Бравая служба - Роман Хаер

– Что ты можешь сказать в свое оправдание, некто известный в Оргбурге как достойный орк тейпа Грым по имени Тим? – закончила прекрасная оркитянка свою гневную речь, в которой я обвинялся во всех смертных грехах.

На секунду я задумался, так как обвинения мне вменяли по местным меркам – серьезнее некуда. В общем, со слов Наместницы выходило то, что я воспользовался запретными знаниями, данными мне неправильными духами светлого неба (считавшимися на территории Той Стороны лживыми и изменчивыми созданиями), и перенесся прямо из Оргбурга в кошачий лес. В принципе, на самом деле практически так оно и произошло (разве что знания были вовсе не запретные, а просто неместные), но признаваться было как минимум неразумно – наказание за все это предусматривалось достаточно кардинальное и называлось очищение огнем, старое доброе аутодафе.

– Если Наместница разрешит, то я продемонстрирую, каким образом обошел охрану, – уверенно сказал я.

– Приступай, – после секундной паузы сказала оркитянка.

Присев и крутанувшись на месте, я характерным образом отвел глаза охраняющим меня бойцам женской стражи, держа их в поле периферийного зрения, после чего скользнул между ними в сторону стола. Оказавшись под столом, я перебрался на другую сторону и выполз из-под него прямо под ноги Джины. Наместница, широко раскрыв глаза, смотрела на меня, виновато поглядывающего на нее из-под стола, свита испуганно отшатнулась, а две телохранительницы Джины, направив на меня мечи, застыли, ожидая команды. За моей спиной удивленно перекликались потерявшие меня охранницы.

– Так ты ведун, – пробормотала красавица, после чего расстроенно прошептала: – Просто взял и ушел…

– Едва успел на дирижабль, – виновато сказал я, молясь в душе, чтобы время отлета совпало.

Видимо, мои молитвы были услышаны, так как Джина сразу вскинулась:

– Не ври! На этом дирижабле ты не улетал.

– Я так же глаза отвел контролерам, – пустился я врать во все тяжкие. – Готов оплатить все издержки и штрафы.

– Это мелочи, – отмахнулась Джина.

– Зато оплата стоянки дирижабля в Порт-о-Тролле в течение пары-тройки месяцев, которые мы будем плавать к Архипелагу, совсем не мелочи, – тонко намекнул я на финансовый вопрос, и в прекрасных сиреневых глазах мелькнула долгожданная расчетливость.

Как сказал в свое время Аль Капоне: «Добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем просто добрым словом». Оспаривать не буду, но пользоваться этим не умею. Зато для себя твердо уяснил другую истину, которую сформулировал бы так: «Даже если ты прав на все сто – все равно учитывай финансовые интересы». Деньги вообще играют значительную роль в жизни разумных существ. Даже, казалось бы, такая отрицающая бренное злато вещь, как творчество, и та подчинена финансовым законам. Достоевский все свои великие произведения писал исключительно за деньги, даже больше того – брал финансы вперед, под еще ненаписанное. Про великого Шекспира ходят легенды, что он творил только для того, чтобы купить дом в Лондоне, и как только купил – писать перестал, так скажем: «миссия комплит».

Взять тех же звезд рок-н-ролла. Глушат себя всем, чем можно, умирают молодыми – и все в ажуре! Поступают согласно законам жанра – альбомы продаются, продюсеры и фанаты довольны. В Америке конца двадцатого – начала двадцать первого века одна чернокожая звезда (естественно, исполнитель рэпа) любила пистолетом помахать и как следствие была достаточно быстро застрелена, – так потом лет десять подряд каждый год новый альбом выходил на радость всем, из огромного количества прижизненных записей поп-дивы. А один мой друг стадионы собирал своим волшебным голосом, поэтическим талантом обладал громадным, но имел пристрастия, несовместимые с шоу-бизнесом, – казино и компьютерные игры. Как следствие – отказ от него продюсеров и полное прекращение творчества. Не мешай великому золотому тельцу – и делай что хочешь, преступил этот закон – прощай, известность. А непризнанный талант – он и в Африке непризнанный талант, и место ему на полузабытом пыльном чердаке. Вот такая вот высшая несправедливость, и поделать с этим ничего нельзя.

Вернусь к собственно истории. Вскоре произошло превращение судебного процесса в процесс переговорный. Что характерно – если на заседании, решающем вопросы жизни и смерти, присутствовала вся многочисленная свита Наместницы, то к прениям, на которых решался вопрос кошелька, мало кто оказался допущен. Еще одна немаловажная подробность – если на прошлом мероприятии я стоял, окруженный вооруженной охраной, то теперь я сидел на втором по почетности месте, причем мы, естественно, переместились из аскетического зала суда в роскошную приемную Наместницы. Когда переговоры дошли до своего логического завершения, пришлось послать гонца на дирижабль за Лией, в цепких лапках которой сейчас находились все ниточки управления моими финансами в мире Ворк. Вскоре появилась гоблинка и с управителем Наместницы приступила к решению практических вопросов перевода финансов, а мы с Джиной отошли в сторонку.

– Говорю тебе не как Наместница, – негромко сказала оркитянка и добавила, еще понизив тон, явно имея в виду наше последнее расставание: – Я очень рассердилась, никогда так больше не делай.

– Извини, но я торопился, – покаялся я. – Очень важно для нашего тейпа переселение котов.

– Кстати, зачем это вам? – заинтересовалась девушка. – Все не было времени спросить.

– Будем там небольшой город организовывать, – почти честно ответил я. – А все грымские орки котов обожают и жить без них не могут.

– А ты там будешь Правителем? – невзначай спросила Наместница.

– Что-то вроде того, – не стал отрицать я, так как только карьерный вопрос мог примирить бывшую феминистку со сложным моментом моего бегства.

– Понятно, – просияла Джина, лишний раз убедившись в родстве наших меркантильных душ. – Как обустроитесь, пошли весточку. Может, в гости приеду.

– Обязательно, – искренне ответил я.

– И ко мне заезжай, если что, – добавила Наместница и заглянула мне в глаза.

– Обязательно, – как попугай повторил я, чувствуя, что у меня полыхает в груди.

Впрочем, на этот раз прекрасная оркитянка не стала испытывать свои чары просто для того, чтобы лишний раз убедиться в своей надо мной власти. Вскоре аудиенция окончилась, и мы с Лией поспешили обратно на дирижабль, болтая по пути.

– Я уж думала, что ты все, спекся, – говорила маленькая аристократка, пока мы неслись по лабиринту оргбуржских улочек. – А ты и на этот раз выкрутился.

– Нас так просто не возьмешь! – гордо заявил я, едва успевая за шустрой гоблинкой.

– Впрочем, я в тебя верила, – успокоила меня Лия. – А то что бы я тут с твоими котами делала?

– Это да, – согласился я, и мысли о дирижабле, полном пушистых пассажиров, придали мне прыти.

Когда мы выскочили из главных ворот и побежали к башне, над вершиной которой величественно висел дирижабль Правителя, соединенный с площадкой приема длинной веревочной лестницей, я увидел спешащую сутулую фигуру. Впереди, метров на пятьдесят обгоняя нас с Лией, бежал Васиз, причем, как я успел заметить, в новых сапогах.