – и постоянно варил густой черный сок, который жадно пил, после чего продолжал работу с удвоенной энергией. Эхо однажды понюхал этот сок, и после этого сердце его бешено колотилось несколько часов. Он пах эвкалиптом и смолой, эфиром и керосином.