Тузы за границей - Мелинда М. Снодграсс

Мы прошли долгий путь. В боку у меня саднит, ноги болят. Она останавливается в переулке и оборачивается ко мне. Я киваю. Она медленно уходит во тьму. Я иду следом, страшась издать звук, который привлечет внимание. Я чувствую себя бесполезным придатком, вроде тени. Соколица расправляет крылья. Они почти касаются холодного камня по обеим сторонам переулка. Затем снова складывает их.

Открывается дверь, и в переулок выплескивается свет. На пороге стоит мужчина. Он высокий и тонкий, с темной кожей, миндалевидными глазами и высоким лбом. Он вытягивает шею и смотрит на нас.

«Фортунато?» – спрашивает она.

Джаявардене сидел на корточках возле дотлевающих углей. Видение разбудило его. Даже здесь от них не было спасения! Хотя паломничество не считалось официально завершенным до тех пор, пока он не вернется домой, он уже знал, что видения продолжатся. На нем лежит проклятие вируса дикой карты – наверное, расплата за те годы, что он провел за границей. Духовная чистота для него недосягаема. По крайней мере, пока.

Пола подошла к нему сзади и легко опустила руки ему на плечи.

– Здесь очень красиво, правда?

Остальные собравшиеся вокруг костра паломники посмотрели на них подозрительно. Джи-Си встал и отвел ее в сторонку. Они остановились на краю каменного уступа, глядя в темную дымку, скрывавшую склоны горы под их ногами.

– В каждой религии свое верование относительно этого следа, – сказал он. – Мы верим, что его оставил Будда. Индусы – что это след Шивы. Мусульмане утверждают, что на этом месте тысячу лет стоял Адам, искупая потерянный рай.

– Кто бы то ни был, у него была большая нога, – заметила Пола. – Длина этого следа – целых три фута.

Над горизонтом показалось солнце, медленно окрасило алым цветом клубившийся в долине туман. В сероватом сумраке их тени казались огромными. У Джаявардене перехватило дыхание.

– Брокенский призрак[55], – сказал он, закрывая глаза и углубляясь в молитву.

– Вот это да! – восхищенно произнесла Пола. – Похоже, в моей жизни началась неделя великанов.

Джи-Си со вздохом открыл глаза. Его мечты о Поле столь же несбыточны, как и мечты избавиться от своей силы при помощи паломничества. Они – как две шестеренки в часовом механизме, зубцы которых соприкасаются, а центры навечно обречены находиться на расстоянии.

– То, что мы видели, – редчайшее чудо в наших краях. Можно целый год каждый день подниматься сюда, но безрезультатно.

Пола зевнула, слабо улыбнулась.

– Похоже, пора спускаться.

– Пора.

Дэнфорт и Пола встретили его в аэропорту. Дэнфорт побрился, переоделся в свежую одежду и превратился почти в прежнего самоуверенного человека, с которым Джи-Си познакомился здесь всего несколько дней назад. На Поле были шорты и обтягивающая белая футболка. Похоже, она была готова вернуться к обычной жизни. Что ж, ей можно позавидовать.

– Как дела у мисс Симмз? – спросил Джи-Си.

Дэнфорт закатил глаза.

– Судя по всему, неплохо, если за последние полдня она успела три раза позвонить своему адвокату. Ну и влип же я! Повезет еще, если вообще останусь в этом бизнесе.

– Предложите ей контракт на пять фильмов и кучу процентов, – посоветовал Джаявардене, уместив в одном предложении все свои знания по части киношного жаргона.

– Наймите этого парня на работу, мистер Д. – Пола ухмыльнулась и взяла Джи-Си под локоть. – Он способен вытащить вас даже из таких передряг, какие мне не под силу.

Дэнфорт сунул пальцы за пояс и покачался взад-вперед.

– А что, неплохая идея. Очень даже неплохая. – Он сжал руку Джаявардене и несколько раз тряхнул ее. – Просто не знаю, что бы мы без вас делали.

– Просто пропали бы, – подтвердила Пола.

– Мистер Джаявардене!

Сквозь толпу к ним пробивался молоденький правительственный курьер. Он тяжело дышал, но не забыл одернуть форму, прежде чем вручить конверт, скрепленный президентской печатью.

– Спасибо, – поблагодарил Джи-Си, сломав печать большим пальцем.

Пола сунула нос посмотреть, но письмо было по-сингальски.

– Что там написано?

– Что мою отставку не приняли и я считаюсь в длительном отпуске. Не самое осмотрительное решение, но мне очень приятно. – Он поклонился Дэнфорту и Поле. – Я обязательно посмотрю фильм, когда он выйдет на экраны.

– «Кинг-Понго», – напомнил продюсер. – Это будет настоящий хит!

В самолете оказалось куда более людно, чем он ожидал. Когда взлет остался позади, люди разбрелись по салону, чтобы поболтать или выпить в компании. Соколица стояла в проходе и разговаривала с высоким светловолосым мужчиной, который был с ней в баре. Они говорили вполголоса, но, судя по выражениям их лиц, разговор был не из приятных. Затем крылатая красавица отвернулась от мужчины, глубоко вздохнула и направилась к Джаявардене.

– Можно, я сяду рядом с вами? – спросила она. – Всех остальных в этом самолете я знаю. А некоторых гораздо лучше, чем хотелось бы.

– Я польщен и обрадован, – церемонно сказал он.

И это была правда. Ее черты и запах казались прекрасными и угрожающими. Даже ему.

Она улыбнулась, очаровательно изогнув губы.

– Тот человек, которого вы с Тахом спасли. Он сидит вон там. – Она указала на него, поведя бровью. – Иеремия Страусе. Он был мелким тузом по имени Проекционист. Н да, все мы здесь те еще типы. Ага, вот и он.

Страусе неуклюже подошел к ним, хватаясь за спинки сидений. Он казался бледным и напуганным.

– Мистер Джаявардене? – Он явно несколько минут тренировался, чтобы правильно обратиться к нему. – Меня зовут Страусе. Мне рассказали, что вы для меня сделали. Я хотел бы, чтобы вы знали: я никогда не забываю добра. Если вам понадобится работа, когда мы вернемся в Нью-Йорк, мы что-нибудь для вас придумаем.

– Вы очень добры, мистер Страусе, но я в любом случае поступил бы точно так же.

Джи-Си пожал его руку.

Страусе улыбнулся, расправил плечи и побрел по проходу обратно.

– Пожалуй, ему понадобится немало времени, чтобы привыкнуть к новой жизни, – шепотом заметила Соколица. – Двадцать с лишним лет сразу не наверстаешь.

– Могу только пожелать ему быстрого выздоровления. Мне стыдно жаловаться на жизнь, зная его историю.

– Жаловаться на жизнь – неотъемлемое право каждого человека. – Она зевнула. – Сколько можно спать, просто уму непостижимо! Думаю, у меня будет время вздремнуть до Таиланда. Не возражаете, если я прилягу к вам на плечо?