Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

— Доктор, нельзя ли ослабить повязку? Она меня удавит.

— Только если чуть-чуть. Вы же не хотите порвать швы.

— Как насчет эластичного пластыря? Он подойдет.

— При таком ранении в шею это несерьезно. Вы забудете про него.

— Обещаю, что не забуду.

— А вы забавный.

— А вот чувствую я себя ничуть не забавно.

— Ну смотрите, это ваша шея.

— Конечно, моя. Джонни, ты можешь принести пластырь?

— Доктор, что скажете? — Сен-Жак посмотрел на врача.

— Не думаю, что мы сможем его остановить.

— Я пошлю кого-нибудь в аптеку.

— Прошу прощения, доктор, — сказал Борн, когда брат Мари направился к телефону. — Я хотел бы задать Джонни несколько вопросов, и не думаю, что вам захочется их услышать.

— Я уже и так услышал больше, чем хотел. Я подожду в соседней комнате.

Доктор пересек комнату и вышел.

Пока Сен-Жак говорил по телефону, Джейсон ходил по комнате, поднимая и опуская руки и двигая ладонями, чтобы проверить работоспособность моторных центров. Он присел и выпрямился четыре раза подряд, с каждым разом все быстрее. Он должен быть готов — он должен!

— Все принесут через несколько минут, — сказал его шурин, вешая трубку. — Причард пойдет вниз и откроет аптеку. Он принесет ленты разных размеров.

— Спасибо, — Борн прекратил ходить и остановился. — Джонни, а кого я подстрелил через занавески? Он упал в том проходе, но его лица я не разглядел.

— Я его не знаю, хотя думал, что знаком с каждым белым человеком на этих островах, который может позволить себе дорогой костюм. Должно быть, он был туристом — туристом со спецзаданием… от Шакала. У него не нашли документов. Генри отправил его на Монтсеррат.

— Сколько человек в курсе происходящего?

— Кроме персонала, здесь только четырнадцать постояльцев, и никто ни о чем не догадывается. Я закрыл церковь — объяснил, что пострадала от шторма. А те, кто кое-что и знает — как доктор или парни из Торонто — всего не знают, только отрывочки, и они друзья. Я им доверяю. Остальные налегают на местный ром.

— А как же стрельба в часовне?

— А как же самый громкий и шумный оркестр этих островов? К тому же, ты был в тысяче футов, в лесу… Слушай, Дэвид, уехали почти все, кроме некоторых твердолобов, которые не остались бы здесь, не будь они старыми канадскими приятелями, демонстрирующими мне свое расположение, да еще пара случайных гостей, которые скорее всего проведут отпуск в Тегеране. Что я могу тебе сказать, бар работает вовсю.

— Это как запутанная шарада, — тихо произнес Борн, вновь аккуратно опуская голову на подушку и глядя в потолок. — Двигаются силуэты непонятных фигур, за белыми шторами происходят ужасные вещи, никакого смысла, можно подумать все, что угодно.

— Это для меня слишком сложно, профессор. К чему ты клонишь?

— Террористами не рождаются, Джонни, их готовят, обучают по программе, которую ты не встретишь ни в одном академическом учебнике. Если особо не задумываться о том, почему они то, что они есть — а причины могут варьироваться от вполне логичных до психопатической мании величия, как у Шакала, — нужно продолжать играть в шарады, потому что они играют в свои.

— И что? — Сен-Жак хмурился, стараясь понять.

— А то, что мы управляем своими игроками, говоря, что нужно делать, но не объясняя, зачем.

— Это то, чем мы занимаемся здесь, и чем занимается Генри в море вокруг Транквилити.

— Ты так во всем уверен?

— Да, черт возьми.

— Я тоже так думал, но ошибался. Я переоценил большого умного ребенка, которому поручил простую, безобидную работу, и недооценил робкого, испуганного священника, продавшегося за тридцать сребреников.

– О чем ты?

— О Измаиле и брате Самюэле. Самюэль, должно быть, смотрел на мучения мальчишки глазами Торквемады.

— Турки кого?

— Загвоздка в том, что мы не можем быть абсолютно уверены в игроках. К примеру, в охранниках, которых ты послал к церкви…

— Дэвид, я что, похож на идиота? — запротестовал Сен-Жак. — Когда ты попросил окружить церковь, я на свой вкус выбрал двоих, самых лучших, я подумал, что пара «узи» компенсирует отсутствие третьего человека и компаса. Они мои лучшие бойцы и бывшие королевские коммандос; они отвечают за безопасность, и, как и Генри, я им доверяю.

— Генри? Ведь он неплохой парень, да?

— Иногда он словно гвоздь в заднице, но он лучший на островах.

— А королевский губернатор?

— Этот просто задница.

— А Генри это знает.

— Конечно, знает. Он не стал бы бригадным генералом только из-за внешности и своего брюха. Он не просто хороший солдат, он хороший управленец. Он тут многим занимается.

— И ты уверен, что он ничего не докладывал ка-гэ?

— Он сказал, что сперва сообщит мне, прежде чем связываться с этим напыщенным кретином, и я ему верю.

— Искренне надеюсь, что ты прав — потому что этот напыщенный кретин на самом деле эмиссар Шакала на острове Монтсеррат.

– Что? Быть не может!

— И тем не менее. Сведения надежные.

— Но это невозможно!

— Возможно. Это в стиле Шакала. Он ищет уязвимое место и нанимает, покупает его обладателя. Лишь очень немногие находятся вне его зоны досягаемости.

Ошарашенный Сен-Жак бесцельно прошел до балконных дверей, пытаясь осознать невероятные вещи.

— Тогда это многое объясняет. Ведь губернатор происходит из рода влиятельных землевладельцев, его брат занимает высокий пост в Министерстве иностранных дел и близок с премьер-министром. Почему в таком возрасте его назначили сюда, вернее, почему он согласился? Было бы логичнее отправиться как минимум на Бермуды или Британские Виргинские острова. Плимут хорош как промежуточный этап, но не завершение карьеры.

— Ранее губернатор побывал в опале. Скорее всего, Карлос уже давно выяснил причину этого и внес его в свой список. Он занимается этим годами. Большинство людей читают газеты, книги и журналы для развлечения; а Шакал роется в кипах разведывательных отчетов из всех мыслимых источников, которые он может нарыть, а нарыл он столько, о чем ЦРУ, КГБ, Ми-5 и 6, Интерпол и еще дюжина служб могут только мечтать… Гидросамолеты прилетали сюда четыре или пять раз за то время, что я вернулся из Блэкбурна. Кто на них прибыл?

— Пилоты, — обернувшись, ответил Сен-Жак. — Они увозили людей, а не доставляли их сюда, я же тебе уже говорил.

— Да, ты говорил. А ты проверял?

— Проверял кого?

— Каждый прилетавший самолет.